- Мог бы просто сделать, чтобы тебя никто не видел, - подсказал я, по-своему поняв причину тяжелого вздоха моего нежданного визитера - табака в этом мире не знали.
- Потерплю, - отмахнулся Наблюдатель, поморщившись. - Нужно ж держать себя в руках, а то привычки этого тела порой начинают раздражать.
Я удивлено приподнял правую бровь, но вопросов задавать не стал. Наблюдатель скорей всего уйдет от прямого ответа, а смысла загромождать голову очередными его загадками и недомолвками я не видел. Несколько минут мы молчали, наблюдая за происходящим на арене действом.
- Интересно, они тут постоянно устраивают подобные представления с судилищем или только в определенные дни? - наконец спросил я.
- Раз в месяц, - помолчав, растерянно ответил Наблюдатель, словно мой вопрос заставил его отвлечься от каких-то раздумий. - Так что считай, тебе повезло. Обычно все судебные действа проходят здесь по типу ваших судов, только без обвинителей и адвокатов. "Голосу" приводят обвиняемого, говорят, в чем его провинность и он тут же выносит приговор - на все про все уходит максимум пять минут.
Я только озадаченно хмыкнул.
- Шустрое у них тут правосудие.
- Этого не отнимешь, - кивнул Наблюдатель. - Кстати, предвидя твой следующий вопрос, замечу, что процент судебных ошибок у них весьма незначительный, так как все "голоса" обладают способностью видеть истину.
- Это как? - удивился я.
- Ну как бы объяснить попроще..., - Наблюдатель рассеяно потер подбородок. - Скажем так: "голоса" видят ауру обвиняемого и структурные изменения в ее макрослоях, путем воздействия на нее излучением определенной частоты своих мозговых волн, генерируемой ими подсознательно при впадении в состояние псевдотранса.
Я пару мгновений смотрел на него несколько ошарашенным взглядом, затем коротко хохотнул.
- Да уж, спасибо, стало куда понятнее.
- Ну извини, - развел он руками. - Я ж не виноват, что ты такой...., - он обвел меня насмешливым взглядом, - туговатый на понимание.
- Сам дурак, - буркнул я в ответ.
- Хамишь? - лениво поинтересовался он.
- Стараюсь, - не стал отнекиваться я.
- Вот всегда так, - Наблюдатель наигранно тяжело вздохнул. - Хочешь как лучше, объясняешь им, разжевываешь, а тебя сразу обзывают. И где спрашивается справедливость в этом мире, а?
Он посмотрел на меня вопросительным взглядом.
- Там не пробовал спрашивать? - я ткнул пальцем вверх.
Мой собеседник автоматически посмотрел вверх, затем многозначительно хмыкнул и вновь уставился на "арену", где два эльфа уже полчаса активно спорили насчет права владения породистой лошадью. Зрители в зале откровенно начали скучать и даже сама "Голос" явно устала от их препирательства; на ее лице на миг мелькнуло такое выражение невыносимой скуки, что мне ее стало жалко.
- Слушь, а что это вообще дает?
- Ты о чем? - скосил на меня глаза Наблюдатель.
- Да об этом судилище...
- А..а..а, - он снова потер подбородок. - Да как сказать.... Ну, во-первых, видимость открытости правосудия. Во вторых, моральный эффект. Каждый житель может прийти с храм и увидеть воочию справедливость "Голоса", а так же неотвратимость наказания. - Наблюдатель кивнул в сторону небольшого помоста в дальнем углу арены и, заметив мой изумленный взгляд, криво усмехнулся. - Да, да, мой друг, ваша мысль верна, некоторые приговоры приводятся в исполнение сразу же. И поверь, подобная демонстрация действует. Серьезных преступлений в столице практически не совершается.
Я понимающе кивнул. Действительно, когда у тебя на глазах рубят головы (или что тут у них делаю), то действовать это должно весьма отрезвляюще. С другой стороны, если судить по истории нашего мира, преступников это как-то не особо останавливало. Хотя менталитет у всех рас разный и кто этих эльфов знает. Например, я так до конца и не смог понять Таиль и ее странную любовь ко мне больше похожую на привязанность к какой-нибудь зверушке. Да и дочь постепенно превратилась для меня в одну сплошную загадку. Дочка.... Я прикрыл глаза.
Эйнураль стоит напротив меня и смотрит на меня раздраженным взглядом. Ветер треплет ее золотые волосы, заставляя то и дело убирать от губ очередную непослушную прядь.
- Ты не понимаешь отец! Я должна принять этот венец - должна.
Я молчу и лишь любуюсь тонким станом дочери, ее точеным личиком, которое даже в гневе прекрасно. Говорить мне нечего, мое мнение она и так знает, как и я ее. Однако все уже решено и любые слова пусты. Эйн это прекрасно понимает, но, тем не менее, предпринимает попытки меня переубедить.
- Ник, ну скажи ему! Я ведь уезжаю...уезжаю ...отец!
Лежащий рядом со мной огромный белоснежный волк косит в мою сторону свои голубые глаза и, поведя ушами, тяжело вздыхает.
- Мужчины! Вы! Вы..., - Эйнураль резко разворачивается и, закрыв лицо ладошками, убегает в дом.
Волк поворачивает голову.
- Отец, может все же следовало ее поддержать?
- Может быть, - не спорю я; на сердце тяжело и слезы рвутся на волю. - Может быть. Но так ли нужна ей моя поддержка, Ник. Мне недолго осталось, а она проживет еще сотни лет. Пусть уж лучше она запомнит отца старой, сварливой развалиной и не сильно горюет о его кончине. Решение принято и не мне его менять.
- Но ты бы мог.
- Наверное, - не спорю я. - Но это действительно ее судьба. Я чувствую...нет, я знаю. Я знаю, что должен ее отпустить, так предначертано.
- Отец...- Молчи, Ник, - я тереблю его по загривку, ощущая, как одна из слезинок все же нашла себе дорогу и медленно скользит по щеке. - Молчи...
-Дружище, кончай спать, а то все пропустишь, - рука Наблюдателя хлопнула меня по плечу, тем самым выводя из омута воспоминаний. - Сейчас начнется самая главная часть представления. Кстати, бесплатный совет, включи свое инозрение, гарантирую много интересного.
Я удивленно повернулся к своему собеседнику и неожиданно обнаружил, что вновь остался в гордом одиночестве. Впрочем, оно и к лучшему, не люблю я эти странные визиты, после них обязательно какая-нибудь гадость происходит. Однако к совету стоит прислушаться, Наблюдатель слов на ветер бросать не будет.
- Виновен. - Приговор словно глыба камня и обрушивается на обвиняемого, заставляя его глаза расшириться от ужаса, а ноги подогнуться. Он падает на колени и, умоляя о пощаде, протягивает руки к сидящей на троне, но в глазах Голоса нет и намека на сочувствие.
