— Редкий оптимизм, господин Крейн.
— А пояснить вам, почему я спокоен? — пожал плечами Крейн. — Потому что это ваш план. Герда, что должна умереть от рук светлого героя — ваша схема, и не будь у неё шансов на успех — вы бы не одобрили её. В самом худшем случае, всё просто вернётся к изначальному статусу — Люк погибнет или уйдёт, Герда останется у меня, и мы найдём другой вариант.
Прескотт кивнул.
— Думаете, мы не кладём все яйца в одну корзину, так?
А действительно. Откуда ему знать, что у демонов нет десятка других таких Герд в запасе? Впрочем, вслух он сказал иное.
— Я знаю Герду. Она… мерзкая сучка, которую не в состоянии долго вынести не один нормальный человек. Такой вы велели мне её воспитывать, такой она и выросла. И если нормальный человек просто уйдёт… фанатичный паладин решит, что столкнулся с дьявольским отродьем. И будет совершенно прав!
— Попрошу без этого вот, — поморщился Прескотт. — Мы не имеем никакого отношения к мифологии вашего мирка, да и слово «отродье» звучит крайне невежливо и неблагозвучно.
— Термины, — пожал плечами Крейн. — Главная опасность — что кто-нибудь прибьёт её раньше Люка. Но святоша и мальчишка не сделают этого, а Сенат… просто позаботьтесь о нём, как и обещали. И тогда иных вариантов не останется.
Он развёл руками и повторил:
— Что может пойти не так?
***
— Что может пойти не так? У меня всё под контролем, Кросс, всё идёт так, как я этого и хотел.
Я хмыкнул, разминая плечи; Сила разливалась по моему телу, даруя небывалый восторг, упоение… и ярость, присущую только демонам.
— Уверен, что это сейчас говоришь ты, Готфрид? — уточнила, нахмурившись, Эмбер, глядя прямо на меня. — А не какая-нибудь сущность внутри тебя?
Был ли я уверен на самом деле?..
…нет, пожалуй.
Я был уверен в этом процентов этак на девяносто, или, может, даже девяносто пять. Но я давно и крепко знал демонов, знал, чем они занимаются, какие у них методы, и… нужно было быть дураком, чтобы решить, будто у них нет запасного плана.
Демоном или человеком — дураком я не был никогда, и, хотелось верить, не буду и дальше.
Пока, впрочем, я был ещё человеком. Сила влилась в меня, но преобразование — дело небыстрое. Я был человеком себе на уме, был маньяком, в котором играла жажда крови — а она действительно играла, и ещё как! Но демоном я всё же не стал.
Ещё не стал.
— И что теперь? — Эмбер глядела на меня отважно и зло. — Прикончишь меня и пойдёшь сеять хаос по улицам города?
— Зачем? — благодушно зевнул я. — Знаешь, Кросс, меня накачали яростью, но мозги мне вовсе не отключили. Я отлично помню, кто ты, отлично помню, что мы на одной стороне…
— Накачали яростью? — заметила американка. — А вот по тебе не похоже. Стоишь тут спокойно, щуришься, улыбаешься… даже меч не занёс.
— Ага, — ещё шире улыбнулся я. — Похоже на то, как если бы я был добрым и мирным, правда, Кросс?
— Но ты не добрый и не мирный, — кивнула она. — Так что же это такое на самом деле?
Моя улыбка достигла тех пределов, когда расширяться больше некуда: ещё немного, и треснет лицо.
— Вот, — заметил я. — Вот правильный вопрос. Это предвкушение.
— Бойни?
— Бойни, — не стал я спорить. — Но тебе и остальным опасаться нечего. Жажда крови — дело такое… она опасна, пока не отведёшь её в нужное русло. Умрут только те, кому следует умереть.
Мёртвое тело Ино Сонним лежало на полу; подумав немного, я отбросил меч, поднял ещё тёплую покойницу и уложил её на каменный алтарь. В конце концов, это тоже была своего рода… жертва.
— Она правда мертва? — уточнила Эмбер. — Это не какой-то… трюк?
— Мертвее некуда, — подтвердил я.
— Что ты намерен делать прямо сейчас?
— Не знаю, — я снова зевнул. — Зависит от того, как быстро мы выберемся отсюда наружу. Если путь наверх будет не очень долгий, то, знаешь, хотелось бы ещё вернуться домой и поспать. Всё-таки вы с Ральфом выдернули меня из постели посреди ночи.
— Просто спать? — казалось, Эмбер не верит тому, что слышит. — Ты превратился в демона с жаждой крови — и хочешь спать?
— Спать надо всем, — парировал я. — А что до превращения… я не демон, Кросс. Ещё нет. Стану им через какое-то время… но знаешь, в чём они просчитались?
— В чём? — Эмбер, казалось, ожидала любого подвоха в моих словах — вплоть до того, что я кинусь на неё, безумно хохоча.
— Они дали мне Силу, — заметил я. — Дали мне ярость. Местные демоны. Безупречный план с их стороны! Вот только они не учли, кто будет главной целью этой яростью.
Я вновь улыбнулся. Мне хотелось убивать — прямо здесь и сейчас. Хотелось прикончить Эмбер, хотелось утопить этот город в крови… но я сдерживался. Я берёг силы, чтобы не тратить их на ерунду.
Самое сладкое ещё было впереди, и предвкушение этого позволяло мне сдерживать ярость до поры до времени.
— Я весь всё помню. И, как я и сказал… жажду крови просто нужно излить в конкретное русло. Например, найти всех местных демонов и прикончить их.
Идеальный план.
И всё пойдёт именно так, как я задумал.
Глава 27
Ночь прошла… сумбурно. Ну, её остаток — я вернулся уже ближе к рассвету, но это не мешало мне улечься спать. Почему бы и нет? Кто мне запретит?
Главным отличием были… сны. Все те двадцать лет, что я прожил в мире Виссариона, я видел одно и то же — сцену своей смерти. Она ушла, когда я вернулся, и вместо неё мне снились либо сцены из бытности учеником Виссариона — либо вообще ничего, просто чернота.
Сегодня же сон был… иным. Ярким, странным и… каким-то слишком реалистичным что ли? А уже с какими-то голосами, как с субтитрами.
Во сне я видел какой-то трактир. Группа фигур за столом — все подряд! Ральф и Йоко, Юнджи и… Виссарион?! Он-то ещё что здесь делает? Чуть дальше я увидел Алекса и профессора Ханагаву. Ох, блин!.. Слишком фантасмагорично. А остальные американцы где? Люк, Сенат, Август? Раз уж тут у нас «общий сбор»…
— Они хотят убить тебя, — заметили шепчущие голоса. И — тут же, не оставаясь в долгу — Виссарион расхохотался, но как-то картонно.
— Мой ученик никогда мне не нравился, — с тоном опереточного злодея сообщил он. — Но на этот раз он зашёл слишком далеко.
— Учитель убил Юна, — отозвалась Юнджи, вставая и холодно глядя. — Он оскорбил честь моей семьи. Ему придётся ответить.
— Значит, прикончим его?.. — утвердил Ральф.
Ох. Что за чушь. Даже во сне я осознавал, чем навеяны такие сны особенно после того, как голоса прошептали «Убей их всех, пока они не убили тебя». Но вы бы могли хоть сделать это кино пореалистичнее! Юнджи вместе с американцами? Профессор и Алекс в трактире славного города Тансона? А венчает это всё великолепие Виссарион, которого я — если кто-то не заметил — уже убил?
…или нет?
— Ученик думает, будто прикончил меня, — зверски улыбнулся Виссарион, так, будто сон откликался на мои мысли; вероятно, так оно и было. — Ему невдомёк, что бессмертного не убить.
Я зевнул. Понятия не имею, как я умудрился зевнуть во сне, но я это сделал.
И — то ли сообразив, что этим меня не купить, то ли показав всё, что было нужно — картинка сменилась.
Теперь я видел Лимб; видел как бы сверху, с высоты птичьего полёта. Во всей его бесконечности, во всём многообразии. Миллионы первородных демонов, миллиарды осквернённых душ бродили там, страдая и даря страдания другим. В этом была даже какая-то толика красоты — в этом переплетении страданий, в яркости и завихрениях…
Стоп, стоп. Это меня уже несёт. Какая, к чёрту, красота может быть в грёбаном Лимбе? Снова демоны. Не дают нормально поспать, суки, со своими весёлыми картинками!
Впрочем, это не самое плохое, что они могут сделать.
К несчастью для них, теперь я тоже… могу кое-что.
…проснулся я в отличном настроении. В шикарном настроении!.. Внутри клокотала ярость, жажда убивать рвалась наружу — и я знал, что скоро, очень скоро я её утолю.
