кузнечики, в земле копошились мыши, журчала вода, воздух полнился свежим запахом девушки… и еще кого-то. Рядом с нею сидел юноша. Сколько мне нужно было приложить сил, чтобы не разрушить спокойствие ночи. Как этим вдвоем повезло этой ночью.
— Ты ушел голодным?
— Да, но приобрел многое. В ту ночь я узнал, что могу сохранить жизнь. Сдержать жажду и не сорваться. Но как это выглядело нелепо. Маньяк щадил жертву. Долго это все равно не могло продолжаться.
— Что было потом?
— Хочешь знать? Задумывалась ли ты, чьей кровью наполнены эти бочки? Это не только кровь животных. В одной бочке 200 литров. Сколько ушло жертв на ее наполнение?
— Я была в аду, видела, что они вытворяют. Хочешь меня запугать? Я могу испугаться тебя и убежать.
— Ты не представляешь, как мне этого хочется, и одновременно нет. Я бы прогнал тебя, запугал до смертной дрожи, но знаю, что приду к тебе и буду умолять вернуться. Жизнь и так не имеет смысла, а без тебя… хоть умирай. Опять.
— Я собиралась сбежать после случая в музее. Сидела на лестнице и прощалась с архивом… — призналась я ему. Вальтер нахмурился.
— Ты, правда, могла сбежать от меня и ничего не сказать?
— Хотела, но не сбежала. Ты уговорил меня остаться.
— Я тебя из-под земли достал бы и вернул обратно.
— Ой, да ладно. Тебе настолько скучно, что заняться нечем?
— Я не скучаю, — недовольно произнес он. — Понимаешь, человек живет мало и может чему-то посвятить жизнь. Потом о нем будут вспоминать. Жалеть, если умер раньше времени. Хвалить, если успел доделать дело. Поэтому человек ценит время. А у нас его… Вампиры не смогли придумать своих мер, поэтому существуют, оглядываясь на человека. Человек назвал его мертвецом. Вампир принял его правду и мучается. Не назвался новым видом или расой, а считает себя недо- или сверхчеловеком. Поэтому не выходит у нас ничего. Ты счастлива, а я смотрю на тебя из тени и тихо завидую. Не могу я тебя отпустить, тогда у меня не будет и этого.
— Я думаю, во всем есть положительные моменты.
— До поры до времени есть, потом теряет смысл. Я бы показал тебе коллекцию рентгеновских грампластинок. Слышала о джазе на костях?
— Чего коллекцию?
— Я о том же. Время идет с человеком. А я потерялся, отстал. Мое поколение умерло. Я же остаюсь, думаю о своем периоде и не понимаю, как девушка может носить мужские штаны и рубашку. Я бы с удовольствием одел тебя в платье и научил манерам.
Я вытащила из-под себя ноги и села прямо.
— С другой стороны я бы никогда не смог познакомиться с тобою. Не посмел бы прикоснуться к тебе и тем более заглянуть под одежду… Знаешь, как пишется в библии? Согрешила рука, отруби ее. Я бы отрубил руку, а за ней вслед в голову. Потому что дурные мысли меня не оставят в покое. Если бы я знал, что стану бесстыдником…
Вальтер налил себе особый чай.
— Тельман пьет темный «чай». Почему у тебя светлый?
— Я разбавляю с водой. Кровь животного пахнет зверьем. Не выношу этого запаха. Но из-за полуголода лучше чувствую запахи. Тебя я чувствую издалека.
— Тебе не хочется меня съесть из-за полуголодного состояния?
Вальтер поставил недопитую чашку и сел рядом.
— Уговорила. Давай руку.
Вальтер сказал спокойно, но я испугалась его и спрятала руки за спиной.
— Зачем задавать такие вопросы, если не хочешь делиться?
— Из интереса.
— За интерес нужно платить, так правильно, кажется?
Он дотянулся до чашки.
— Но готов держать спор, Мирослав не чувствует всю полноту твоего запаха.
— На что похож мой запах?
— Как объяснить… Оборотни пахнут псиной. Мертвец пахнет пресно, похоже на запах земли. Ведьма пахнет почти как человек, есть различия. Есть ведьма мертвых…
— Марселина…
— Я ее ненавидел. От нее пахло мертвой кровью.
— А Мрак ее пил.
— Марселина была как бездонная бочка. Он ее высасывал, а она быстро наполнялась. Мы так и не поняли, как она это делала.
— Из-за дара, наверно. Она не могла умереть.
— Возможно.
— А чем пахнет Роберта?
— Чем может пахнуть жена оборотня?
— Понятно.
— Свой запах у нее неплох, но я бы не тронул.
— Из-за Нестора?
— Нет. Она ведьма? Дар у нее нехороший и пахнет она горько. Как что-то жженое.
— А как пах Нестор до обращения?
— Хорошо. Мне нравилось.
— Ты бы его съел?
— Если бы я ел людей, как ты выражаешься, то да. Но я не пью человеческую кровь.
— А пробовал кровь оборотня?
— Сколько еще у тебя вопросов? — засмеялся он. — Не пробовал. Мне не нравится запах животных.
— О, Нестор — животное! Вот он узнает!
— Я не так выразился!
Я смеялась над ним, а Вальтер смутился. Если бы мог, он обязательно покраснел бы.
Мы болтали с ним до вечера. Смеялись и веселились, пока он не поднял глаза к потолку. Он слышал кого-то. Вальтер открыл дверь чайной комнаты. На полу раскинув крылья, сидел старый филин.
— Собирайся, — произнес серьезно Вальтер. — Мы идем к Истомине.
Темным вечером мы вместе направились к Истомине. Тропинки засыпало снегом, и передвигались по сугробам. Я шла по следам Вальтера, но легче мне не было, я раскраснелась и устала. Вальтер с жалостью смотрел на меня. Он взял за руку и вел за собой. Когда я падала, он вытаскивал меня, отряхивал и смеялся. Подходя к избушке ведьмы, мы услышали крики. Это был голос Мрака. Хорошее настроение быстро улетучилось.
Мы вошли. В избушке собралось много народу. Здесь были ведьмы: Истомина, Чеслава, Леонор и Роберта. Из вампиров — Мрак и Стелла с Томилой. Филин сидел на спинке кресла, с интересом наблюдая за ними.
— Готовься, — шепнул Вальтер.
Так они собрались из-за меня?
Все были спокойны кроме Мрака. Он злился и еле сдерживал порывы гнева. Казалось, он хотел накинуться на кого-нибудь. Его вампирши жались друг к другу.
— Еще раз предупреждаю. Это касается особенно тебя, — сказала Истомина, пригрозив пальцем Мраку. — Мы защищаем людей и в обиду не даем. Будет необходимость, я тебя заживо схороню в земле. Благо могила уже готова. Грета, у нас возник к тебе вопрос. Мы долго думали, как нам поступить с тобой. Грета, откуда ты?
— Из города.
— Из какого города?
Ответом ей было мое молчание.
— Мы ничего не знаем о тебе. Ты не рассказываешь о своей прошлой жизни, ничего не говоришь о себе.
— Я сбежала от прошлой жизни и не хочу о ней вспоминать.
— В тот вечер, когда мы отбирали дар у Марселины, помнишь, что она сказала?
