— И змеи на яйцекладке тебя не тронули? — скептически ухмыльнулся мастер.
— К тому моменту, как я добрался до кокона, они уже кончились. Две особи всего было. Повезло: стая на охоту ушла или жрицам понадобились. Судя по количеству светящейся слизи, в гнезде не меньше десятка обитало, а у меня лишь цепь была из подходящего оружия.
— Удушил, значит?
— Сил не хватило бы. — Яррен отрицательно качнул головой. — Замотал их вместе. Они погрызли друг друга, когда пытались освободиться. Вот к тому кокону и был прикреплен этот осколок. Цепочка порвалась, я там ее оставил. Когда ее снимал, убедился, что под шкурами все-таки живое существо.
— Опиши.
— Попробую, хотя особо не рассматривал — торопился убраться. Под слоями змеиной кожи и слизи прощупывалась голова человеческой формы, но без носа и ушей, и на месте глаз — провалы. Кожа чешуйчатая, либо это пересаженная змеиная приросла так, что не отодрать. Слышал я о таких масках. Их синты приживляют самым низшим париям, кормящим ушайд. На горле был ошейник, похожий на запирающие браслеты по характеру металла и магии. Но у меня уже сознание меркло, могло показаться… До сегодняшнего утра я думал: то существо — либо эксперимент синтов над ушайдами, либо все-таки человек, наказанный раб-кормилец. В том виде, какой мне обещала безумная Саэтхиль — изувеченный, безногий и безрукий. Обрубок. Еще живой. У него очень сильно изменилась кровь из-за обилия вокруг змеиной слизи, но… — Яррен судорожно перевел дыхание, поднял ставшие жутковатыми от сдержанного гнева глаза на хозяина замка. — Ты ведь понял, кто это, Наэриль?
По лицу лорда катились слезы. Он глухо застонал, стиснув зубы, но тут же вскочил.
— Отведи меня туда, Яррен. Немедленно.
Мастер что-то пробормотал, и в зале появился десяток воинов.
— Идем вместе, — непререкаемо заявил он. — Яррен, веди лорда. Мы следом.
Вчерашние лютые враги шагнули друг к другу, встали плечом к плечу, и воздух вокруг них помутнел и пошел рябью. Их фигуры разбились на тысячи фрагментов, как отражение на поверхности озера, куда брошен камень, и исчезли.
Я слегка растерялся: уходить тропой духов смертельно не хотелось. Оставаться гостем в замке — тоже.
Таррэ, выстраивая воинов в круг с собой в центре, не забыл напоследок прочесть мне нотацию:
— А ты, Дигеро, позволь заметить, развесил уши и забыл о порученной тебе важной миссии. План твоего отца придержать тебя в Белых горах провалился с треском. Нельзя заставлять крон-принцев ждать. Я имею в виду принца Игинира, конечно. Он уже на пути к зданию Совета. И… очень прошу, отвлеки этого пронырливого северянина как-нибудь. Не дай боги, сунет нос, куда не надо.
«Рогнус, — позвал я духа, поняв, что деваться все равно некуда. — Мне надо к зданию Совета. Платой будет вчерашний званый ужин».
«Кто тебе рассказал об истинной плате без дозволения старшего лорда-риэна? Да знаешь ли ты, что у меня будет несварение несуществующего желудка от такого ужина!» — пронзили меня и разорвали на фрагменты ледяные когти.
Больше всего ее удручала потеря связи с отцом, словно она все еще находилась в храме Лепестка, куда не мог проникнуть его дух.
Сиаль еще успела спросить у Таррэ перед тем, как тот спешно ушел по своим вейриэнским делам:
— Почему отец мне не отвечает, Мастер?
Он удивленно вскинул бровь, словно она сморозила несусветную глупость:
— А ты не понимаешь? Он не предупреждал, что такое может случиться?
— Я не помню. Это из-за того, что теперь вы — мой наставник и приемный отец? Но разве я перестала быть его дочерью?
— Значит, действительно не понимаешь… Он ушел навсегда, Сиаль. В отличие от высших мастеров, когда простой вейриэн перерождается, он теряет память о прежних жизнях. Его душа не могла уйти в перерождение, пока он нес ответственность за твою судьбу. Если меня держит родовое гнездо, то его все эти годы держала ты. Как только ты стала пусть временной, но женой Дигеро, ты добровольно разорвала эту связь. Приняла другого покровителя. Но ошиблась в выборе, бывает. Именно потому я вынужден был форсировать события и перехватить тебя, пока ваши жрицы не упрятали добычу так, что и боги не нашли бы. А теперь прости, мне действительно пора.
— Но как я найду… — Сиаль подавила желание вцепиться в его рукав и удержать.
— Остальное тебе покажет и расскажет дух моей бабушки, — перебил Таррэ. — Обращаться к ней можно «гранд-леди Алия», или как она скажет. Мне кажется, женщинам проще будет найти общий язык. Все, что необходимо на первых порах, доставит мой младший брат по халайре, вейриэн Хейни. Все вопросы связи с внешним миром, прогулок и прочего — через него. Все. Ушел.
Он не ушел. Он исчез в мгновение ока, не вставая с кресла.
Сиаль с минуту еще пялилась на пустое место. Передернула плечами от внезапного озноба. В замке, отданном в ее полное распоряжение, было не столько холодно — подгорной жительнице пещер не привыкать к холоду, — сколько промозгло: чувствовался близкий источник воды. Озеро? Горная река? Где же стоит этот замок, на какой горе? О клане Белой Саламандры бывшая неота даже не слышала.
И все эти сокровища — и замок, и горы, и титул — она отдала бы за то, чтобы снова услышать родной голос отца, который уже не скажет ей: «Моя синеглазая звездочка». Ведь переродившись, он забудет о ее существовании.
— Папа! — прошептала новоявленная леди Антаре и всхлипнула. — Папочка!
Он умер для нее только теперь. И она оплакивала его со всей нерастраченной любовью.
Духи дали ей выплакаться, а потом перед ней на столе появился стакан холодной воды — аж хрустальные стенки запотели, и строгий женский голос произнес:
— Ну хватит гут сырость разводить, и без того дом скоро заплесневеет. Этот несносный «ветер ущелий» опять не сообразил огонь в очагах зажечь. Тоже мне, мастер белого пламени! А ты, девочка, если не прекратишь немедленно, то я вылью этот стакан на твою голову! Пей!
Невидимая рука подвинула стакан так резко, что вода расплескалась. Сиаль поспешно подняла его, вытерла лужицу полой плаща. Все равно парадный плащ лорда нуждался в стирке.
— Хозяйственная девочка, это хорошо, — смягчился голос, довольно высокий, но приятный, без ожидаемого старческого дребезжания. — Наконец-то за этот бардак возьмется живая теплая женская рука. Меня, кстати, зовут бабушка Алия. Гранд-леди я только на светских раутах, но без тела туда являться еще более неприлично, чем без одежды.
Сиаль закашлялась, поперхнувшись глотком воды. Схватила спланировавший на столешницу носовой платок, отделанный кружевами и вензелями, вытерлась, а заодно и высморкалась.
