Как это мерзко и унизительно — оставаться среди людей и видеть, как они счастливо живут без тебя!
И что еще омерзительнее — мучаются и страдают без твоего участия. Год за годом находятся другие черные души, но все их потуги на злодеяния так смешны, так жалки…
Эрхог пыталась достучаться до них, однако плотная дымка забвения оказывалась лучше всех возможных стен, и можно было только мечтать прорвать ее. Впрочем, колдунье мечты не были знакомы. Все, чего она сумела достичь за свою короткую жизнь, было осуществлением желаний, а не бесплодных размышлений о невозможном. Захотелось чего-то? Ну так делай! И пусть весь мир твердит о том, что твои цели несбыточны, ты-то знаешь: нужно только сделать первый шаг, а остальные случатся сами собой.
Первый шаг… Эрхог едва не упустила тот миг, когда он стал возможен.
Мысль была такая крохотная, такая невзрачная, такая слабая, что и обращать на нее внимание казалось бессмысленным, но в этой мысли звучало эхо забытого имени, и колдунья всеми остатками рассеянного сознания потянулась к источнику. А как только добралась до него, уже не ослабляла хватку.
Мужчина ничего не знал о ней, кроме имени, но это было достаточно. Даже хорошо. Подозревай тот глупец, чье небытие вздумал разворошить, ничего не могло бы получиться, а девственно-чистое желание, не обремененное знаниями, подходило Эрхог как нельзя лучше. Оно давало силу. Оставалось только нежиться в его лучах, постепенно все больше и больше затуманивая разум человека, отважившегося раскопать тайны прошлого.
Жаль только, что желание его лишь вскользь касалось колдуньи. Собственно, она была не нужна, требовалось только заполучить одну из колдовских безделушек. Ах, если бы страждущий намеревался провести обряд именно для того, чтобы поклониться восставшей из мертвых! Он мог бы стать первым генералом новой армии. Мог бы стать…
Но зачем нужны мечты, если всего желаемого можно достичь, а то, что утекло сквозь пальцы, было по-настоящему ненужным? Эрхог прислушалась к настойчивому зову, пробивавшемуся через дымку небытия все сильнее и сильнее.
Пора. Нужно поторопиться, ведь такой шанс выпадает не каждое столетие.
И крупицы сознания колдуньи вспыхнули изумрудными искрами, возвращаясь в мир живых.
* * *
Иоганну было бы выгоднее, если бы сквайр умер на этой проклятой поляне, но в одиночку сражаться с безумцем инквизитору уж точно не хотелось. Поэтому как ни противилась душа монаха спасению ассасина, пришлось воспользоваться удобным моментом, подкрасться сзади и отправить охотника на ведьм туда, куда ему и дорога. В мир иной. Полагалось еще и прочитать соответствующую молитву, дабы мертвое тело оказалось неподвластным приспешникам Мортис, но слова посмертного напутствия так и не слетели с губ брата-инквизитора; как ни постыдно было признавать, но тело, изломанно застывшее на земле, распрощалось с душой по собственной воле и желанию, без сторонней помощи, пусть и от прежнего собрата по оружию. Неужели побрезговал?
Впрочем, оно и к лучшему. Любая молитва требует сил, разбрасываться которыми попусту Иоганн не собирался.
Сквайр тем временем осторожно опустился на землю, зажимая ладонью рану.
— Найдется что-нибудь целебное?
Знает, что раз уж не дали умереть, то добивать не будут. Но тратить на него драгоценные зелья? Вот еще! Пусть та, которую он пощадил, и заботится о своем спасителе.
Брат-инквизитор подошел к краю ямы, над которой уже не висело никакого зеленого мерцания. Девушка сидела на каменистом дне, сжавшись в комок, однако судя по всему, была цела и невредима.
— Вы меня слышите?
Она вздрогнула и несмело подняла голову.
— Вы можете двигаться?
Послушница растерянно посмотрела на свои ноги, потом попробовала подняться, опираясь о стенки ямы. Получилось не сразу, и было похоже, будто девушка с трудом может управлять собственным телом. Впрочем, после всего пережитого и не удивительно, подумал Иоганн.
— Дайте руку, я помогу вам выбраться.
Она послушно протянула инквизитору узкую ладонь.
Легонькая. Совсем птенчик. Даже непонятно, как в таком теле могло уместиться столько духовной силы. Кстати, о силе.
— Не окажете любезность моему спутнику? — спросил Иоганн, показывая на раненого.
Девушка перевела взгляд в указанную сторону и растерянно хлопнула ресницами.
Ну вот, если до того была блаженной, то теперь и вовсе не понимает, на каком свете находится! Инквизитор в сердцах помянул Бетрезена и его свиту, но другого выхода, кроме как поделиться сокровенными запасами, не оставалось.
— Держи!
Сквайр поймал брезгливо брошенную склянку с целебным зельем и занялся раной.
— А что же с вами делать, милая моя?
Взгляд девушки, небесно-голубой, не омрачила тень ни единой мысли, и Иоганн тяжко вздохнул.
Аббатиса вряд ли ждет возвращения этого сокровища. Наверное, стоило бы оставить послушницу в той яме, глядишь, голод и жажда сделали бы свое дело, но фальшивый горбун ведь не согласится на такое развитие событий. И что его дернуло выстрелить раньше времени? Да и стрелял бы в охотника сначала, а не в нежить, от которой угрозы не было! Одно дело — убить воплотившуюся ведьму и вернуться победителями нечисти, совсем другое — остаться на руках с бесполезным грузом. Даже способность исцелять раны и то, похоже, оставила это бессознательное тело.
О том, чтобы похоронить всех ненужных свидетелей провала такого чудесного плана, думать не приходилось. Как только стало понятно, что сквайр на самом деле вовсе не сквайр, а невесть кто, но имеющий прямое отношение к личной императорской гвардии, жизнь оного перестала быть разменной монетой. Он ведь не просто так сидит в этой глухомани, да еще рядом с жезлом власти, почему-то до сих пор не выкорчеванным. Похоже, вместо того чтобы заполучить доказательства измены церковных иерархов, удалось прикоснуться к совсем другой тайне…
Иоганн невольно передернул плечами, как будто вокруг было морозно, как в гномьих горах.
Нет, трогать сквайра не стоит. По крайней мере пока. Вот по возвращении в столицу можно будет потянуть за кончик этой ниточки, но не ранее. А сейчас лучше сделать вид, что ничего не случилось, и пусть тебя считают глупцом, не видящим ничего дальше собственного носа, так будет безопаснее.
Брат-инквизитор подтолкнул послушницу к тропе:
— Возвращаемся.
Из-за спины раздался насмешливый голос сквайра:
— Обо мне можете не беспокоиться.
Иоганн стиснул зубы, подхватил плохо державшуюся на ногах девушку под локоть и ускорил шаг. Послушница не сопротивлялась, скорее даже охотно последовала за своим поводырем, словно и сама была не прочь вернуться в аббатство засветло.
