– Говорят, завтра он собирается собрать налоги с одного погоста,- в серо-голубых глазах парня появилось тоскливое выражение,- там живет моя тетка с маминой стороны. Не знаю, не знаю…
Разговор надо было заканчивать, Кларенс сделал вид, что торопится, но уже уходя, не удержался от вопроса:
– Как называется этот твой погост?
– Клыки…это дальше, на запад по дороге,- безнадежно махнул рукой парень.
Эта безнадежность в голосе внезапно пронзила Кларенса, и он почти побежал, лишь бы не показать насколько ему это напомнило девушку Эллинг, умершую на его руках.
* * *
– Ольг, Элиа, просыпайтесь! Да хорош уже дрыхнуть! Элиа!
– Ну что? Ольг, чего он разорался, а?
– Ты сюда что, спать приехал?
– Кларенс, опять ты со своими глупостями?
– Придурок!
– А сам-то!
– А НУ ТИХО!- рявкнул Ольг, которому перебранка начала надоедать,- Что случилось, Кларенс?
– Завтра Радион собирается в одну из здешних деревень, угадайте по какому поводу?
– Что?
– ЧТО?- вырвалось у Элиа. Румяные со сна щеки мгновенно стали белыми,- Что же ты сразу не сказал?
– Не мог до тебя добудиться,- съехидничал Кларенс. – Что будем делать, тан?
Ольг выдохнул, обвел их лица взглядом, и, скрепя сердце, ответил:
– Ты узнал, где находится это поселение?
– К западу отсюда по дороге в Неар. Где-то полдня пешего пути, на лошадях мы должны добраться быстрее.
– Так.- тон, которым было произнесено это короткое слово, не предвещал ничего хорошего. Кларенс даже заметил, как уменьшились зрачки в серых глазах – и глаза стали как никогда похожими на две глыбы льда. – Элиа, займись лошадьми.
Мальчишку как ветром сдуло. Кларенс даже в такой момент невольно позавидовал влиянию, которое Ольг имеет на друга.
– Кларенс! – позвал тан уходящего, чтобы помочь Элиа, келонца.
– Что?
– Езжайте сами, я прибуду чуть позже. Организуйте оборону, поставьте дозорных, лучников.
– Но…
– Делай все, как я сказал,- в голосе прозвенел металл, но через секунду Ольг произнес мягче,- Ты молодец, все сделал правильно и быстро. Я бы так не смог, наверное.
– Но ты остаешься.
– Ненадолго. Я обещаю.
Он склонился над бочкой с водой и принялся яростно тереть лицо, затем причесался и начал проверять оружие. Кларенс, который молча наблюдал за ним все это время, вдруг сказал, тщательно подбирая слова:
– Не убивай его здесь, Ольг. Не делай этого один.
Кларенса не волновала мораль, ему не было жаль Радиона или тех, кто мог умереть при исполнении этой казни – он волновался за Ольга.
И, слава богам, Ольг это понял.
В льдистых глазах появилось странное выражение, непривычная мягкость, какая-то успокоенность.
– Не буду,- сказал Ольг,- Езжай.
* * *
Кларенс и Элиа в это время уже ехали по дороге на запад.
Наверное, было неправильно посылать двух неопытных необученных мальчишек, каждый из которых был тем еще золотцем, предупреждать жителей селения со странным названием Клыки о предстоящей опасности, и еще более неправильным – организовывать бунт против их законного тана.
Ольг об этом не думал.
Он велел им сделать это, потому что знал, что они справятся. И точка.
Наверное, это было эгоистично, отсылать их из замка, но так он по-своему оберегал их от того, что он хотел сделать. Он еще не знал как, да ему и не нужно было. Сейчас он просто хотел взглянуть в глаза человека, называющего себя таном Радионом. Взглянуть – и понять.
Когда-то давно отец говорил ему, что в понимании кроется очень много. Человек, понявший соперника, способен найти путь к победе над ним. Наверное, отец справился бы. Будь Элиа постарше, он бы тоже справился – в мальчике жило стремление понять, и Ольг его видел каждый день, проявляющееся пока еще в неуемном любопытстве, но кто знает, что будет, когда он вырастет…
Кларенс бы не понял. Да и он, Ольг, тоже навряд ли. Но постараться было необходимо.
Тан Радион принял заезжего парня в зале, где пировали его воины, по достоинству оценил неторопливые, полные спокойной уверенности в себе, движения, тяжелый старинный меч, закрепленный за спиной и явное умение им владеть, решительно сжатые губы.
– Я хочу служить тебе,- с ходу заявил юноша,- Я благородной крови и умею сражаться как немногие.
– Почему же молодой человек, наделенный столь необходимыми в наше время талантами странствует, да еще и не один, а с двумя мальчишками-простолюдинами? – проявил осведомленность Радион.
Ольг, склонив голову набок, посмотрел на тана с вежливым интересом, переходящим в безразличие, однако внутри колыхнулась досада: быстро же тебе доложили.
– То были случайные попутчики, – хладнокровно солгал он,- Что же до причины моего странствия: я путешествую из-за обета, данного умирающему человеку.
Радион, в свои лет пятьдесят, как определил на глаз Ольг, все еще сохранял хорошую физическую форму. Если Ольг походил на гибкую светлую березу, то его, пожалуй, можно было сравнить с кряжистым дубом. Похоже, боги кроме силы дали ему и сообразительность:
– Я не могу взять тебя на службу,- заявил Радион и у Ольга отлегло на сердце,- Ты слишком молод, и, к тому же, у меня хватает людей. Но дорога на Неар свободна, и в столице любят решительную юность – быть может, там все сложится для тебя удачнее.
– Благодарю за совет,- церемонно поклонился Ольг и вышел, усмехнувшись.
Его испугались. Радион увидел все – и кровь, не уступающую по древности его крови, и мастерство, сравнимое с его опытом, и то, что этот хмурый сероглазый мальчик спокойно уберет со своей дороги каждого, кто посмеет там встать. Ольг очень старался разыграть это маленькое представление с максимальным для себя выигрышем, и теперь знал как будет действовать.
Тан Радион считал себя благородным человеком. Его не прельщала смерть в трактирной драке и стрела, намазанная ядом.
Что ж, он тоже не любил нечестных боев.
Когда встречаются два таких человека, выход один. Имя ему – Поединок.
Он вскочил на своего коня и нещадно гнал его до самых Клыков. Там его встретили друзья, собравшие всех мужчин села. Ольг сразу же начал расставлять патрули, дозорных, учить женщин и подростов стрелять из луков и помогать здешнего кузнецу делать наконечники для копий – пока Элиа и Кларенс не оттащили его в сторонку и прямо не спросили, что именно он задумал.
Узнав о Поединке, Кларенс выругался, а Элиа спросил в своей бесхитростной манере, не дающей собеседнику отвертеться от честного ответа:
