Как подумает, что будет он с какой другой девицей заискивать, глазами своими светящимися на нее смотреть из темноты, касаться длинными пальцами, так у ней кулаки сами собой от злости сжимались. Вот она какая, ревность жгучая.
Только магик продолжал с ней через стол общаться. Подтрунивал вот, как и прежде. Сама же девица тоже особливо шагов навстречу не делала, полагая, что навязываться не есть хорошо. Хотя сердечко от близости его щемило нещадно. Подойдет поближе, она прям вздрагивает, как осознает, что снова тепло его чует.
— Кисть тверже! — вот и сейчас, со спины подошел, руку ее поправляя, чтобы, стало быть, правильно нити держала переплетая, а она о тех нитях в этот миг и забыла напрочь. Только и могла, что вдыхать тепло его, лесом пахнущее.
— Весенья! — рявкнул, заставив собраться. В роли учителя магик завсегда себя строго вел. Это уж позже, за общей трапезой они сядут за стол и будут обсуждать магическую науку. Возможно, Лесьяр расскажет еще какую-то историю из своей практики, а Веша вспомнит очередной случай из старой своей жизни… они так часто засиживались за полночь, когда уж потанята за столом посапывать начинали… — Соберись, да доплети уже наконец.
Вешка засопела от усердия, собралась, затягивая последний узелок, да призывая силу из своего источника — немного совсем, чтобы напитать плетение. Тотчас заискрилось облако перед ними сформированной шаровой молнией. Ущипнуло током, от чего Веська ойкнула и концентрацию, конечно, потеряла тут же.
Бахнуло с силой, и если б не Лесьяров щит — точно бы волосы спалила.
— Говорил же — держи… — посмеивался над ней магик. Веша же в ответ нос наморщила. — Ладно, хватит на сегодня.
Позади раздались хлопки, оба — и магик и ученица, тотчас обернулись.
На крышу неспешно Арьян поднимался.
— Гляжу, и правда ты ее магии обучаешь, — усмехнулся полоз. Сегодня он весь был в белом с золотом, да сверкал на солнышке, точно из сокровищницы сбежал.
— Арьян, — кивнул Лесьяр в знак приветствия. Тотчас от него таким холодом повеяло, Веша и забыла уж, что он таким бывает — отстраненным, высокомерным, даже голову, вон задрал. Хотя, признаться, и такой облик шел ему, точно сам царь пред ними, так себя подавал величественно. Веська даже вздохнула тихонько.
— Лесьяр, — кивнул полоз в ответ.
— Зачем пожаловал?
— Велесова ночь скоро, — сказал, а сам на Вешу смотрит пристально, да губы в улыбке тянет. А Веська в мыслях то его только и упрашивает, чтоб не сболтнул про ту их прогулку.
— Помню, — ответил коротко. Ощущалось между этими двумя явное напряжение.
— А ежели помнишь, то и готовиться пора уже. В этом году на русалочьем озере черед проводить. Водяной водяниц уже собирает, сундуки пооткрывал, дары готовит. В моем царстве уже тоже суетятся все. Как Навь откроют, силы просить каждый станет с той стороны, а то еще и кого в Явь выпустят. А нам здесь и так тесно…
— Думаешь, я дела своего не знаю? Никто в Велесову ночь в из Нави в Яви с рассветом не останется. И напоминать мне о том не нужно.
— Ну и славно. Я, в общем-то не только за сим зашел. Весенья, — он посмотрел на девицу в упор, — Миланья плачется, что ты не заходишь, не понравились, говорит, наверное, владения ее.
Веська обмерла вся. Так стыдно стало вдруг, хотя она ведь вроде и дурного ничего не сотворила. Только вот на Лесьяра смотреть было совсестно.
— Не забыла, — ответила поспешно. Она и правда помнила, да только одной идти на озеро никак решиться не могла, — все делами просто занята…
— Хозяин наш совсем тебе спуску не дает? — Арьян точно и не замечал, как Лесьяр между ними взглядом водил от одного к другому, — Лесьяр, что, и не отпустишь ученицу прогуляться?
— Да успеется, — попыталась отбрехаться Веша, но тут уж Лесьяр вступил.
— А что ж не отпустить, отпущу, — а Веську прямо всю проморозило от тона его, — коли она уже тут и подружек завела, кто только с русалками ее познакомить то успел?
— Так мы же вместе на озеро ходили, я и познакомил, Миланья ж русалочка не зловредная, — вот ведь змей! И лицо ведь такое удивленное сделал, к парапету приваливаясь в позе расслабленной, точно удовольствие получал от происходящего. Али казалось то Вешке? Сама ведь во всем этом виновата. Сказал б сразу правду Лесьяру, не было бы сейчас неловкости такой. А так, выходит, солгала, ведь спрашивал тогда, чем занималась…
Подняла взгляд виноватый на магика, а тот в ее сторону и не глядит.
— Я сейчас как раз на озеро собирался, надобно водяницам кой-чего передать от матушки, могу и проводить заодно.
Лесьяр рукой повел, мол, делайте, что угодно.
— Я Весенье не хозяин, — а прозвучало так ядовито, что той вмиг захотелось, чтоб хоть хозяином, хоть владельцем стал, только б зла на нее не таил такого. Жгла девицу совесть. И не только она, кольнуло в груди неприятно. Лучше б отругал ее прямо здесь, что не рассказала ему, когда спрашивал. Лучше бы выгнал полоза, заявив на нее саму свое право.
Змий усмехнулся, от ограды каменной отрываясь, да к ним приблизившись, на Вешкины плечи руку закинул.
— Вот и славно, а то я и сам уж по Весеньюшке соскучился, — девушка так от того опешила, что даже руку его с плеча стряхнуть не удосужилась, — цветочки-то мои стоят еще? Я их на то заговаривал особливо, чтоб подольше тебя радовали, — а сам ее к выходу повел.
Вешка попыталась через плечо обернуться на магика. Тот столбом застыл, только нос задрал, да них смотрит… нет, не на них. На нее. А во взгляде том тишь ледяная, лед из злости, разочарования и холодной отчужденности. И ведь даже не дрогнул за ними. Ни слова не сказал на замашки полозовы. Точно так и надобно. Точно можно вот так ее взять, да увести от него. А он то лишь смотреть будет, губы поджимая в тонкую линию.
— Так что? — Арьян ей в лицо заглянул с любопытством искренним в глазах змеиных, не похоже, что специально зло какое затеял. Видать, и правда просто мимо шел, да за ней решил заглянуть. И правда ведь, не дело это, Веська сама Милаше обещала заглядывать иногда, да о жизни мирской рассказывать. А что Лесьяра обидела, так сама виновата. Разве ж знал Арьян, что Весенья тому и не скажет ничего об их тогдашней прогулке?
— Пойдем, — улыбку натянула, кивнула вот, спускаясь по лестнице, — спасибо, что зашел. Я, по правде, еще и одна попросту побаивалась идти. Мало ль тропку попутаю, а там топко так… — и не солгала ведь.
— А что учителя своего проводить не попросила? — вот ведь знает куда надавить!
— Да как-то не догадалась, — слукавила таки.
— Ты смотри, если он совсем звереть начнет, ты мне скажи. Я ж тебя в обиду не дам, Весеньюшка, — и ласково так то прозвучало, что Веся тут же ручищу его все ж поспешила с плеч стряхнуть. Обогнала того на несколько шагов, на улицу из башни выскакивая.
— Лесьяр — хороший учитель, — заявила змию, да тот только отмахнулся.
— Не была б ты столь строптива, Весеньюшка, пошла бы в мой дворец, я бы тебе не таких учителей привел.
— Знаю я, сколько учениц в твоем дворце, — фыркнула девица, уходя от неприятного разговора.
— И сколько же?
— Точно не считала, да знаю, что много.
— А ты, стало быть, ревнуешь? — и за предплечье ее ухватил, к себе лицом разворачивая. Веська едва с мостков не свалилась, волосы взметнулись, да коса по спине ударила.
— Да с чего б мне? — растерялась девица.
— А я вот — ревную, — признался полоз, а следующий уж миг к губам ее прижался. А у самого губы то холодные были, не зря полоз. Только Вешка их греть не собиралась, оттолкнула тотчас, в грудь наглеца пихнув что было сил. Тот, впрочем, далеко не полетел, даже назад не покачнулся. Хорошо хоть от лица ее оторвался. Веська же, чувствам в порыве поддавшись, еще и пощечину гаду ползучему отвесила, что ладонь прижгло. А тот только ухмылялся стоял.
И не видела Веша, спиной к башне стоя, что за миг до того на верхушке ее у самого края парапета плащ черный мелькнул, а мигом позже, пока она полозу отпор давала, взметнулась в небо метла, точно с ветром наперегонки.
