Амарель едва не подпалил себе волосы огоньком.
— Это невозможно.
— Почему? Если ты помиришься с ней, она не согласится улететь и жить с тобой?
Амарель тяжело вздохнул, и огонёк, мигнув, погас.
— Не согласится, Сверн. Она дала клятву защищать Эсфи и останется с ней до конца. А я должен чтить закон Кальфандры. Я мог бы прийти к Мэриэн пьяным и поцеловать её — только так хватило бы дерзости…
— А она?
— Пихнула бы меня в бок и сказала: «Иди, проспись». Вот и всё, — Амарелю было больно говорить о Мэриэн, но обратной дороги нет. Какие бы надежды ни питала Эсфи — а он снова и снова слышал это её: «Перестань! Ты его убьёшь!» Эсфи, наверное, думала, что Амарель может вернуться к прошлому и стать таким же, как до происшествия в горах. Иначе зачем бы ей спасать его?
Прежним ему не стать — но сыграть на надеждах Эсфи, как на податливых струнах, Амарель сумеет. А потом, когда он утащит её в Бей-Ял, Эсфи и вовсе станет ему послушна, у неё выбора не останется. Потом сама же благодарить будет.
— Я раньше думал, что учитель неправ, — сказал Амарель дракону. — Он твердил, что и обманом привести ученика к Несравненной — благое дело. Я спорить не стал, но согласиться с ним не мог. А теперь…
— Твоя Мэриэн встанет у тебя на пути, — перебил его недовольный Сверн. — И тебе придётся бороться с ней.
— Она не моя! — со злостью поправил Амарель. — И борьба — это всё, что между нами теперь может быть.
Часть 4. Главы VII - VIII
VII
— Королева Эсферета, я даю клятву служить вам верой и правдой, — грубым, но прочувствованным голосом говорил Кагард Стремительный, встав на одно колено. — А если отрекусь от своей клятвы, то не будет у меня ни чести, ни славы…
— Принимаю твою клятву, Кагард, — Эсфи держала в руках меч. Называя имя, она легонько прикоснулась лезвием плашмя к плечу Кагарда.
— Горжусь тем, что буду служить вам, королева.
— Сколько человек в вашем войске? — спросила она.
Эсфи слышала, что граф Кериэль, тот самый, чьими детьми были Изул и Изела, бежал вместе со всей семьёй из своего дома, когда в окрестностях появились люди Кагарда и подняли смуту. Среди них кого только не было — бывшие крестьяне, городская беднота, люди сомнительных профессий…
— Было около трёх тысяч человек, пока чудовище не налетело, — не будь перед ним наследница престола, Кагард, вероятно, употребил бы слово посильнее. — Погибло, наверное, человек пятьсот. Все, кого сожгли в лесу. Все, кто были на дороге, которая вела в деревню Тирма. И деревня тоже сгорела целиком.
Кагард говорил сухо, но эти слова, кажется, поразили Эсфи в самое сердце. Деревня, которую не успели потушить! Лес, который горел, как живой… вместе с людьми…
— Кто это сделал? — с трудом спросила Эсфи. — Ханский колдун или дракон?
— Мы видели, как дракон поливал всё огнём. Пасть распахивал, и оттуда летело такое пламя, что мы попадали на землю и стали Четырём Богам молиться…
Правильная речь Кагарда и то, что он умел считать, наталкивало Эсфи на мысль, что это человек не из простых, но расспрашивать его, кем он был раньше, Эсфи не хотела. Благородный предводитель повстанцев-северян — и этого достаточно.
— Мои люди — пешие, но оружие у нас есть, — рассказывал тем временем Кагард. — У нас и свой кузнец есть. Хвала богам, не пострадал, и если надо — починит старое оружие или скуёт новое. По одному вашему слову пойдём на Эльдихару.
Эсфи так и рассчитывала. Всё их небольшое войско двинется в столицу, а по пути все станут присягать королеве на верность. Кроме тех, кого Теркай успел подкупить — с ними, возможно, придётся воевать, но когда на твоей стороне целый отряд дэйя, ничего не боишься.
После ухода Кагарда Эсфи села на скамью у стены и задумалась — как уберечь народ от дракона? Бегать за ним и тушить пожары Тарджинья не сумеет. Если бы она могла летать…
— Могу я вам услужить? — Хозяйка дома, жена местного гончара, засуетилась, кланяясь Эсфи и не зная, как ей угодить.
Эсфи вяло улыбнулась, думая, как же она устала. Скорее бы вся эта война закончилась.
— Благодарю, мне ничего не нужно. Я поговорю с Её Светлостью…
— …и с другой Её Светлостью, — подхватила Тарджинья, садясь рядом, и сжала руку Эсфи. — Да, нам надо поговорить.
Когда жена гончара ушла, Эсфи подняла голову:
— Тарджинья. Мэриэн. Вы обе должны будете передать это всем.
— Что передать? – Мэриэн села справа.
— Я запрещаю убивать Амареля. Его можно только захватить в плен и привести ко мне...
Тарджинья резко выпустила её руку:
— После всего, что он сделал?
— Ты слышала Кагарда — это был дракон!
— А дракону велел Амарель! При всём уважении, Эсфи, твоё милосердие к одному человеку может означать смерть для остальных! — От возмущения Тарджинья вскочила со скамьи. — Ты знаешь, когда я тушила один дом, я нашла там двоих ребятишек, они задохнулись от дыма…
— Хватит! — Эсфи прикрыла ладонями уши. — Я сказала, что запрещаю — значит, запрещаю!
Мэриэн всё это время молчала и заговорила только сейчас:
— Тогда какой у тебя план?
— Насчёт Амареля? — Эсфи снова сложила руки на коленях, глядя перед собой. Тарджинья села, глубоко дыша — видимо, чтобы успокоиться.
— Да. Он будет охотиться за тобой, прежде всего. Как нам защитить тебя? — Мэриэн старалась придать своему голосу спокойствие, но у неё не получилось.
— Я кое-что придумала, — Эсфи стала гладить мех на своей накидке — он уже изрядно потрепался. — Амарель хочет убить меня, потому что я… как он говорит, отказалась от предназначения. Значит, надо убедить его, что это не так.
— Ты хочешь стать его ученицей?! — Тарджинья снова начала закипать.
— Я сделаю вид, что хочу! — почти выкрикнула Эсфи и спрятала лицо в ладонях. Она чувствовала себя несчастной — ведь даже если Кальфандра существует, Эсфи не захотела бы ей поклоняться. А это значило, что Эсфи на самом деле придётся стать лгуньей, каковой её назвал Амарель. — Вы понимаете, это спасёт всех. И людей от пожаров, и меня… и Амареля.
— Проще было бы его убить, — процедила Тарджинья.
— Не смей, — глухо сказала Эсфи. Воцарилось молчание, а затем Мэриэн угрюмо произнесла:
— Не хотелось бы, чтобы ты слушала Амареля, все эти речи про Кальфандру. Но если нет иного выхода…
— Его нет, — прервала Эсфи. — И вам меня не отговорить.
— Но мы будем настороже, — заметила Мэриэн. — Правильно я говорю?
— Ага, — откликнулась Тарджинья подозрительным тоном — мол, только дайте повод наказать злодея. Но Эсфи знала, и это знание грело её изнутри — Мэриэн будет присматривать и за Тарджиньей.
Всем был хорош отряд дэйя, но одного им не хватало — человека с даром всевидения. Посмотрел бы он через водную гладь или языки пламени и сказал бы, где сейчас Амарель. Тогда Эсфи смогла бы как-то связаться с ним, а то и подсматривать, что он замышляет. Но у дэйя был только Юэн, который носил за пазухой прозрачный кристалл и через него мог переговариваться со своим другом в Эльдихаре, Лойсом. Тоже очень важное умение, но с даром всевидения не сравнить.
— Надо, как в сказке, выйти в поле и позвать, — решила пошутить Тарджинья, но Эсфи задумалась всерьёз, и тогда Тарджинья хлопнула её по руке:
— Да ладно тебе! Он и так будет кружить вокруг нас, словно хищник вокруг добычи, его искать не понадобится!
Так или иначе, времени ждать Амареля не было. Эсфи приказала, чтобы всем её войском командовала герцогиня Гранмайская, и ничуть не сомневалась, что с этим Мэриэн справится лучше всех. Зато Кагард сомневался. У него хватило ума не предлагать себя, не намекать королеве, что он подошёл бы, дескать, лучше. Но всё это отчётливо читалось на его лице, как заметила Эсфи — при назначении главнокомандующего она использовала свой дар, а значит, могла видеть чужое недовольство.
— Я доверяю именно тебе, — сказала она Мэриэн. — Кагард должен понимать… И ты разберёшься лучше него!
