А может, он просто тянул время, опасаясь увидеть в письме какой-нибудь прозрачный намек или указание, зная которое будет уже невозможно оставаться прежним.
Эш видел, как с каждым днем друзья становятся все молчаливей, что при каждом шорохе Дар хватается за меч, а Ларс перед сном все дольше курит, глядя блестящими от дурмана глазами на костер.
А на четвертый день случилась встреча, после которой он сам долго курил, прежде чем улечься спать.
Уже ближе к вечеру они свернули с тропы, чтобы добраться до реки, указанной на карте, и пополнить запасы воды. Проезжая меж двух холмов, Эшу вдруг почудилось, что он слышит пение.
Остановив Полудурка, он окликнул Ларса.
— Эй, как ты думаешь — это силок такой странный, или там действительно человек?
Ларс прислушался.
— И правда, будто поет кто-то, — озадаченно проговорил он.
— Как по мне, пусть хоть поет, хоть женится, — раздраженно сказала Шеда. — Бродяги какие-нибудь лагерь разбили и можжевеловки набрались — нам-то что с того?
— Голос-то один, — заметил Эш. — И место для ночлега какое-то странное.
У Ларса брезгливо дернулись губы.
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Здесь подождите меня, я быстро.
Он собирался было поддать пятками коню под бока, но Эш остановил его.
— В одиночку ты никуда не поедешь! — резко заявил он. — Нас слишком мало, чтобы разделяться.
— Если я прав, то это не столько опасно, сколько отвратительно, — ответил Ларс.
— Вместе едем, я сказал, — нахмурился Эш, и пустил своего коня вперед.
И минут через десять они оказались перед крутым спуском в глубокий овраг, больше похожий на трещину. И там, на дне низины виднелся родник, от которого в земляной расщелине стелился сизый туман. Рядом с родником лежали человеческие останки, а неподалеку сидел на корточках абсолютно голый мужчина и самозабвенно пел застольную песню. Время от времени он умолкал, чтобы вгрызться в уже обглоданную белую кость.
Вся его голова была покрыта гнойными проплешинами, а на тощей спине отчетливо проступал каждый позвонок и каждое ребро.
Услышав коней, он обернулся — и улыбнулся путникам во весь рот, демонстрируя черные гнилые зубы. Его ужин выпал из руки.
— А вот и невестушка моя пожаловала! — проговорил он и поднялся навстречу, мерзко хихикая.
И когда он встал, демонстрируя впадину вместо живота и выпирающие кости вместо бедер, у Эша к горлу подкатил комок, а в глаза будто попал песок.
— Иди ко мне, милая. Иди ко мне! — безумным взглядом ощупывая незнакомцев, живой скелет обращался не то к Шеде, не то к Эшу, не то к их лошадям. Или вообще к кому-то воображаемому. — А я тебя ждал!..
— Если тебе нужна помощь, поднимайся сюда сам! — крикнул Эш, пытаясь унять в себе странное смешение отвращения с пронзительной жалостью.
— Он не поднимется оттуда, — глухим голосом проговорил Ларс. — Видишь источник? Он не отойдет от него ни на шаг. Теперь это его дурман, его смысл и дыхание до самой смерти. Пары этой дряни свели его с ума.
Сплюнув в сторону, крыс снял с себя рубаху и протянул Шеде.
— Водой намочи? Не хочу надышаться этой хренью.
Но девушка его будто не слышала. Она смотрела на тощего человека, и в ее глазах стояли слезы.
Вместо Шеды просьбу крыса исполнил Дар.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
Ларс не ответил. Он спрыгнул с коня, обмотал рубаху вокруг лица, как маску, и соскользнул по рыхлому краю обрыва вниз.
Эш отвернулся. В отличие от Дара, он почему-то сразу прекрасно понял, что собирается сделать Ларс.
Один взмах меча, тонкий вскрик — и крыс уже снова садился на коня, разматывая мокрую рубаху.
— Поехали отсюда, — мрачно сказал он, разворачивая своего жеребца.
Эш последовал за ним, не оборачиваясь, а перед глазами еще долго стоял жуткий тощий силуэт.
— Я много чего повидала в жизни, но такого, — ошеломленно проговорила Шеда. — Никогда не думала, что в таком состоянии… Можно двигаться. И петь песни. И жить.
— Да найдет его душа наконец-то покой, — проговорил Ларс.
— Может, ему просто нужно было… Дать время? Вытащить оттуда, и подождать? Может, он пришел бы в себя? — предположила девушка.
— Он бы орал, как раненая обезьяна, царапал себе или тебе лицо когтями и пожирал собственную плоть, — жестко ответил Ларс. — Поверь — я такое уже однажды видел. И это вряд ли лучше того, что сделал я.
Больше об этом случае никто не разговаривал. Но ни Эш, ни Ларс в ту ночь не спали. Эш — потому что не хотел увидеть снова во сне эту жуткую фигуру. А Ларс, судя по всему, ковырялся в памяти, как в старой ране.
После той встречи Эш понял, что Иркалла опасна не только дикими духами. Сама земля здесь была проклята.
А между тем это было лишь преддверие.
На утро седьмого дня в стороне от дороги показались развалины города, отмеченного на карте Эша как «Жилище ласточек».
Очертания зданий и остатков крепостных стен окутывал рваный туман, похожий на упавшие с неба облака. Но огромный черный зиккурат поднимался своими крутыми ступенями высоко над туманом, и даже издали ощущалось его монументальное величие.
Остановив своего верного мерина, Эш, вгляделся в проступающий вдали призрак города, похожий на мираж.
— Я хочу взглянуть на него поближе, — сказал он друзьям.
— Тебе мало приключений, которые нам по пути выпадают? — удивленно приподнял брови Дарий. — Давай лучше уж в твой Белый город поскорей доберемся. Сколько, ты говорил, нам до него еще ехать?..
— Вроде бы два дня по дороге, а дальше еще через лес не понятно сколько, — ответил Эш. — Но ведь наша цель не только в том, чтобы найти потерянную частицу ворона. Или ты не любопытный и тебе не интересно, что в этих местах происходило на самом деле? И вообще, что это за бог такой старый, чтоб он сдох, и откуда он взялся в Иркалле?
— Думаешь, ты сможешь что-то узнать, заехав в первый попавшийся город? — недоверчиво спросил Дар.
— Я думаю, что если и можно что-нибудь узнать об этом, то только в городах. Поэтому мы едем в Жилище ласточек, — уверенно заявил Эш, и, развернув коня, тронулся навстречу городу.
Он даже не обернулся, чтобы проверить, поедут ли за ним друзья.
Потому что не сомневался — они последуют за ним.
Иначе во всем этом путешествии в Иркаллу для них не осталось бы смысла.
Ларс усмехнулся своим мыслям.
— Молодец, ворон, — сказал он Эшу, нагнав его. — Растешь на глазах…
Эш с горечью покачал головой.
— А по-моему, сволочнею.
— Одно в некотором смысле неотделимо от другого, — заметил Ларс. — Если есть лидер, есть и подчиненные. Вот только у этой монеты есть вторая сторона. Когда твои вчерашние друзья становятся подчиненными, они в тебе начинают видеть не только лидера. Но и человека, которому приходится подчиняться. Понимаешь, о чем я? — сказал он, глядя на Эша с недобрым прищуром.
Парень кивнул.
— Думаю, да.
Жилище ласточек приближалось, и вскоре все увидели, что неподалеку от пролома в стене на земле лежат несколько обезображенных трупов. Приблизившись к телам, Эш задумчиво оглядел их, не спешиваясь. Судя по всему, над останками хорошо поработали дикие звери, однако лежали они здесь не так уж долго: одежда выглядела еще вполне новой, а на траве вокруг еще отчетливо виднелись следы крови.
— Старатели? — спросила у Ларса Шеда.
— Похоже на то.
Крыс соскочил с седла, и, порыскав по траве, нашел пару седел и сумки.
— Похоже, кто-то не поделил добычу, — сказал он, вытрясая из пустых сумок пыль и крошки. — И заодно припасы тоже забрали — мертвым-то они ни к чему.
— Да уж, — проговорил Эш, глядя на трупы.
Еще кто-то получил ножом в спину от своих товарищей. Вот тебе и соратники…
В город въезжали опасливым шагом, внимательно озираясь по сторонам.
Большая площадь, выложенная черным камнем, все еще оставалась гладкой, в то время как на крышах осевших и полуразрушенных домов во всю росла трава, а иногда — даже молодые деревья, спуская крепкие корни по стенам вниз и раздвигая кладку.
