Наконец, на закате третьего дня, я вышел на стену, под которой сейчас и находился военный лагерь, который, по понятным причинам, не переносили в город, и, усилив голос магией, произнёс:
— Воины! Я благодарю вас! За вашу службу, за отвагу и героизм, который вы показали перед лицом страшного врага. Благодаря вашей стальной воле и отваге мы встретили новый рассвет. — Переведя дыхание я продолжил. — Мы не забудем и тех кто пал — наших друзей и братьев, которые отдали свои жизни, чтобы мы встретили этот день. Слава павшим воинам!
— Слава! — ответили мне воины громким гулом.
— Пир приготовлен сегодня в вашу честь. Я лишь прошу сегодня обойтись без насилия. Лучше выпейте за тех, кто ушёл к духам, показав свою честь и гордость. Мы будем вспоминать этот день с гордостью и печалью. Слава легионерам! Слава воинам севера! Слава павшим!
— Слава! Слава! Слава! — Ответили мне воины и я, послав ментальную волну, только качнул головой и ушёл со стены.
Спустившись с сопровождающими меня Малграфом и Валисом Орбом, мы неспешно двинулись к центру города.
— Вы были кратки. — Заметил гроссмейстер Орб. — Жаль, что мы не успели подойти вовремя.
— Не вините себя, мне сейчас требуются верные люди. Город ещё долго будет пустовать, а мне придётся действовать быстро и решительно. Вы уже в курсе бунта герцогов?
— Да принц. — Ответил он с некоторым удовлетворением.
Валис Орб опоздал всего на один день, передовой отряд прибыл уже вчера, но это уже было поздно. Правда, поскольку большинство рыцарей было магами, их помощь пригодилась при разборе завалов, лечении раненых и сожжении мёртвых. Через пять дней должны будут подойти основные силы Ордена.
— Первое заседание большого совета после войны с Хаосом. Тебе придётся непросто. — Заметил Малграф.
— Всё будет в порядке. Аргументов у меня достаточно, а если не придём к соглашению, придётся надавить. Ведь аристократия очень не любит, когда её давят, буквально до мокрых штанов.
Гроссмейстер Орб, даже не скрываясь, весело усмехнулся, а затем отвлёкся на мысленное донесение и лишь покивал головой, чтобы отдать новые указания. Сейчас именно от рыцарей Пылающей девы зависела сохранность моей шкурки, а вот желающих убрать меня сейчас, когда я устранил угрозу Хаоса, выросло на порядок…
Ну что же, посмотрим, что мне скажет аристократия. Даже интересно будет их выслушать, хотя я понимаю, что, если слишком сильно надавлю — меня просто попытаются убрать, как слишком опасный и неконтролируемый элемент. Я их и так пугаю до дрожи в коленках, конечно, это не то, чем бы стоило гордится, но свой характер исправлять я не собираюсь.
Пока перебирал варианты речи для большого совета, наша повозка подъехала к зданию совета, которое было одним из немногих, где вообще можно было находится, однако и здесь ещё далеко не всё было безопасно — слишком уж хорошо умеет прятаться Хаос.
Выйдя из повозки, я бросил взгляд в сторону и краем глаза заметил агента тайной стражи в маскировочной одежде, замершего с арбалетом в одном из окон, контролируя обстановку. Пройдя внутрь здания, я отметил ещё нескольких агентов, которые контролировали здание. Наконец, войдя в зал собрания и пройдя через центр, поднялся на возвышение и устроился в своём кресле, что находилось на три ступени ниже трона, бывшего в единственном экземпляре, потому что в роли наследника фактически остался один, и это не я.
— Принц Эшарион, мне кажется вы поспешили занять трон наследника. — Заметил герцог Валенс. — Сейчас право на него сохранила лишь принцесса Калерия. Кроме молодой принцессы никто не имеет права занимать это место.
— Прошу прощения, забыл. — Произнес я, сдерживаясь, и просто сдвинул трон на три ступени ниже, прямо туда, где должно стоять кресло личного слуги императора, располагающегося на одном уровне с остальными герцогами. — Ожидаем остальных или начнём? Мне бы хотелось уйти спать раньше рассвета, потому что дел у меня достаточно.
— Как и у всех нас, принц, не забывайте. — Произнёс герцог Валенс.
Борик Валенс, если не считать того, что он меня откровенно ненавидит и считает ублюдком, а также стоял за несколькими покушениями на мою жизнь, чтобы посадить на трон своего внука — Дарнира, отличный управленец и герцогство за годы его правления только процветает. Я бы давно его убрал, только вот на смену ему придут его сыновья, которые, мягко говоря, те ещё ублюдки, каждый по своему. Никогда золотая ложка не будет лучшим инструментом воспитания. Конечно, он пытался быть отцом, но для его сыновей это было уже слишком поздно. Они даже не живут в их герцогском дворце.
Между тем, места в зале большого совета занимались аристократами, несмотря на пустующие места герцогов, таких как Рошаль и Гран, были графы и бароны, которые занимали свои места ниже их. Последним прибыл Роберт Орнстейм, вместе со своими людьми, которые заняли гостевые места.
— Двадцать восьмой большой совет две тысячи триста пятьдесят девятого года от основания Империи начинается. — Произнёс церемониймейстер, замерев на середине зала и отошёл в сторону.
— Добрый вечер присутствующим здесь. Итак, начнём мы, пожалуй, с потерь в этой войне против Хаоса. Империя потеряла два миллиона триста восемьдесят тысяч человек, в их числе: один миллион восемьсот тысяч граждан Империи и пятьсот тысяч одарённых. Это катастрофа.
— Почему вы считаете одарённых, а не аристократию, мой принц? — спросил Алан Лиарин. — Да и восьмидесяти тысяч не хватает для полного счета.
— А это только число тех, кто находился в столице, когда открылись Врата. Восемьдесят тысяч — это непостоянно пребывающие в столице торговцы, наёмники, работники имперской почты и просто путешественники, потому информации по ним пока нет. Здесь так же нет тех воинов, которые погибли, держа столицу в плотном кольце, чтобы не дать тварям прорваться. Сейчас идет подсчёт потерь, потому что ещё не всех извлекли из-под завалов. Этим занимаются даже сейчас. Однако, я и так скажу, что в тот момент погибли больше пятидесяти тысяч человек. Вот чего стоила нам эта победа. Какие у вас потери, принц Орнстейм?
— Мы потеряли больше пяти тысяч воинов. — Добавил Роберт Орнстейм. — Нашли и предали огню всех.
— Тем не менее, принц Эшарион, совет не понимает зачем вы здесь. — Поднялся со своего места герцог Эммануэль Лиман. — Вам не быть императором и все ваши заслуги…
Вот теперь зал совета взорвался, на что я смотрел с полуулыбкой. В спор вступило большинство аристократов, особенно рьяно меня отстаивали бароны Архипелага, которые знали чуть больше остальных. Однако почувствовав, что ещё немного и в совете начнётся откровенная мясорубка, я взял императорский меч и швырнул его в середину зала. Он с грохотом вошёл в каменный пол, от чего во все стороны побежали трещины…
— Как вам всем известно, — произнёс я в мёртвой тишине зала, — сейчас право на престол сохранила только принцесса Карелия. Она беременна, но отец ребенка не граф Гарсон, а Филипп Оргайл, последний из представителей королевской семьи Оргайл.
— Никто не признает Императрицей безумную девку, открывшую Врата Хаоса. — Произнёс герцог Мальт, посмотрев на меня, и коротко поклонился. — Я понял вашу задумку, принц Эшарион.
— А что с ребёнком Императора Дарнира? — Спросил Борик Валенс. — Он имеет больше прав на престол, чем сын четвёртой принцессы.
— Вы можете спросить об этом у герцогини Рикстейл, герцог. Однако, Милена такая же дочь Дария, как и Дарнир. Вам напомнить про кодекс? — произнёс я и глухо добавил, положив свиток на стол. — Впрочем, чтобы всем было понятно — Милена вышла из состава императорской семьи, поэтому ни она, ни её дети не вправе занимать трон. Если же найдутся такие безумцы, что возжелают посадить на трон родную кровь, то ради сохранения целостности Империи и законности императорской власти я вправе уничтожить под корень бунтовщиков.
— Принц Эшарион, вы тоже лишены права на трон и поверьте, видеть вас на троне готовы меньше, чем вашу сестру. — Произнёс герцог Гранфорд.
