— Откройте двери, — скомандовал Илов, нервно сжав карандашик, — это спецгруппа… Черт побери, не думал, что увижу их снова!
Появление военных всколыхнуло жизнь в бункере. Бойцы прошли долгий путь, и на то, чтобы прийти в себя, им потребовалось порядка четырех часов. Все это время Владимир обеспокоенно кружил возле комнаты, отведенной военным. Их было всего четверо — угрюмых, измученных, перепачканных пеплом и кровью. Видимо, прибывшие в город войска не сумели до конца восстановить порядок.
Наконец, капитан вызвал эксперта на беседу. Перед Иловым предстал высокий мужчина лет сорока, могучего телосложения и, судя по всему, прескверного характера. Капитан сидел на стуле, прислоненном к стене, в странной майке с короткими рукавами, но в плотных защитных штанах и огромных ботинках. Его правая рука была замотана красным от крови бинтом, а на плече наливался едва заметный синяк от инъектора — явный признак того, что лекарство кололи наспех; может, даже через одежду. В комнате находилось еще двое бойцов. Один — с сержантскими лычками — задумчиво чистил внушительных размеров пистолет.
— Капитан Скворцов, — коротко представился главный, — спецгруппа «Алконост». Думаю, уже встречались с нашими соратниками? Так вот, город под нашим контролем. Аномальные зоны оцеплены, повсюду выставлены пикеты, в настоящее время инженеры возводят заградительные кордоны. Город сканируется тепловизорами с вертолетов — ни одна гнида нос на улицу не высунет без нашего ведома! В Н уже подтягиваются войска.
Он внимательно смотрел в глаза своему собеседнику. Владимир подумал, что надо бы что-нибудь ответить.
— Замечательно, — рассеянно ответил он. — А-а… когда прибудет вертолет для нашей эвакуации? Мы свою работу закончили.
— Эвакуации? — усмехнулся Скворцов. — Испугался, свалить хочешь? Штаны не обгадил, случайно?
Солдаты загоготали. Владимир почувствовал, как полыхает его лицо.
— Я бы попросил вас выбирать выражения, когда разговариваете с должностным лицом! А то…
— «А то» — что? — передразнил его сержант. Пистолет предостерегающе щелкнул затвором. — Вы здесь насрали, а убирать нам, да? Тупым воякам? И так из раза в раз. Нет, дружище, пришло время поработать сообща. Так сказать, бок о бок! Или ты не рад?
— Успокойся, Тарасов! — одернул его капитан. — Это у товарища эксперта от пережитого шока… мозги перегрелись. Конечно же, он понимает, кто виноват в катастрофе! И кто будет помогать нам в наведении порядка.
Владимир онемел. «Что позволяют себе эти уроды? Мое ведомство стоит выше, и полномочия…»
— Мне нужно связаться с начальством, — с трудом ворочая языком, проговорил он.
— Нет больше вашего начальства, — скучающим тоном сообщил ему капитан. — Проект «Алые Врата» закрыт. Все ваше начальство отдано под трибунал. Исследования свернуты и замаринованы до выяснения обстоятельств катастрофы. А если тебе интересно, то цель нашего пребывания здесь по сути одна — скорейшая аннигиляция установки «Игла». И вы пойдете с нами.
Владимир почувствовал, как голова идет кругом. Конечно, он знал, что в отношении их ведомства будут приняты карательные меры, но чтоб такие… Труд всей его жизни оказался растоптан в одно мгновение!
— Когда мы выступаем? — спросил он сдавленно. — Я должен подготовиться…
— Не ты один, — покачал головой капитан. — Дамочка пойдет с нами.
— А ей-то что там делать? — Илов побледнел. — Вы ей автомат всучить хотите, или что? Какой из нее боец?
— Приказ свыше, — Скворцов пожал плечами и ткнул указательным пальцем в потолок, — и он не обсуждается. Доходчиво?
Им дали три часа на сборы. Хорошо еще, что солдаты передали обитателям подземелья все свои пайки! Видимо, к обычным людям, в отличие от ученых, они относились значительно лучше. Воспользовавшись паузой, Владимир сумел кое-как успокоить Марию — у девушки чуть истерика не случилась. После весьма неприятной беседы Илов еще больше возненавидел солдат.
Выкроив минутку, он, поддавшись наитию, скинул послание на компьютер в то бомбоубежище, где остановился Александр — их проводник. Илов надеялся, что тот смоется из города раньше того момента, когда все дороги окажутся перекрытыми. А если останется в Н — пускай не треплется насчет знакомства с экспертами. Закончив строчить электронное письмо, Илов глубоко выдохнул. Он чувствовал нависшую над головой опасность. Петля уже затянута на шее, а табуретка под ногами раскачивалась…
«Проклятые вояки! — злость переполняла его. — Быки безмозглые, гориллы! Они угробят и его, и Марию! Разрушив «Иглу», они задвинут в ящик величайшее открытие двадцать первого века».
* * *
«Туннель со светлым пятном в конце? Огонь, чад, котлы со смолой? Или зеленые кущи, реки с прозрачной водой и голубое безоблачное небо? Нет. Темнота. Темнота и больше ничего…»
* * *
Я почувствовал, как в лицо бьет поток свежего воздуха. Он нес в себе аромат зеленых лугов, цветов. В нем чувствовалась сладость меда, слышалось журчание воды, шелест листьев; я видел небесную синеву, чувствовал теплые, ласкающие волны моря. Необычайное чувство радости, граничившей с эйфорией, обуяло меня…
— Вставай! — неожиданно раздался властный, но мягкий голос.
С трудом открыл глаза. Блаженство схлынуло, нега исчезла; пришла жуткая боль.
— Поднимайся, борись! — голос колокольным звоном разливался в воздухе.
Попытался открыть полный крови рот — тонкая струйка побежала через нижнюю губу. На языке и зубах уже подсохла корка, язык распух, стал шершавым и сухим.
— Твои раны затянутся, боль вскоре уйдет.
Невидимые руки подняли меня, встряхнули. Налитые свинцовой тяжестью веки нехотя раскрылись — меня окружал сумрак; слабый свет пробивался через узкие щели в стенах и потолке.
— Я буду направлять тебя, — в голосе проступили нотки заботы — так мы разговариваем с домашними котами или собаками. — Помогу исправить то, что исправить очень сложно.
Только теперь я понял, что могу спокойно дышать. Нутро больше не раздирала адская боль, жжение в плече прошло. Сжал и разжал кулаки, с хрустом повел плечами. Ушла накопленная за последний месяц усталость, натруженные мышцы наконец-то расслабились. Скривившись, выплюнул красно-коричневый сгусток запекшейся крови.
— Кто ты? — голос мой заметно окреп, исчезла легкая хрипотца. — Я тебя не вижу!
— И не увидишь, — хохотнул незримый незнакомец, — никто не увидит.
— Когда люди слышат голоса — это плохой признак! — вопреки заверениям собеседника, я, в надежде найти его, продолжал вертеть головой из стороны в сторону.
