Я тряхнула головой, заставляя ненужные мысли с грохотом посыпаться с запылившихся полок. Немного постояла без движения, унимая легкое головокружение, которое сопутствовало этому процессу. Так, а теперь с самого начала, без глупостей и сантиментов. Рационально, логично, как при расследовании дела. Надпись на стене камеры существует, примем это за данность. Загорелась она в тот момент, когда я подошла к ней совсем близко. Значит, либо она активируется прикосновением к стене, либо заточена лично на меня. Далее — вариантов два. Либо эта надпись ничего не значит и это просто чья-то глупая, жестокая шутка, либо выход действительно есть. В первом случае я ничего не теряю, разве что остатки гордости, но это уж как-нибудь переживу. Что во втором?
А во втором получается интересно. Кто-то предоставляет мне возможность покинуть тюрьму. Скорее всего, лично мне: вряд ли запасной выход предусмотрен для любого заключенного, который случайно попадет именно в эту камеру. Выход может оказаться либо подземным тоннелем, либо порталом. Последнее кажется более вероятным: надпись без сомнения магическая, так что наверняка и ход имеет магическую природу.
И что теперь? Рискнуть и пойти? Или остаться, поборов соблазн? Вопрос заключается в том, кто или что ждет меня с той стороны. Вдруг это именно тот, кто упрятал меня сюда? Кто-то ведь подставил меня, написав донос и тщательно подтасовав улики. Или еще один вариант: что, если сам Артон ждет с той стороны, рассчитывая получить таким образом подтверждение моей неблагонадежности? Дескать, раз способна сбежать, значит, преступница. Хотя подобная логика все же слишком извращенная, не думаю, чтобы в суде к такому аргументу отнеслись серьезно…
Ладно, выйти — это риск, тут все понятно. А остаться? Разве это — надежный вариант? Тот же риск, и еще неизвестно, в каком из случаев он сильнее. Оставаясь, я вполне могу застрять в подземелье на долгие месяцы. После всего, что произошло, мне мало верится в лояльность судьи. Конечно, перспектива удариться в бега мне совершенно не улыбается, но и сидеть в тюрьме желания нет ни малейшего. А оказавшись на свободе, необязательно бежать. Зато можно попробовать разобраться, что же произошло на самом деле и кто так сильно меня подставил. А это повысит мои шансы в конечном итоге выиграть в суде. К тому же есть все-таки шанс, что, кто бы ни оставил эту странную надпись, этот человек хочет мне помочь.
Я долго колебалась, не в силах ни на что решиться. Сколь ни смешно, но, кажется, победило любопытство: именно оно перевесило чашу весов. В конце концов, воспользовавшись ходом, я не обязана покинуть камеру навсегда. Не исключено, что у меня будет возможность вернуться — но предварительно разгадать эту загадку. Не знаю, как именно открыть таинственный ход, но вряд ли это окажется сложно. И, решившись, я прикладываю ладонь к светящейся надписи.
В ту же секунду меня накрывает волной страха: что, если верным был самый первый вариант и это — всего лишь розыгрыш? Но не успеваю я додумать эту мысль, как меня утягивает в межпространственный портал.
Я была готова к чему угодно. К городским трущобам, подземным катакомбам, дремучему лесу, древнему замку или просто заброшенному дому, возле которого меня встретят вооруженные до зубов убийцы. Но вместо этого я оказалась в самой обыкновенной квартире. Да-да, именно квартире: я стояла в прихожей, впереди — гостиная, оттуда приоткрытая дверь вела еще в одну комнату, возможно спальню. Слева от гостиной располагалась небольшая аккуратная кухня. Обстановка явно недешевая, но и не кричащая: все качественно и функционально. В гостиной я вижу зажженный камин, висящие над ним часы, пару картин на стенах, диван с волнистой спинкой, обеденный стол и вокруг него несколько стульев…
Затем мой взгляд улавливает все там же, в гостиной, движение, и я замираю с принимающимся колотиться сердцем. Потому что теперь понимаю, в чьей именно квартире оказалась. И, кажется, ничего хорошего мне это не сулит.
— Тиана? Наконец-то вы здесь, — сказал Уилфорт, набрасывая на плечи камзол и выходя из гостиной мне навстречу.
Я поспешно попятилась. Похоже, оправдались те из моих опасений, которые я считала наименее рациональными. Вся эта история с «выходом» все-таки была проверкой, и я оную с треском провалила.
— Я уже думал, что законопослушность не позволит вам воспользоваться порталом, — продолжил Уилфорт.
Я перестала отступать. К лицу прилили красные пятна гнева. Чего-чего, а вот такого вероломства я от него никак не ожидала. Второе разочарование за день в одном и том же человеке. И почему-то от этого было особенно больно. Впрочем, я догадывалась, почему именно.
— Что ж, капитан Уилфорт, — едко произнесла я, делая особое ударение на звании, — можете поставить в своих бумагах галочку, что Тиана Рейс неблагонадежна и способна на нарушение закона. Надеюсь, вышестоящее начальство погладит вас за это по головке. А теперь верните меня обратно в тюрьму! — требовательным тоном завершила я.
Прежде чем обращаться за помощью к Уилфорту, пусть даже и с требованием, я попыталась уйти самостоятельно, но поняла, что портала и след простыл. А если вход по-прежнему и существует, то сама я его ни увидеть, ни как-либо ощутить не могу.
Капитан посмотрел на меня очень странно. Взгляд не был ни ледяным, ни насмешливым, ни усталым, ни гневным — словом, не относился к уже знакомому мне диапазону.
— Давайте поговорим, — непривычно мягко предложил он и жестом пригласил меня пройти в гостиную.
Я так удивилась, что даже сделала пару шагов в указанном направлении и догадалась остановиться, лишь достигнув порога.
— Садитесь, — вот теперь голос Уилфорта прозвучал устало. — В ногах правды нет.
— А правды вообще нет, как недавно выяснилось, — осклабилась я. Злиться мне нравилось значительно больше, чем паниковать, так что можно даже сказать, что сейчас я получала от разговора определенное удовольствие. — К тому же благодарю вас, я уже насиделась. И с вашей помощью мне предстоит сидеть еще очень и очень долго.
Он посмотрел… укоризненно? Вот ведь двуличный мерзавец! Одно слово — аристократ, да еще и светлый! Вот всегда знала, что со светловолосыми связываться нельзя!
Я сжала губы, будто пыталась таким образом притормозить собственные мысли. Дивясь тому, как предубеждения по признаку масти внезапно прорвали плотину моей обычной толерантности. Впрочем, в данный момент я, кажется, была готова ненавидеть людей по любому признаку, характеризующему Уилфорта. Будь то цвет волос, высокий рост, принадлежность к мужскому полу, серо-голубые глаза или, к примеру, звание капитана городской стражи.
— Сержант Рейс, сядьте за стол, — с большим напором призвал Уилфорт.
— А я уже не сержант, — с радостной улыбкой мазохиста сообщила я. — Вы разве забыли? Я больше не служу в страже и не являюсь вашей подчиненной. — Хоть какой-то повод порадоваться! — Так что отныне я не обязана выполнять ваши приказы, капитан Уилфорт. — И снова акцент на слове «капитан».
— Во-первых, это не приказ, — отозвался Уилфорт. — Расценивайте это как приглашение. А во-вторых, звание и должность вполне реально восстановить. Для этого достаточно доказать вашу невиновность в предъявленных обвинениях.
От удивления я все-таки села.
— Вы хотите сказать, что верите в мою невиновность? — крайне недоверчиво осведомилась я.
Уилфорт вздохнул. Так, словно мои слова чем-то очень сильно его задели, но он был на меня не в обиде.
— Сержант Рейс, — проговорил он, вновь почему-то воспользовавшись неактуальным более обращением, — сегодня в моем кабинете вы имели возможность слышать, что говорили про вас Райан Лейкофф, Дик Норбоу и Бертран Миллорн. Все они утверждали, что, работая с вами бок о бок, знают вас достаточно хорошо и потому абсолютно убеждены в вашей невиновности.
Уилфорт посмотрел на меня вопросительно, будто ожидал подтверждения, что я действительно все это слышала, и я кивнула, не отрывая от него взгляда.
