«Смерть мой друг. Она идет справа от меня. Война слева. Я их командующий, и лишь мне они служат».
А Коди была выбрана им.
Никто не может что-либо отнять у него. За это надо платить жизнью. Склонив голову, он раскинул руки, раскрыл свои черные крылья, и помчался к ней. Один из крупных домашних зверюшек Нойра подлетел к нему. Он выстрелил в него огненной струей. С пронзительным криком тот развалился на части.
Ник игнорировал все, сокращая расстояние между ним и Коди.
Коди увидела тень, накрывшую создание, схватившее ее. Она посмотрела вверх, ожидая увидеть другого врага.
Но она обнаружила нечто похуже.
Ник превратился в Малачай, его кожа почернела, по ней вился красный узор до самых эбонитовых крыльев. Его глаза были красновато-желтыми, и все же, он оставался невероятно привлекательным.
В этот момент она поняла настоящую причину, по которой его следовало спасти.
Он был уникален. Кровь его отца и матери. Он создал самого себя.
Создание вскормленное ненавистью для любви.
Тот, кто боролся сам с собой, чтобы спасти его. Другой Малачай так бы не поступил.
Летя на невероятной скорости, он схватил монстра за голову и впился ему в шею. Тот отпустил ее. Коди летела вниз с темных небес.
Пока руки не схватили ее. Ее сердце стремительно билось, когда она встретилась лицом к лицу с самой смертью, заглянула в яркие глаза создания, известного своей беспощадной жестокостью.
У Малачай нет сердца. Он мог чувствовать лишь ненависть. Он рос в ней. Он чувствовал ее даже там, где не должен был. В молоке матери. Его единственным удовольствием было пить кровь врагов.
Впервые она боялась его.
Ник поставил ее на выступ над пещерой, в которой они до этого были. И когда он встал, его покрывали черные доспехи. Темные бронзовые шипы спускались с его плеч. На руках были опасные когти. С его левого плеча спускались на его тело три маятника. Один для прошлого, другой для настоящего и третий для будущего. До его бицепсов спускались эполеты, собираясь в одну точку. А в середине был кровавый камень. Камень, чье имя – глаз дракона. Он заряжал его и делал доспехи невидимыми.
Он даже доспехи призвал…
Ник был слишком молод, чтобы знать, как это делать. У Малачай обычно годы уходят, чтобы овладеть этим мастерством.
И когда на них нападали, Ник испепелял их огненной струей.
Когда было уничтожено последнее создание, Ник повернулся к ней. Она видела его красные глаза в тусклом свете. Его тело было прекрасно сформировано, он не выглядел на пятнадцать. Она увидела мужчину, которым тот скоро станет.
Нет, она видела Малачай. Глаза, которые менялись от красного к желтому, голубому и снова к красному. Пока наконец не остановились на человеческом голубом.
Ирония в том, что это было более странным, чем когда те были красными и желтыми.
Он стал похож на человека. Уязвимого.
Таким Малачай не был никогда.
Он устремился к ней с ненавистью в глазах, от которой та задрожала. Она приготовилась сражаться, но как только она подняла свой меч, он вылетел из ее рук. Он был выдернут невиданной ранее силой.
— Ник?
Он наклонил голову на бок, словно не понимал ее. Обнажив клыки, он схватил ее за горло, швырнув к скале. Коди схватила его за запястье, пытаясь заставить отпустить ее. Завизжав, она использовала все свои силы.
Но их было недостаточно.
«Помогите мне…»
Ник чуял запах крови женщины, которую держал. Она пахла сильнее, чем человеческая. Пьянящая, сладкая. Он хотел вонзить клыки и попробовать ее. Услышать, как она молит о пощаде.
«Мы не причиняем людям вред». – Этот голос был странно знакомым.
Как и женщина, которую он держал.
«Убей ее!»
Он сжал посильнее.
— Ник, — прокашляла она. – Ник…пожалуйста.
Ник. Он посмотрел на свою руку. На коже извивались красно-черные узоры. Нет. Это не его рука. Чужая рука…
Запутавшись он хмуро уставился на женщину, которую он, кажется, знал. Нахлынули воспоминания. Или это лишь сны?
Он не был уверен.
Пока она не потянулась к нему и нежно не дотронулась до его щеки. Это единственное, нежное прикосновение, мягкое, как прикосновение перышка, уничтожило в нем гнев и ненависть.
Его веки внезапно отяжелели. Но когда он опустил их, то вспомнил ее прикосновение. Ее вкус.
— Коди, — он выдохнул ее имя, как молитву, хотя его демонический голос грохотал как гром над рекой. Он позволил ей убрать его руку с ее горла. Приготовившись к ее атаке, он снова почувствовал ненависть. Пока она не поцеловала его руку вокруг своего горла.
Коди знала, что ей следует двигаться медленно. В этом теле Ник был подобен рассерженному малышу, в теле самого опасного из всех рожденных созданий. И именно Малачай контролировал его.
Он задрожал, положив свою когтистую руку на ее щеку.
— Помнишь меня? – спросила она.
Кивнув, он прижал свою голову к ее. Не смотря на его демонический облик, Коди ответила на поцелуй. Она должна была ненавидеть его, и все же даже сейчас она видела настоящего его, и это не был монстр. Ее Ник мог любить, и более того, он владел ее сердцем.
Ник вдыхал ее запах, пока она целовала его, и чувства в нем перемешались. Он был созданием, сотканным из ненависти и жестокости.
Она была созданием света и заботы. В его крови было заложено уничтожение ей подобных.
Но вот он не хотел. Особенно, когда она обнимала его за плечи, и крепко прижимала к себе. А затем она начала тихонько напевать ему, ее дыхание щекотало его ухо. Нежную колыбельную, которую мама пела ему ребенком. Он позволил звуку ее голоса и нежности ее руки в его волосах, успокаивать себя. Они охватили его чем-то более теплым, чем его ненависть.
Он был полностью согласен оставаться здесь.
Пока острая, колющая боль не разорвала ему грудь.
Коди с ужасом вдохнув отстранилась от него. Как только она это сделала, то увидела, что его насквозь пробивает копье, вошедшее со спины.
Ник покачнулся. Боль была такая, какой он еще никогда не испытывал. Он упал на колени.
— Малыш? – ужас в ее зеленых глазах сказал ему, что она не причастна к атаке.
По какой-то причине это придало ему сил. Обернувшись, он увидел, кто ранил его.
Его отец.
Зарычав, он склонил голову, чтобы рассмотреть демоническим зрением того, кто его ранил.
Адариан приложил указательный палец к его лбу, как делал уже раньше. Но в этот раз Ник не почувствовал резкую боль.
— Прости, сын. Но мне нужно…
Отцу не получилось закончить предложение. Ник вырвал наконечник из груди и пронзил им Адариана.
