за ухо и стал ждать Владимира, пока тот чего-то искал. Владимир обошел дом, огород и в конце постучался в туалет, хотя его дверь была закрыта с внешней стороны.
— Никто не отвечает? — хихикнул Кешбек.
— Я Регину потерял, нигде найти не могу.
— Далеко не уйдет. Пошли уже.
— Так нельзя. Сначала Регину надо найти.
— Ее вчера видели с каким-то пацаненком. Явно поздно пришла, сейчас дрыхнет где-нибудь.
— Нет. Ночью она была дома.
— Тогда упорола с утра пораньше на свиданку, — сказал Кешбек с надеждой успокоить его. — Слушай, брат, Регина — взрослая деваха, своя голова есть на плечах. Залетит — ее проблема...
— Ты про какой залет говоришь? — перебил Владимир.
— В общем, все, что она натворит — это ее проблема. Понимаешь? Нам пора на поле.
Но не вышло у них уйти вовремя. Как только они закрыли калитку и вышли на тропу, на окраине показался покачивающийся силуэт Регины. Кешбек присвистнул.
— Девка, кажется, пьяна! Вот это залет!
Владимир рассердился. Но он не пошел к ней навстречу, а стал ждать, когда Регина сама доковыляет до него. Стоило ей отдать должное, за все время, что она шла до Владимира, она ни разу не упала.
Когда Регина дошла до них и подняла голову, вся злость Владимира вмиг улетучилась. Девушка была выбита из сил и еле держалась на ногах. Черные волосы были растрепаны и испачканы какой-то жижей. Ноги босы, руки по плечи в грязи. Регина не сказала ни слова и вдруг упала. Сложившись несуразно, словно тело принадлежало кукле, девушка обрушилась на траву. Владимир схватил ее и занёс домой. Кешбек еле успел открыть дверь перед ними.
— Надо бы ее отмыть... — начал говорить он, но Владимир его не услышал.
Девушка оказалась на кровати с грязными ногами. Она тяжело дышала, но была спокойна. Владимир принес воды и смочил Регине холодный лоб. Ему не понравилась температура тела.
— Ну что там? Ну что там? — трещал Кешбек.
— Холодная как труп.
— Ничего себе! Никто ещё не умирал от самогона, а она...
— Брат, она не пьяная!
— А что тогда с ней?
— Кто ее разберёт, где она шляется по ночам, пока меня нет дома...
Тут Владимир вспомнил, что Регина рассказывала, как она исчезла из собственной постели и оказалась у разрушенной избушки ведьмы.
— А тебя-то чего дома не было? На глядки ходил?
— А тебе все знать надо? У Зинаиды Захаровны был, дрова колол, пока она с мужем развлекалась.
— У нее есть муж?
— Я сам удивлён. Но она так сказала. «У меня есть дела с моим мужем, а ты пока поработай». Дала топор и закрылась в избе.
— А ты-то как повелся на работу? Что она тебе такое сделала, чтобы ты приперся к ней дрова колоть?
— Ну... — замялся Владимир, вспоминая, как он добывал косметику Регине. — Сам напросился. Мне же не сложно.
— Ага, а потом же сам интересуешься, чего тебя за нормального мужика не считают.
Кешбек снял тюбетейку, почесал макушку и показал в сторону Регины.
— А с ней что делать будем?
— Не знаю. Даже не представляю, как ее оставить без присмотра.
Кешбек опять почесал голову, ища какую-то мысль, но ни к чему не пришёл. Тюбетейка опять водрузилась на копну черных волос.
— Можно было бы хатын позвать, но мои балаларки всю хату тебе разнесут. Оставь на домового, пусть он присматривает.
— На домового? Да ты смеёшься.
Владимир осмотрел девушку, затем его взгляд упал на часы: шел шестой час. Нужно было выдвигаться на работы. Так ничего и не придумав, Владимир просто закрыл Регину на ключ и вместо с Кешбеком ушел. Всю дорогу ему было неспокойно. Что-то побуждало его вернуться в дом, проверить температуру у девушки и... И чтобы он дальше стал делать? Владимир себя никогда не лечил, а тем более другого человека. Сам он был из тех людей, что повредив руку, просто оставлял ее в покое и рана заживала. Сопли и кашель — это ерунда, которой у него вовсе не было. Когда у кого болела голова или жар ломил тело, то Владимир ничего посоветовать не мог. Его беспокоили только две потребности — сон и еда.
Владимир посмотрел на Кешбека. Тот увлеченно что-то рассказывал, размахивая руками и пуская дым, а Владимир в толк не мог взять о чем он говорил.
— Что ты на меня смотришь как баран на ворота? Опять о бабах думал?
— Не... я... Вообще... обо всем...
— Бе-бе, ме-ме! Тебе надо расслабиться, брат. Ты нервным становишься без бабы, постоянно думаешь, мечтаешь потрогать. Эх, хорошо хатын иметь, мечтать не надо. Лег спать, а она тут, под бочком лежит: большая, теплая.
— Ты точно про Бибигуль говоришь? Какая она большая?
— Во сне так кажется. Закинешь на нее руку, даже объять невозможно.
— Ну и ну, — проговорил Владимир, усмехнувшись.
«А так брат прав: надо найти кого-нибудь. Но для начала разобраться бы с Региной, а то с ее ночными побегами никакого покоя мне не будет».
— Надо к русалкам сходить. Память у них короткая, последнее полнолуние забыли уже. Помнишь, как их выкинули на берег, а? Вот они прибалдели!
— Да это всё водяной! Меня же в болото закинули, а он как увидел меня, сразу взбесился. Орал, что я его русалок увожу. Поднял меня вместе с водой и вышвырнул. Видимо, в тот день его силы были мощнее, раз он все болото поднял. Хах! Ты его не видел, а он сидел посередине лужи, залип в иле, двинуться без воды не может. Его русалки летают и как башмаки падают наземь. Вот он переживал!
— Точно повод сходить на болото. Хотя бы ради того, чтобы на этого дурня посмотреть.
— Сходим, брат, как-нибудь.
— А чего ж как-нибудь? Давай сегодня!
— Нет, дома Регина болеет. Надо сначала ее вылечить.
— Ох, блин, опять эта Регина. Как треугольник встала поперек в горле!
— Не злись. Ей и так не легко. С ней что-то происходит, а она даже не понимает.
— Это ее проблемы, — недовольно произнес Кешбек.
— Ты не прав, брат. Она оказалась в моем доме, значит, проблема моя.
Владимир с Кешбеком пришли на поле. Женщины уже вовсе собирали жуков и убирали сорняки. Мужики окучивали картошку.
