– Бросить его в соседнюю камеру! – отдал приказ Нерод.
– Размотайте хоть, ироды, – послышался глухой голос из свёртка. – А я вам конфетку дам.
– А с каким вкусом? – оживился повелитель.
– Со вкусом неожиданности далёкого детства.
– Хочешь сказать, – не растерялся между тем Нерод, – что ты так испугался моих парней, что не дотерпел до следующего выпаса?
– Твоих парней? А ты перешёл на мальчиков? Поздравляю, – распинался из одеяла Фисэл.
– Унесите этого шута! – махнул рукой Нерод с таким выражением лица, будто про мальчиков ему уже от кого-то слышал. – Да, отнесите его корону в мой тронный зал. Занятная вещица.
Толпа демонов дружно подняла на руки свёрток. Дождавшись, пока процессия выйдет, повелитель последовал вслед за ними. Я протестующе замычала.
– Ой, прости.
Нерод вернулся к кровати и сбросил меня с плеча.
– Айо-о-о…. – повторила я монолог Фисэла, уже познакомившегося с моей дружелюбной кроваткой.
Не обращая на меня внимания, Нерод направился к выходу из моей темницы. Я просверлила его спину взглядом, желая ему счастья и долгих лет жизни.
– Не сомневайся, что я проживу дольше, чем ты, – не оборачиваясь, ответил мне демон.
Дверь за ним захлопнулась.
Я уселась на кровати, обхватив руками колени и уставилась на факел, пылающий за окном. Всё, что происходит со мной, с Фисэлом, с Рилом, с Неродом и даже Камилем, рыжим эльфом-недомерком, – всё это дело рук троих… кого? Люди? Боги? Они создали то, что считали совершенством. Живая машина, способная свернуть горы, выиграть войну, заставить мир плясать под свою дудку… Втроём они непобедимы. Одно «но» – они имеют свой мозг, свою волю и свои желания. Создатели просчитались. Зачем было гнаться за совершенством? Чтобы в один прекрасный день один из созданий встал, протёр глаза, выпил рассольчику и заявил: «Да не будет свет. Так сказал я, великий и могучий… а как меня зовут?»
Что-то изменилось в окружающей атмосфере, но я не обратила на это внимания.
– Велина, – моего, подпорченного за сегодняшний день, слухового аппарата достиг голос. Я уже слышала этот голос, совсем недавно, но мне было так лень вспоминать, где…
– Подними башку, лентяйка! – возмущённо отозвался голос.
Подняв взгляд на новоприбывшего, я, уже в который раз за сегодняшний день, выпала в осадок. Моя челюсть уже устала совершать круизы по маршруту «вниз – вверх», а потому решила осваиваться на новом месте.
Мои глаза встретились с серебристыми глазами высокого парня с волосами, казалось бы, созданными из клочков света. Архангел. Архангел, который обещал, что нога его больше не ступит на эту землю. Архангел, который клялся, что не станет помогать никому в этой войне. Архангел, который пригрозил, что мир никогда не увидит белые крылья ангелов.
– Слушай внимательно, девочка, – проговорил ангел, – и не перебивай, потому, что меня не хватит надолго.
Я вспомнила рассказ Валериля о том, что светлые не могут находиться рядом с тёмными, но архангел – это сила, способная перекрыть своей аурой ауры вампиров. Теперь же Овил находился в рассаднике тьмы. В гостях у своей противоположности…
– Королю вампиров, а я имею ввиду Скара, а не Фисэла, вместе с даром создателя передалась великая толика мудрости.
К чему бы это?
– Вспомни, что он тебе говорил.
С какого года? Ё моё, он много чего говорил, общительный был парень.
– Он говорил, – устало вздохнул Овил, – что спасти мир возможно лишь одним единственным способом.
В памяти неохотно всплывали слова, сказанные вампиром перед тем, как Фисэл исчез из Валеала.
– Мюэля и Ровиэня надо уничтожить, – жестоко проговорила я. – Валериль это знает, но ещё не готов себе в этом признаться – они его братья. Но они должны умереть. А кто из создателей согласится пожертвовать жизнью, что бы уничтожить своих созданий?
– Создателя осталось два. Сила третьего разделена надвое, – задумался тогда король, расчётливо глядя на меня, будто примеряясь, можно ли мне поверить страшную тайну. – Лично я вижу только один выход. Только одно существо может убить обоих сильнейших, оставшись в живых. Одно условие – силы трёх создателей должны перейти к нему.
– О ком ты?
Скар насмешливо на меня посмотрел, изображая на лице широкую улыбку.
– Ты правильно догадалась. Я говорю о Валериле.
Эти слова повергли меня в ужас, на что тот час же отреагировал Скар.
– Да, ты права. Учитывая то, что Валериль остался сильнейшим из сильнейших… Сила, которая соберётся внутри него может согнуть его волю. Если он сломится под её натиском, то угроза Мюэля и Ровиэня по сравнению с ним покажется ничем.
Злы только дураки и дети
Александр Пушкин
Я уставилась на архангела с недоумением. Он что, согласен с вампиром?
– Почти, – да, этот, как и Нерод, умеет читать мысли без всяких даров, типа вампирьего дара Фисэла. – Да, Валериль единственный, кто справится с сильнейшими. Потому, что дар сильнейшего не имеет значения. Не от дара погибнет сильнейший, а от руки создателя…
– И важно, насколько хорошо эта рука умеет обращаться с мечом…. – закончила я цитату Нерода, озвученную Овилом.
Архангел кивнул, ничему не удивляясь.
– Единственный сильнейший, сохранивший волю над собой получит лишь два дара.
– Но почему бы для верности не передать Рилу и третий дар? Он выдержит, он сильнее.
Ангел покачал головой.
– Не выдержит. Не выдержит двух. Именно для того и нужен третий.
– ?
– Чтобы удержать.
Я оторопело посмотрела на него, пытаясь всё это осмыслить.
– Убить Рила?
– Не убить – остановить.
– А… чей во мне дар?
Ангел усмехнулся.
– Его создателя.
О как. Судьба мира всё ещё в моих руках. Это немного грустно.
– Но… как мы сможем отнять дар и брих у Нерода.
– У него нет дара. Он стащил брих у меня. И я готов прямо сейчас передать дар Валерилю.
Я недоумённо на него посмотрела.
– А… Это не заставит его врасплох.
– Скорее, это заставит врасплох тебя.
– В каком смысле?
Архангел кивнул на каменную стенку.
– Сильнейший в соседней камере.
– Но в соседней камере… – и тут у меня в голове вспыхнуло воспоминание о том, как холодно ко мне отнёсся вампир, как не услышал моего предупреждения. Валериль… Второй раз наступила на одни и те же грабли. Неужели я не могу их отличить?! – Рил…
– Я, – тихо заговорил Овил, – назначаю хранителем дара создателя Мюэля, – при произнесении этого имени я невольно охнула, – Валериля.
