— А ты не планируешь?
— Мои планы не похожи на план. Если я докопаюсь до сути, я буду доволен.
— До какой сути?
— Моей, моего пребывания здесь, моей надобности кому-то.
— Ой, Зэсс! Ты то молчишь, то как начнешь свои непонятные речи… и так печально, словно умеешь чувствовать.
— Я умею чувствовать.
— И что же ты чувствуешь?
— Впереди вода, и ты скоро помоешься.
— Ох! Я обязательно помоюсь, очень тщательно, чтобы не раздражать тебя своей вонью. И почаще мне напоминай, чтобы не прыгала, не бегала и тому подобное. — Тáйга фыркнула. — Иногда мне и правда кажется, что тебе гораздо больше лет. Ты как старый дед.
Скоро впереди действительно показалось небольшое озерцо. Вода в котором была чистой и холодной. Зэсс кинул ей чистую одежду и принялся раздеваться.
— Эй! Я еще не ушла и все вижу! — Она кричала скорее для своего успокоения. Ему было все равно, кто на него смотрит. Хотя, обнаженным Тáйга его не видела ни разу. — Стыд присущ тоже только людям? Ты…
Она замолчала, изумленно и с неким ужасом глядя на полуобнаженного Зэсса перед собой. Раздеться он успел только до пояса, но уже было на что посмотреть!
Все его тело покрывали давние рубцы от шрамов. Тонкие, отшлифованные временем линии, находились везде, извиваясь, переплетаясь, словно заигрывая друг с другом, как танец змей.
Кто сделал с ним это? И как давно это было? Ребенок, попавший под чью-то жестокую руку? Так могли исполосовать раба… Тáйга уже привыкла к шраму, пересекавшему его лицо. И перестала обращать внимания на светлые линии на руках. В бою бывает всякое. Но чтобы столько сразу!
Он застыл, поднеся руки к завязкам на штанах и вопросительно уставился на нее.
— Женщинам не просто нравятся шрамы, они их вводят в благоговейный трепет? — его ехидное высказывание вернуло ее на землю, и она покраснела.
— Ты так много воевал? — она старалась отвести взгляд, но он снова и снова скользил по его обнаженным плечам и торсу, уже полностью игнорируя шрамы.
— Я вообще не воевал. — сказано было очень серьезно.
Ответ ее озадачил.
— Но откуда?
— Фантазируй. И советую отвернуться, чтобы для фантазий осталось еще что-нибудь.
Она кинулась прочь, в соседние камыши, сорвала с себя рубашку и бросилась в холодную воду, яростно оттирая себя песком и травой. Женщина в теле юнца. Мальчишка с начинкой девушки.
Она легла на воду. Скоро осень. Или уже настала. День сегодня пасмурный. И солнце не бликует на водной глади. Можно смотреть вверх, на легкие облака и постепенно погружаться в воду, пока она не дойдет до носа, а затем набрать полную грудь воздуха, чтобы резко всплыть. Вокруг тихо. Не слышно Зэсса, не слышно плеска. Так тихо, что маленькая водомерка прошептала у нее прямо перед носом. Можно подумать, что они одни во всем мире. Такая кругом тишина и такой покой.
Но тишина имеет свойство становиться тяжелой и мрачной. Тáйга вздохнула, ушла напоследок под воду и заспешила на берег. Натянула на мокрые ноги штаны и пошла к месту, где уже одетый Зэсс пытался развести костер. Она настолько свыклась с мыслью, что выглядит как мальчишка, что перестала обращать внимания на свой обнаженный торс. В Собачьем Ухе ей частенько приходилось бегать так, когда ее нехитрый гардероб стирался. Сначала робость и стыд брали свое, но если ты мальчик, то окружающие с недоумением воспринимают твои попытки прикрыться.
Собрав грязные вещи, пропахшие потом и покрытые дорожной грязью и пылью, она понесла их к воде, засучила штанины и принялась за стирку.
Позже, после горячего ужина, развалившись у костра и дожевывая лепешку, она смотрела на звезды, казавшиеся маленькими неподвижными водомерками на небесной глади. Когда они переливались, казалось, будто они двигаются, перебираясь из одного конца к другому.
— Зэсс?
— У? — он ответил сонным голосом.
— А что для тебя там, куда ты идешь? Ты ведь не знаешь? Что ты там ожидаешь увидеть? Почему пустоши?
— Там я еще не был.
— А в остальных местах был?
— Я тут нигде не был. За малым исключением.
— Когда я в замке жила, читала у лорда письма. Ему писали, что там неспокойно. Непонятно и неспокойно. Просили людей дать. И он сам мне говорил, что неспроста дар обереги повырывал из земли. Он их особым способом как-то переставил. Словно огородился от чего-то. И они к нам оттуда пришли не просто так. Ты меня слушаешь?
— Слушаю.
— Там и раньше плохие места были, а сейчас вообще непонятно что творится. Люди боятся. — Она вспомнила лорда Хаста. Когда тот начинал разговаривать про пустоши, было видно, что он сам боится, и становилось страшно.
— Куда еще податься тому, кто убивает прикосновением и не знает зачем он здесь? Правильная логика…
— Что правильное? — Она опять не поняла, что он имел в виду, но Зэсс пропустил ее вопрос мимо ушей.
— А если меня туда тянет? Хочу сразиться с чудищами и доказать свою храбрость и силу. — Тáйга услышала как он смеется.
— Зэсс…
— Девочка, куда по твоему ушла вся магия?
Она опешила. Ее впервые за долгое время назвали девочкой.
— Не знаю.
— Магия ушла?
— Да.
— Тогда почему для вас естественно, что можно найти вещь, с помощью которой легко женщину сделать мужчиной?
— Это осталось. Такие вещи — редкость. Но мы знаем, что они есть.
— Значит, могло остаться еще что то.
— Может быть…
— Или кто-то. И если вы не понимаете то, что идет на вас с пустошей, может ли это быть магией?
— Может… это может быть чем угодно, — она чувствовала подвох.
Он засмеялся.
— То, что не понимает человек, обычно, он относит к потустороннему миру, так что мне там самое место. На пустошах. Посмотрю, что там и как.
— И кого ты сам думаешь там найти? На кого расчитываешь?
— Моя цель не хуже любой другой. И направление не хуже любого другого. Считай, что мне просто интересно, чего так боятся все остальные.
— А ты ничего не боишься?
— Я не хочу умирать. Это очень неприятно. А страха перед кем то или чем то… — Он задумался. — Может, я боюсь слишком мало или слишком много для такой твари как я. Время все ставит на свои места. Когда начинаешь читать книгу, приятнее, если не знаешь конца.
— Ты умеешь завести разговор в дебри. И какие книги ты читал?
— Девочка, ты не слышала ни об одной. Давай спать.
Второй раз! Тайге показалось, что он врет, но она промолчала. Если Зэсс не хочет говорить, он не будет. А слушать его отговорки или сказки ей не хочется. Пусть считает ее безграмотной. Но он сам продолжил разговор.
— До пустошей есть еще одно место, куда я хочу попасть.
