А если Кальфандра всё-таки простит его? Отправит на Поля Мёртвых, обнимет, исцеляя раны, и дарует свою милость? Амарель попытался запеть гимн, но из горла вырвались только жалкие, еле слышные звуки. Слёзы полились из его глаз, и, обречённо всхлипывая, Амарель подумал, что это несправедливо. А что, если он… сумеет вызвать своё волшебство? Дерзкая, страшная мысль, но он попытался. На кончиках пальцев появилось знакомое тепло, и вот шарики сорвались и закружили перед ним, увеличиваясь. Амарель дрожал от радостного возбуждения. Он сожжёт верёвку, убежит отсюда, распугивая всю нечисть огнём, доберётся до Кальфандры — и упадёт к её ногам. Чтобы простила и…
Амарель больше ничего не успел подумать. Шарики слились воедино в огромный пылающий шар, а тот двинулся вперёд, обжигая, внушая панический ужас… Но как же… огонь ведь теперь не жёг Амареля! Он подчинил себе огонь, стал его повелителем, он…
Прежняя боль была ничем рядом с этой. И кричать Амарель больше не мог — только хрипел, стонал и пытался хоть мысленно воззвать к Несравненной, чтобы прекратила его мучения. Бесполезно. И в один миг боли стало так много, что сознание Амареля растворилось в ней…
Амарель подскочил и дико огляделся. Было тихо, темно, спокойно, но он знал — это передышка, сейчас начнётся новая пытка, и Амарель заскулил от страха.
— Что случилось? — Это был голос Сверна. И дракон оказался в Лабиринте Ужаса?! Амарель потянулся к нему, дрожа, и Сверн прикрыл его своим крылом:
— Успокойся, я здесь, тебя никто не тронет.
— Но… Лабиринт Ужаса… змеи… огонь… — бормотал Амарель, понемногу приходя в себя. Неужели всё это ему приснилось?!
— Нет никакого Лабиринта. Мы в Афирилэнд, в каком-то домишке. Я выгнал отсюда всех обитателей и сторожил, пока ты проснёшься. Боялся, что тебя усыпили надолго…
Амарель, всё ещё сомневаясь, что это был сон, выглянул из-под крыла Сверна и зажёг пару огоньков. Огоньки высветили застланный шкурами пол и недавно потухший очаг, от которого ещё шло тепло. Из груди Амареля вырвался вздох ни с чем не сравнимого облегчения. Огоньки с его пальцев прыгнули в очаг, дрова запылали, а Амарель повернулся к Сверну.
— Значит, ты меня забрал… и улетел?
— Я слышал пение и видел, что ты начал засыпать. Ещё немного, и они тебя схватили бы. Их было слишком много… целый отряд волшебников, — безрадостно проговорил Сверн. — Что будем делать?
Амарель сжал голову руками.
— Мне надо подумать. Милостивая Кальфандра подскажет…
— Думай, а я посплю, — Сверн отодвинулся, лёг удобнее и задремал. Привалившись к драконьему боку, Амарель задумался.
Зачем Величайшая послала ему этот сон? Зачем напугала до полусмерти? Вспомнилось вчерашнее сражение — Эсфи спаслась, Амарелю не пришлось стрелять в неё огнём. Амарель не был уверен, что смог бы это сделать.
Мэриэн твердила, что они с Эсфи не собирались оставлять его в горах. Хотя какая теперь разница, они всё равно враги… Или нет? Что, если Амарель ошибочно истолковал знаки богини, и Кальфандра отправила его сюда не для того, чтобы он убил Эсфи, а для того, чтобы снова постарался... привлечь её к себе? Внушить, что Эсфи должна смириться со своим предназначением?
Ещё и хан с его повелением, и храмы, которые удастся построить, если выполнить это повеление… Нет, Амарель был просто обязан спросить у Несравненной, как ему теперь поступить, чтобы не разгневать её!
К тому времени, как он закончил молитву, Сверн проснулся.
— Вот что я тебе скажу, — тихо молвил дракон, — если это так необходимо, принцессу убью я. Она — последняя в роду Райланда Неистового, и её гибель станет возмездием за истребление моего племени. Если принцесса умрёт, бунтовщики падут духом, ведь символ сопротивления — именно она.
У Амареля созрело иное решение.
— Нет, — возразил он, — я понял, что был неправ. Молитва прояснила мой ум… Знаешь, как мы поступим, Сверн? Да, я согласен, чтобы ты напал на принцессу. Но не затем, чтобы убить, а затем, чтобы похитить. Теркай дело говорил — Эсферету нужно будет взять в плен, — Амарель усмехнулся, вспомнив мокрогубого толстяка.
— И в цепях отвезти в Бей-Ял?
— Если только это цепи, сковывающие волшебство, — Амарель задумчиво смотрел, как пламя в очаге облизывает дрова. — Нам нужен план.
— А что будешь делать с ней потом? – спросил дракон.
— Эсфи станет Избранной ученицей, как я и хотел. Или… будет принесена в жертву.
Сверн помолчал, прежде чем ответить, и ронял слова, как тяжёлые камни:
— Ты ещё намучаешься с ней, попомни моё слово. Проще сразу убить.
— Нет, — резко отозвался Амарель. — Нет. Я тебе… запрещаю. Ни её, ни Мэриэн убивать нельзя!
У Теркая тоже был набор игры в шатрандж, как у его старшего брата, и подобно ему, Теркай считал себя опытным игроком. Пока не сел за доску с Амарелем, уже полдня как вернувшимся с севера.
— Смотрю, Эрекей тебя научил, — кисло улыбнулся Теркай, глядя на доску. Они играли, сидя на ковре, неподалёку собрались беи и преданно ждали победы Теркая. Амарель перевёл на них взгляд — по-прежнему трое. Где же тот хитрец, который помогал Теркаю править чужой страной, без чьих мудрых советов тот бы давно был отравлен или заколот кинжалом?
— Наш хан — превосходный наставник, — скромно произнёс Амарель. — А теперь слушайте мой план, Теркай.
Прозвучало не слишком почтительно. Но Амарель, увлечённый своими мыслями, не обратил внимания на недовольный вид Теркая.
— Пусть принцессой будет ваш шах, — Амарель ткнул пальцем в красную фигуру, торчавшую посреди доски, — а я — чёрный рух. Конь — мой дракон.
Теркай поднял брови.
— И что дальше?
— Рух отвлечёт шаха вот так, — Амарель сделал ход.
— Да я ж его в угол загоню!
— Попробуйте.
Теркай, недоверчиво усмехаясь — мол, будет этот юнец мне что-то показывать, — сделал ход. Амарель ответил. Ещё пара ходов, и Теркай напряжённо задумался.
— Пожалуй, это шах загнан в угол, — вкрадчиво проговорил Амарель. Беи придвинулись ближе и смотрели, попивая из чаш «божественный огонь».
— Да не может быть! — Теркай едва не грохнул кулаком по доске, но Амарель остановил его:
— Погодите. Сделайте ход.
Ворча, Теркай сделал единственный ход и получил мат конём, выскочившим сбоку.
— Я понял твой план. Сладкими речами ты обманешь принцессу, а дракон схватит её, — пропыхтел Теркай, отодвинув от себя доску. — Но одного ты не учёл.
Амарель выжидающе посмотрел на него.
— Принцесса-то… как у желтоволосых говорят… дэйя! Что ты с этим будешь делать? Устроит землетрясение во дворце, — продолжал Теркай, и беи согласно закивали, — и нам всем потолок на голову упадёт. Что скажешь, хитроумный Амрел?
В его голосе звучала насмешка. Амарель в ответ указал на доску:
— Скажу: видите эту пешку?
— Вижу.
— Она сыграла свою роль — если бы не пешка, у вашего шаха нашлось бы место для отступления. Важная пешечка, не находите?
Теркай сузил глаза, и они превратились в щёлочки:
— Объясни.
— Мне нужен человек, который исполнит роль этой пешки на нашей доске, — Амарель придвинулся ближе к Теркаю и сказал ему несколько слов на ухо. Лицо Теркая разгладилось, сделалось самодовольным:
— Я пошлю людей. Надо будет — они с неба луну достанут вместе со всеми богами!
— Хорош ли план, могучий Теркай? — Амарель заглянул ему в глаза, улыбаясь.
— Недурён, — и Теркай крикнул слугам, чтобы принесли ещё две чаши «божественного огня». Весь остальной вечер Теркай называл Амареля «покорителем елмауза», и пили они столько, что Амарель едва не утонул, когда решил в своём облачении из драконьей кожи выкупаться в королевской ванне.
— Есть ещё один выход, — сказал ему Сверн, когда Амарель подсушивал себя с помощью волшебства, жалея, что протрезвел и на душе опять стало погано.
— Какой?
— Всё бросить, позвать ту женщину с собой и жить в лесах охотой, как я раньше предлагал.
