— Кстати, об одежде. — В голосе невидимого духа послышалась улыбка. — Твой экстравагантный костюм мы все оценили и одобрили, особенно порадовались наши мужчины, но ты теперь — леди Антаре, изволь соответствовать. Идем, выберем для тебя комнату и займемся твоим гардеробом. И добро пожаловать в наш дом, дитя.
Через час Сиаль отмокала в купальне, куда подводилась вода из подземной пещеры с горячим источником. Ее оставили одну: гранд-леди — не горничная, чтобы ухаживать за смертной и мыть ей голову. Но чьи-то заботливые руки повесили полотенце и теплый халат, сложили на стульчик белье и платье — простого кроя, с вышитыми по вороту и рукавам саламандрами.
Бывшая рабыня чувствовала себя как в небесном чертоге. А уж когда вышла в спальню, выбранную для нее гранд-леди Алией, то восторг стал запредельным: в комнате появилась жаровня, а на столике у кровати стоял поднос с горячей едой и кувшином с медовой водой.
— Это принес Хейни, дорогая, — сообщила невидимая Алия. — Пока у нас никаких припасов нет, да и на кухне столетнее запустение, Хейни позаботится о еде и угле. Ешь. Через полчаса мы ждем тебя в малой гостиной. Хейни представит двух помощниц из дальегов. Негоже тебе жить в одиночестве в таком большом доме. Не понимаю, о чем только думал мой внук, оставляя тебя тут. Впрочем, где еще?
Ворчание затихло, и девушка, сняв крышку, удивилась количеству столовых приборов из почерневшего серебра, взяла ложку и… взвизгнула: кто-то с силой потянул ложку из ее пальцев.
— Положи это немедленно, — шепнул ей на ухо новый голос, похожий на мальчишеский. — Начинать трапезу надо с рыбы, а ее едят маленькой трехзубой вилкой. И тихо, не визжи, а то Алия услышит и меня прогонит. Она пока с Хейни кокетничает, ничего не слышит.
— Ты кто?
— Дед Пухто. Правда-правда. Ну ладно. Лир мое имя. Умер я в дряхлом возрасте, но сейчас хочу быть мальчиком. Несолидно, но задрала меня к концу жизни эта солидность, тебе не представить как. А вот маленькие мальчишеские шалости почему-то не воспринимаются как признаки старческого маразма или шизофрении.
«Шизофрения тут скоро будет у меня», — мрачно подумала Сиаль, выбрав указанную вилку.
В течение обеда ее еще не раз били по рукам, вырывали приборы, отодвигали тарелки, и девушка поняла, что забыла спросить у Таррэ главное: как изгонять духов?
Впрочем, уроки старика-мальчика Лира она запомнила и пользу понимала. А то, что неприятно и совсем не весело, так в храме бывало и похуже.
И она терпела, за что была вознаграждена.
— Молодец, справилась, — похвалил дух. — Ничего, этикету тебя Алия быстро научит. Будешь как принцесса. Одну королеву она уже воспитала, так что не впервой ей.
— Королеву?
— Ну конечно! Десятая королева Белогорья — ее дочь. Ты что, историю кланов не знаешь?
— Откуда? Меня этому не обучали в храме. А Таррэ, получается, принц?
— Ты только ему такую чушь не скажи. У нас тут горы, а не равнины. У нас королевская власть — не наследуемая. Какие могут быть принцы? Нет, он просто лорд угасшего великого десятого дома. Но не лорд-риэн, а лорд-вейриэн, да еще и высший. Повезло нам. Был бы он простым, давно бы с него сняли эту тяготу и дали уйти дому в забвение, и нам заодно. А тут — привилегия. И нам — хоть краешком разума и силы к биению живой жизни прикоснуться.
Горло Сиаль погладил ледяной сквознячок, и она едва сдержалась, чтобы снова не вскрикнуть. Ей почему-то вспомнилось такое же ледяное прикосновение духа-хранителя Рогнуса к вискам в тот самый момент, когда она хотела просто встать и убежать из дома Этьер, а потом и карие глаза Дигеро, смотревшие близко-близко, и ее шепот: «Дай мне имя, любимый», и его ответ…
Ледяные гвозди впились в ее виски, возвращая в реальность.
— Ты меня совсем не слушаешь! Так вот, Сиаль, — тихо зашептал дух на самое ухо. — Не знаю, зачем Таррэ тебе морочит голову, но тебе лучше рассказать твоему мужчине правду, пока он еще не уехал. Поверь, это убережет и его, и тебя от страшной ошибки. Он забыл тебя, но он вспомнит.
— Но как? — Она тоже перешла на шепот, а сердце забилось часто-часто.
— Попроси, чтобы Хейни сопроводил тебя в Совет. Туда сегодня принц Игинир явится, и Дигеро обязан быть там. Успеете поговорить.
Но жизнь в полном змеиного коварства подгорном храме научила девушку осторожности.
— А зачем тебе это надо, дух Лир? Почему ты решил пойти против воли своего лорда?
Последовала легкая заминка, прежде чем дух ответил:
— Ну какая уж там воля, Таррэ просто не подумал о такой возможности, не до того ему, чтобы придавать какое-то значение твоим чувствам, ему о высоком думать надо, о вечном. — В голосе Лира звучала явная издевка. — Он и сам чурбан бесчувственный, стекляшка ледяная, и других так же жить заставляет. Иначе давно бы сложил с себя звание мастера и вдохнул жизнь в родной дом. Бабу бы завел, детишек единокровных… Ладно, не будем о грустном. Я его знаю, девочка, уже не одну сотню лет и не две. Ему важнее заполучить в свою халайру еще одну вейриэнку…
— Вейриэнну, — машинально поправила дочь Грэмира.
— Ой, ладно тебе придираться, — капризным мальчишеским голоском пропищал дух. И снова посерьезнел. — Ты любишь своего мужчину, я это вижу. И на других горцев не посмотришь, как бы ни старалась Алия. А это значит, ты будешь искать в зыбких облаках замену потерянной любви, как в свое время сам Таррэ. Тебе покажется, что крылья могут заменить сердце. А когда поймешь, что невозможно заменить, будет поздно, ты уже принесешь свои нерушимые вейриэнские клятвы во благо мира во всем Эальре, начнешь сражаться с Тьмой, и все такое героическое и не женское… И опять мы тут на века останемся сиротинушками, не сможем воплотиться, играть с маленькими риэнятами, охранять их и лелеять. Видишь, у меня своя корысть.
— Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, — прищурилась в пустоту недоверчивая полукровка. — Зачем Таррэ «еще одна вейриэнна»? Помнится, сам он говорил, что воина из меня не выйдет, поздно уже. Так зачем я ему нужна в халайре?
— Умная, да? — с какой-то даже обидой спросил Лир. — Я мог бы соврать, что не знаю. Но увы, случайно узнал. Видишь ли, мастерам нужны подготовленные девушки в свиту будущей Белой королевы. Сама понимаешь, не всегда мужчины могут стоять в ее охране.
— Так королева все-таки родилась! — благоговейно прошептала Сиаль.
— Вряд ли, — слишком быстро возразил дух. — Нож точат не во время драки. Мы бы знали. И Совет кланов тогда на ушах бы стоял почище, чем сегодня ночью.
— Ма… — Девушка споткнулась, но не будет же она отказываться от матери только потому, что восемнадцать лет назад та оказалась слишком слаба и растерянна. И Сиаль продолжила: — Мама говорила, что ночью была применена темная магия. Может быть, потому и ударили темные по Белым горам, что почувствовали противоположную силу?
