Разобрав и складировав барахло, решил вздремнуть, предполагая довольно насыщенную событиями ночь. Разбудили меня пьяные вопли в коридоре, плавно перекочевавшие в соседнюю комнату-камеру. Рассудив, что это вероятно, такие же, как и я, гости, сомнительно, что пленным настолько дали волю, чтобы они так напивались и так орали, не говоря о количестве алкашей, я перевернулся на другой бок, проснувшись окончательно только от ударов колокола.
Наряжаться как павлин, на ожидаемый вечером пир я не стал. По фигуре ничего из модных материалов не было, по стилю подходили эльфийские костюмчики, но они отпадали по политическим мотивам. Не хотелось бить, а потом, возможно, убивать, в жопу пьяных идиотов, заподозривших во мне недостаток патриотизма и нелюбовь к отечественному или, на худой конец, дружественно настроенному производителю.
Обычная чистая льняная рубашка с вышивкой и штаны, подгон Эрики перед отплытием в Хильдегард, плюс повседневные сапоги.
Надо сказать, за одним столом с ярлом выглядел я весьма провинциально. Посадили меня рядом с Сигурдом, по правую руку от ярла, хотя и не совсем рядом с ним. Тамошние места были забиты весьма важно выглядевшими джентльменами, вставать между которыми и ярлом мне явно не хотелось, какое бы родство нас не связывало. Да и за те места, что нам достались, мы удостоились не одного неприязненного взгляда. Самый упорный даже подавился и захрипел, когда Сигурду его сверление взглядом надоело. Бедолагу вынесли. Севший по другую руку от Сигурда придворный колдун покачал головой и буркнул что-то вроде того, что зря он так, достаточно было просто подозвать и припугнуть. Дед зажал меня с другой стороны от колдуна.
Колдун, Асмунд, как он представился мне, оказался учеником одного из учеников Сигурда, с обманчивой внешностью двухметрового громилы с минимальной печатью интеллекта на физиономии. Я в очередной раз поймал себя на мысли: а сколько же Сигурду лет? Зеленые орки жили довольно долго, но для стапятидесятилетнего старика он слишком молодо выглядел. Тем не менее его уж больно многие знали, да и Асмунд выглядел далеко не мальчиком.
ВИП-стол обслуживался, в отличие от остальных, не слугами и рабами, а пятерыми весьма интересными дамами и девушками. В двух из них, самых симпатичных, я узнал встреченных мною красавиц. Причем у девушки со вторым номером бюста действительно были характерные заостренные уши.
— Это кто такие? — спросил сразу у обоих стариков, по флангам. Сигурд хмыкнул. Дед тоже:
— Что, захотелось чего? Жениться еще он хочет… — Я на секунду потерял дар речи. Оказывается, это я жениться хотел.
— Пленницы, что выкупа ждут. А что ярлу за столом прислуживают, так сказать, зримое подтверждение удач. — Добавил Сигурд.
— А та, в коричневом с кружевами? Что, полукровка или эльфка?
— Да, ты на самых симпатичных глаз ложишь. — Опять усмехнулся колдун. — Не хуже Эрики будет.
— Чистокровная, — вмешался услышавший, о чем речь, Асмунд. — В последнем походе корабль островных эльфов перехватили. Куда-то везли ее.
— А что не в тюрьме сидит? Эльфов же никто не любит?
— Но эльфок бывает, и любят, — цинично захохотал Асмунд, деда перекосило, Сигурд усмехнулся, — зачем ее туда садить? — Положил на секунду руку на мою и кивнул, типа извини, не хотел обидеть. — Заболеет еще, лечить придется. Или с тоски руки на себя наложит, ярл выкуп потеряет. Мало ли что быть может. Живет она себе в башне, пусть живет. Она же всего лишь женщина. Да и при случае на пиру винца в кубок подлить может. Как вот сейчас.
Если у меня и мелькали мысли, что ярл представит внучка всему честному народу, то ярл их не угадал. По прошествии какого-то времени пир превратился в банальную попойку. Наших официанток начали хватать за задницы, те с большим или меньшим успехом от рук уворачивались. Несколько сдерживали основной инстинкт абсолютно трезвые глаза леди Бригитты, тоже присутствовавшей за столом, что указывала самым активным маньякам всю ошибочность их действий, используя своих девушек из свиты, прислуживавших ей и ярлу. Одного непонятливого даже вывели после того, как она свистнула вышибал, в смысле дружинников. Кавалеры слегка притихли. Обе девчонки при случае строили мне глазки.
— Дочери дружинников, — улыбнулся тоже заметивший это Асмунд, — у обоих отцы погибли. Леди их на воспитание взяла.
Проблемы начались, когда я решился отлить. В отличие от средневековых европейцев орки знали толк в гигиене. В всяком случае, туалеты конструкцией замка были предусмотрены, даже каменные. В отличие от Европы, связь с античностью с ее банями в Римской империи не прерывалась. А тут от империи не только Колизеи, даже сортиры уцелели.
Выходя из помещения и затягивая шнурок на штанах, я столкнулся с некоей личностью, которая, не озаботясь гигиеной, поливала порог.
— Что, урод, не мог дотерпеть? — Не сдержал раздражения.
— А ты кто такой, чтобы у тебя спрашивать? — Присмотрелся, узнал. Одновременно начал завязывать штаны. — Ты что, щенок, решил, что коли за стол ярла пустили, тебе голову разбить нельзя? Или твои колдуны тебя от этого спасут?
Я сбил его на пол ударом ноги в колено сбоку и прямым в челюсть. К счастью, до расцвета исскуства мордобоя здесь было далеко, тут все решалось оружием. Неуклюжую попытку схватиться за кинжал на поясе парировал ударом той же ноги в голову. Оппонент окончательно отрубился. На сие с интересом смотрели другие жаждавшие единения с природой. Вечер был испорчен. Вернувшись за стол, я хлебнул вина и откланялся. Пока не пришлось бить еще кого-то.
* * *
В комнате я переоделся в эльфийское, наличия насекомых тюфяки и одеяло все-таки не избежали, несмотря на люксовский уровень обслуживания, и завалился спать.
Разбудили меня пьяные вопли в коридоре. Потом послышался громкий женский вскрик, довольные пьяные голоса, крик боли одного из них, мат, звук затрещины, закончилось все ударом, распахнувшим мою дверь. В двери нарисовался некий орк, державший за шиворот знакомую блондинку. На щеке орка красовались четыре полосы, явно от ногтей. Из коридора послышался еще один испуганный женский голос, потом мужской, завершивший спич звучным шлепком.
Оба ночных визитера восприняли это как руководство к действию. Девушка опять попыталась полоснуть орка ногтями, попытка была пресечена великолепной оплеухой, от которой голова девицы дернулась так, что можно было подумать, что оторвется.
Орк рванул на девчонке платье, оголив весьма симпатичной формы груди; оценил я их, оказывается верно, и бросил девушку на кровать, только после этого обнаружив, что она занята.
