У дверей семейного дома старая мать Сулис сказала мне:
— Ее нет, Айнвар. Она еще утром ушла вниз по реке. Там мужчину вол покалечил. Я повернулся и побежал к дому Дарала.
— Брига! — позвал я и заколотил в дверь. — Брига! Ты мне нужна! Срочно!
Скрипучий голос Крома Дарала ответил из-за двери:
— Уходи, друид.
Я чуть не заплакал. Но вместо этого просто вышиб дверь. Тяжелые дубовые доски выдержали, а петля оторвалась. Я влетел внутрь. Брига стояла в дальнем конце дома и оттирала миску влажным песком. Она обернулась и застыла, открыв рот от удивления. Я быстро подошел к ней.
— Идем скорее. Там человеку нужна твоя помощь!
В этот момент Кром Дарал крепко стукнул меня по голове. Я пошатнулся и с удивлением повернулся, чтобы тут же поймать еще один удар в челюсть. Из глаз у меня каскадом посыпались звезды. Еще падая, я заметил нож в руке Крома. «Не теряй сознание!» крикнул мой внутренний голос. Кром Дарал нагнулся и занес нож. Отблеск очага мелькнул на клинке.
Оттолкнувшись локтями и коленями, я ударил его головой. Удар пришелся точно в подбородок. Он ахнул и упал. Нож выпал из руки и улетел к очагу. Кром изогнулся немыслимым образом и потянулся к нему.
Я вскочил и навалившись всем телом локтем придавил его горло. Он задергался, захрипел, пытаясь вдохнуть, но я не отпускал его до тех пор, пока он не обмяк. Тяжело дыша, я сел на пятки. Ничего, живой, скоро очнется. Я повернулся к Бриге.
— Скорее! Ты мне нужна!
— Ты сказал: «человеку надо помочь», но у вас же есть Сулис!
— Она далеко, а других целителей нет... кроме тебя. Так ты идешь?
— Не знаю, чего ты ждешь, но я попробую, — тихо ответила она и сняла с крюка свой плащ. Мы выбежали из дома.
День умирал.
Глава девятнадцатая
— Позови мужа, — приказал я Дамоне, входя в дом. — Пусть посторожит у дверей. Пусть никого не пускает. Особенно Крома Дарала. Поняла?
Дамона кивнула и поспешно вышла. Молодость кузнеца давно миновала, но я не сомневался, что он легко справится с Кромом при случае. А вот насчет «никого», это я зря.
— И попроси прийти Гобана Саора! — крикнул я ей вслед.
Дамона зажгла в доме все лампы, которые смогла найти. Лакуту лежала скорчившись на моих одеялах. Лицо осунулось и побледнело. Глаза закатились и сквозь полуоткрытые веки видны были только белки. По временам что-то рвалось из нее наружу, скорее всего, это были рвотные спазмы. Одна рука безвольно лежала на постели, другую она подобрала под себя. Брига повернулась ко мне:
— Что мне делать? Я не знаю, как ей помочь.
Менуа научил меня наставлять, вдохновлять. Но сейчас я не мог в один миг передать Бриге все, что знал.
— Просто слушай дух внутри себя, — посоветовал я. — Освободи свой дух, дай ему возможность самому делать то, что нужно.
Лакуту застонала. Не раздумывая, Брига опустилась на колени рядом с ней и взяла лицо танцовщицы в ладони. Получилось у нее очень проникновенно. Лакуту скрутила очередная судорога, ее вырвало; сильно пахнущая горькими фруктами рвота попала и на Бригу. Она не обратила на это внимания. Обняв Лакуту, она отчаянно взглянула на меня и закрыла глаза. Лицо ее выражало крайнюю степень сосредоточения, словно она вслушивалась в далекую музыку. Брига вытянулась на постели и прижала к себе тело Лакуту, не давая ей свернуться в клубок. Лакуту все старалась поджать ноги, но Брига держала ее с неожиданной силой.
Я слышал, как вернулась Дамона, но смотрел, не отрываясь, на женщин в постели.
— Молоко, Айнвар! Мне нужно молоко — тихо попросила Брига.
— Молоко? У меня нет...
— Найди хоть немного, и поспеши.
— Моя дочь кормит ребенка, я сейчас приведу ее, — предложила Дамона и вскоре действительно вернулась с молодой женщиной. Она остановилась в недоумении, глядя на тела на постели.
— Быстрее! — скомандовала Брига.
Я повернул к себе дочь Дамоны и одним движением разорвал платье у нее на груди. Из набухших сосков сочилось густое, вязкое молоко.
Я нашел миску и подал Дамоне.
— Надо сцедить немного молока!
Когда чашка наполнилась наполовину, я отдал ее Бриге. Она оставила Лакуту, села на постели, все еще прислушиваясь к чему-то. Затем плюнула несколько раз в молоко. Я ощутил, как в доме нарастает магическое напряжение.
Брига попыталась заставить Лакуту пить, но танцовщица стиснула зубы до скрежета. Брига взглянула на меня. Я разжал рот Лакуту. Показался опухший, черный язык. Брига тут же влила немного молока, закрыла рот Лакуту и погладила ее горло. Лакуту вырвало молоком. Брига еще раз напоила ее. Похоже, Лакуту немного отпустило. Она откинулась на постели и замерла. При этом она так сильно оттолкнула Бригу, что та упала мне на руки. Мгновение ничего не происходило, и я хотел, чтобы это мгновение длилось и длилось. Брига отбросила мои руки и присела возле Лакуту.
В ту ночь я понял, как время может растягиваться и сжиматься. Лампы горели. Мы бодрствовали. Дочь Дамоны смотрела на нас большими глазами, забыв прикрыть грудь. Все наше внимание сосредоточилось на борьбе за жизнь человека.
Брига прилегла рядом с Лакуту; она то поглаживала разные части тела танцовщицы, то слегка похлопывала ее по груди и животу. Я смотрел, как она прижимается щекой к измазанному лицу Лакуту, нос к носу, обменивается с ней дыханием. При этом Брига постоянно нежно бормотала что-то, даже скорее напевала без слов. Через какое-то время она помогла больной сесть; Лакуту снова стошнило, на этот раз из нее вышло много какой-то вонючей жидкости. Лакуту отдышалась и обессиленная откинулась на постели. Мне удалось заметить ее глаза, уже не такие пустые, скорее, осмысленные.
За дверями раздался шум. Голос Крома Дарала выкрикнул:
— Ты не отнимешь у меня мою женщину!
Я слышал, как Теймон и Гобан Саор спорили с ним; затем раздался глухой удар и все стихло.
— Бедный Кром! — вздохнула Брига.
Огонь в очаге потрескивал и метался, пока, наконец, не затих в озерце мерцающих углей. Брига опять начала поглаживать тело Лакуту, потом склонилась к ее животу и что-то забормотала. Было полное ощущение, что она уговаривает внутренние органы бедной женщины. Пальцами Брига разминала мягкий живот, а потом длинными уверенными движениями проводила по телу вверх, до горла. Тело Лакуту словно одеревенело. Глаза щироко распахнулись, в них застыл ужас. Брига помогла ей сесть, и ее снова сильно вырвало. Последовали новые поглаживания, похлопывания и хрипловатая скороговорка. Еще один приступ рвоты вызвал слабенький поток жидкости почти без запаха. Лакуту впервые осмысленно взглянула на Бригу.
— Все, все, все, — успокаивающе проговорила секванка слабым голосом. — Больше там у тебя ничего нет. — Она с нежностью погладила спутанные черные волосы. Лакуту прекрасно поняла язык жестов и касаний; страх из глаз ушел, веки опустились и она заснула, но теперь уже обычным сном смертельно уставшего человека.
Брига устроила Лакуту поудобнее на постели и с трудом распрямилась, массируя свою уставшую спину.
— Все, Айнвар. Больше я ничего не могу для нее сделать.
— Ты и так сделала невозможное, — сказал я с благодарностью.
Рядом со мной стояла маленькая женщина, перемазанная в чужой рвоте, но мне очень хотелось взять ее на руки и прижать к груди. Но я просто стоял возле, возвышаясь над ней, как большая сосна, с которой она когда-то сравнивала меня. — Ты устала, тебе надо отдохнуть и привести себя в порядок, — сказал я ей, вложив в голос все чувства, для которых не найти слов. О самом важном никогда не говорят словами.
Я распахнул дверь и вышел наружу. На земле лежал Кром Дарал, Терион удобно устроился у него на груди, рядом отирался Гобан Саор, время от времени потирая костяшки пальцев. Я вернулся в дом, взял лампу и подошел поближе к Крому. Мерцающий свет упал на его опухшее лицо. Он открыл глаза и посмотрел на меня.
