Достаточно и того, что она нашла ее. Девушка решила сразу же отправиться в ближайшую службу, поэтому, оттолкнув Хацунэ, попыталась выйти наружу. Когда она проходила мимо этой женщины и их рукава соприкоснулись, мать все с той же приклеенной улыбкой протянула руку. Не успела Коумэ понять, что та собирается сделать, как белые пальцы вцепились девушке в шею. В следующее мгновение Коумэ упала на пол, и Хацунэ изо всех сил сжала ее горло.
– У тебя был пусть никчемный, но отец, который тебя любил, – приблизив лицо к лицу дочери, чуть не касаясь своим носом ее, все с той же улыбкой прошептала Хацунэ. – А я всегда одна. Тебе никогда не понять горечи от того, что тебя продал родной отец.
Коумэ билась в агонии, скребла ногтями пол. Она била руками и ногами, но Хацунэ не разжимала рук. Она стискивала шею дочери все сильнее, и Коумэ почти ощущала, как сухожилия трутся о кости.
«Больно, не могу дышать», – только и успела подумать она, и тут же перед глазами все почернело.
– И не суди других. Если бы ты оказалась в моем положении, то стала бы такой же.
Вдруг шею перестали давить.
– Ну, хватит. – Одновременно с голосом молодого мужчины где-то вдалеке прозвучал крик Хацунэ.
У Коумэ некоторое время звенело в ушах, и она не сразу поняла, что случилось. Лишь почувствовала, как кто-то подскочил, перевернул ее лицом вниз и сильно надавил на спину. Из груди вдруг исчез комок, и сразу стало легче дышать. Вдохнув свежего воздуха, она закашлялась.
Опираясь на чью-то руку, девушка привстала. В глазах посветлело, звон в ушах прекратился.
– Прости, Коумэ!
Она увидела знакомую фигуру.
– Юкия?
Он выглядел совсем не так, как при их последней встрече, на его лице читалось беспокойство за нее, и он смотрел ей прямо в глаза. Мало того, увидев, что она моргнула, он вздохнул с облегчением и низко наклонил голову.
– Прости за все. Это я виноват. Надо было раньше тебе поверить.
– Мы последовали за тобой, когда сообразили, что ты отправилась куда-то в северные земли, – сказал юноша, схвативший Хацунэ. – Мы уже все знаем. Двор непременно заставит твою мать ответить за преступления. За дальнейшее не волнуйся. Бедняжка, как же ты одна намучилась. Прости.
Коумэ почувствовала, как силы ее покидают.
Мужчина заломил Хацунэ руки за спиной, но та лишь молча смотрела в пол, видимо не собираясь сопротивляться.
Снова посмотрев на Юкию, Коумэ не выдержала:
– А теперь-то что? Ты же говорил, что я лгунья!
Коумэ не успела подумать, как с губ сорвались эти слова.
– Ага. – Юкия лишь ниже опустил голову.
– Если сейчас ты извиняешься, почему сразу не поверил мне? Я-то думала, что на моей стороне никого. Поняв, что ты все время меня подозревал, я уже никому не могла поверить.
– Да. Прости, пожалуйста.
Услышав эти извинения, Коумэ ослабла, и на глазах у нее появились слезы, которые она не могла показать Хацунэ.
– Что мне теперь делать? Батюшка умер…
Не в силах вынести груз потери, Коумэ свернулась в комочек.
Юкия немного поколебался, но потом стал тихонько гладить девушку по спине. Она не придвинулась к нему, но и не сбросила его руку, а лишь рыдала.
Молодой господин с жалостью посмотрел на Коумэ, а затем, точно передумав, жестко взглянул на обессилевшую мать девушки и заставил ее встать с пола.
– Идем.
Ближайшей службой оказалось управление по охране порядка в Симобаре. Но идти туда не пришлось, навстречу уже должен был выступить Сумио с воинами.
Молодой господин заглянул за раскрытые перегородки фусума: услышав шум, у входа в длинный коридор толпились зеваки.
– Принесите какую-нибудь веревку. И если кто-нибудь знает мужа этой женщины, мне нужна помощь. – Ведя по коридору мать Коумэ, наследник раздавал указания.
Словно выждав, пока он уйдет, кто-то раскрыл перегородки за спиной у Юкии и Коумэ. Еще не успев оглянуться, юноша почувствовал удар в спину. В полном недоумении он лишь растянулся на полу. Только подняв лицо и увидев, что мужчина с жутким взглядом приставил к горлу Коумэ нож, Юкия понял, что его толкнули ногой сзади.
– Никому не двигаться. – Молодой господин уже собирался выйти из коридора во двор и вдруг остановился. Сообразив, что происходит, он изменился в лице.
– Дорогой! – просияла мать Коумэ, которую наследник держал за руки.
Ясно, это и есть хозяин того колодца. Юкия ругал себя за то, что потерял бдительность, но изменить уже ничего не мог.
Мужчина почти оторвал Коумэ от пола, обвив руку вокруг ее шеи. Искаженное страхом лицо девушки все еще заливали слезы, она не могла толком сопротивляться.
Не двигаясь, молодой господин спокойно обратился к мужчине:
– Мы все равно не дадим сбежать ни тебе, ни ей.
– Заткнись! – рявкнул мужчина и на миг отвел нож от горла Коумэ, махнув им в сторону противника. – Отпусти Хацунэ и ложись лицом вниз. Увижу подозрительное движение – девчонке не жить!
Мужчина кричал с пеной у рта, он явно ничего не соображал. Если бы он убил заложницу, ему самому пришлось бы плохо, но в таком возбужденном состоянии он вполне мог на это пойти.
Перепуганная Коумэ и мужчина. Между ними – Юкия, а в трех кэн [17] от них – молодой господин. Оценив расстановку, Юкия ахнул: кажется, что-то подобное он видел совсем недавно.
Наследник закусил губу. На поясе висит его любимый меч. Значит, все будет в порядке. Юкия подмигнул хозяину. Тот, похоже, понял мысли пажа. В глазах его мелькнуло удивление.
– Подожди, – будто бы растерянно сказал он, и мужчина решил, что эти слова обращены к нему.
– Замолчи! – выкрикнул он, и в тот момент, когда лезвие ножа опять на миг направилось в сторону молодого господина, Юкия бросился на преступника, всем своим весом бросившись на руку, сжимавшую нож.
– Ах ты!
– Ваше Высочество, давайте! – вися на мужчине, оглянулся Юкия на молодого господина.
У того на мгновение появилось странное выражение – то ли безнадежное, то ли решительное, – а потом, не отрывая глаз от Юкии, он быстро вынул меч и замахнулся. Движение было настолько ровным, будто наследник совершал его много сотен, даже тысяч раз. Подняв меч, он мгновенно швырнул его – за время от замаха до броска Юкия не успел даже моргнуть.
Вот только в тот момент, когда оружие вылетело из рук, его рукоятка один раз провернулась. Извиваясь по всей длине, словно плеть, меч полетел прямо Коумэ в лицо и, лишь слегка задев его – пришлось пожертвовать несколькими волосками с виска, – беспощадно вонзился в цель.
