— Гонец от князя!
— Зови.
Вошедший воин в темной одежде весьма небрежно приветствовал хозяина и сообщил:
— Приказ князя, боярин. Завтра твоя дружина должна выступить в поход. Государь проводит смотр войска. — Затем окинул меня равнодушным взглядом. — А это еще кто?
Такая бесцеремонность разозлила. Не привык я, чтобы так со мной разговаривали. Оттого и не сдержался:
— Отчитываться не обязан. Я гость боярина, а не князя.
Свег ухмыльнулся. Похоже, мой ответ пришелся ему по нраву.
Гонец прищурил глаза. Проигнорировав меня, обратился к Свегу:
— Твой гость, тебе и ответ держать. И не медли, боярин, князь не любит ждать. Впрочем, твое присутствие не обязательно. Достаточно воеводы.
Воин вышел, бросив на меня многозначительный взгляд. Свег вполголоса выругался и крикнул:
— Зовите воеводу.
Слуга, который, похоже, ошивался под дверью, ожидая распоряжений, замялся:
— Воеводе сейчас недосуг. Он с женой лается. Вся округа слышит. Из-за вашего племянника все.
Хозяин рявкнул:
— Подробнее!
— Простите, хозяин, подробностей не знаю. Только слышал, что воевода обещал вырвать у боярина… ну, это самое…
Слуга мялся и никак не мог завершить фразу. Я его выручил. Причем подсказал культурно, без мата:
— Детородный орган.
И порадовался за свои успехи. Учитель словесности сейчас бы мною гордился.
Прислужник продолжил:
— А боярич Савва обещал его прибить.
Я видел, что Свег взбесился. Гнев его обратился на племянника:
— Мало ему, жеребцу, девок деревенских! По боярским светлицам лазать начал. Посажу под замок, может, одумается. На хлеб и воду. Хотя… если повадился волк в овчарню, всех овец перережет, то есть…
Он добавил не совсем приличное слово.
Я авторитетно подтвердил:
— Верно.
И мысленно добавил: «По себе знаю».
А боярин устало вздохнул:
— Отправлю дружину с воеводой. Рад, что не нужно самому туда тащиться. Не хочется встречаться с князем. Собаки засиделись без дела, съездим на охоту, развеемся.
Вскоре мы распрощались, и я пошел к себе. По пути размышлял о предстоящем культурном мероприятии. Не очень представляю, как охотятся в этом мире. У себя — другое дело. А тут, наверное, придется учиться из лука стрелять. Бесенок вдруг горячо зашептал в ухо: «Откажись. Хозяева леса сейчас отдыхают, не след им мешать. Да еще тащить с собой блохастых пустолаев».
Я хмыкнул:
— А люди-то откуда должны знать, кто и когда у вас отдыхает?
Чуфик авторитетно заметил: «Ты теперь знаешь».
Я постарался объяснить:
— Меня пригласил боярин, будет невежливо отказаться.
«Тогда потом не жалуйся. Я предупредил, — сердито засопел бесенок и вдруг выдал: — Не знал, что ты такой глупый».
Ну, блин, и распустил я своего «брата»! Ох как мне захотелось поймать его за хвост и зашвырнуть куда подальше. Далеко и надежно, чтобы быстро не вылез. Но тут же стало стыдно: зачем по пустякам раздражаюсь? Чуфик за короткое время оказал немало ценных услуг. Вот хотя бы только что в разговоре о Салтане… Ладно, извинюсь, не убудет.
От охоты я отвертеться не сумел. Делать ничего не делал, лишь гордо восседал в седле и пялился по сторонам.
Но общий азарт погони захватил. Люди, кони и собаки неслись по лесу, слившись в единое целое.
Увлекшись, никто не обратил внимания на сгустившиеся тучи. Внезапно ослепительная молния разрезала небо пополам, гром грянул так, что заложило уши. Хлынул ливень. За стеной воды трудно было различить что-либо на расстоянии больше метра.
Свег махнул рукой:
— Заканчиваем. Все по домам. Федор, ты здешних мест не знаешь, держись рядом, — сказал он мне.
Деревья закачались, послышался треск ломающихся ветвей.
Свег дернул моего коня за узду:
— За мной, боярин. Медлить опасно.
Конь друга детства медленно двинулся между деревьями. Мой — копыто в копыто следовал за ним. В наступившей тьме уже не было видно даже собственных рук, лишь вспышки молний освещали путь. Ветки хлестали по лицу, одежда сразу же промокла насквозь. А тут еще и бесенок. Обычно он как-то незаметно устраивался на моем плече, я даже его не чувствовал. А сейчас мокрая шерсть липла к щеке и лезла в рот. Чуфик пропищал: «Ну что? Понял, что старших надо слушаться?»
Я фыркнул. Мелькнула мысль: «Сколько же, интересно, бесенку лет? Выглядит совсем малявкой. Судя по поведению, так лет десять, типичный пацаненок…»
И услышал тихий смех: «Еще и наивный…»
В это время молния полыхнула вновь и озарила какое-то здание. Свег направил коня к нему. Насколько я успел разглядеть, посреди поляны находился терем с высоким частоколом.
Слава богу, ночлег! Злейшему врагу не пожелал бы остаться в такую ночь в лесу.
Боярин заколотил по воротам. С той стороны спросили, кто пожаловал. Видно, ответ хозяев терема удовлетворил, поскольку нас быстро пустили внутрь.
Вскоре мы расположились в большой горнице. В печи жарко пылал огонь. Слуга принес сухую одежду, нашу забрав с собой.
— Располагайся, Федор. Угощайся и сушись, промокли мы знатно. А я покину тебя на некоторое время.
Еще в тот момент, когда мы переодевались, я заметил, как Свег вытащил из кармана бархатную ткань. Именно в ней было то самое поразившее меня изумрудное ожерелье. Похоже, у Свега здесь живет зазнобушка. Прячет он ее, что ли, в лесной глухомани?
И что бы, черт возьми, это значило? Вроде холостой, богатый. Нравится баба — к чему скрывать? Хотя, может, я не в курсе каких-то местных заморочек? В любом случае меня это вряд ли должно волновать. Я уважал чужие тайны, если они не касались меня, поэтому поудобней расположился с кубком на лавке и стал дожидаться приятеля.
Вскоре в голову полезли разные мысли. Вспомнил свое добро, нажитое непосильным трудом. Растащат ведь все кореша-олигархи, как стая пираний. И вожделенное кладбище из рук уплывет. Нет, обязательно нужно попасть домой. Но вот как? Ничего путного на ум не приходило, как ни напрягал извилины. Ни единой зацепочки.
Прошло довольно много времени, прежде чем Свег вернулся. Как мужик я его понимаю — когда встречаешься с подружкой, не до гостя. И неожиданно для самого себя поинтересовался:
— Свег, ты когда-нибудь любил?
— Увлекался часто, — пожал плечами тот. — Но чтобы так, как описывают в былинах, не довелось.
Значит, мы и здесь похожи. Я тоже могу увлечься, но ненадолго. Вот тебе и разные миры…
Я опять не сумел сдержать любопытства:
— Боярин, а как же она? Если я хоть что-нибудь понимаю в жизни, столь дорогие украшения случайным любовницам не дарят.
