Заключенных было двое — один еще совсем молод.
Похоже, оба они питались лучше, да и выглядели более здоровыми, чем остальные. Скорее всего, их семьи достаточно состоятельны, чтобы подкупить стражников или прислать в тюрьму еду. Возможно, их денег хватило даже на камеры с окнами. Поскольку первые трое — не те, значит, цель Тико — один из этой пары. Интересно, как справлялись с выбором ученики, не имеющие способностей Тико. Смотрели, кто потеряет голову? Кто будет грозить им или, напротив, молить о пощаде?
Атило научил его замечать ложь по лицам людей, слышать предательские нотки в их словах, чувствовать пульс виновного. Такие уроки не требовали уговоров. Случалось, Тико был просто не в силах следить за чем-то другим.
Заключенные совершили ошибку, пойдя через Арзанале.
Большие верфи работали днем и ночью. Их охраняла милиция из Арсеналотти, которая считала вором любого чужака, обнаруженного на верфях. Заключенные обходили стены Арзанале с юга. Значит, им остается узкая, в три дома шириной, полоса между стенами верфи и краем лагуны.
Тико дал им пройти первые три дорожки.
Когда заключенные пересекали открытую набережную Каса ди Дио, они прятались так неумело, что дозорные на судах углядели бы их за милю. Конечно, если бы дозорные могли видеть в темноте.
Последние двое объединились.
У одного из них был кинжал, новенький и без ножен. Наверное, ограбили какого-нибудь пьяного. Оружие, как и вода, запрещено. Но судя по самодовольным лицам, им правила не писаны.
— Стоять, — сказал Тико, спрыгнув с подоконника. Лоскут черной кожи остался позади. Мужчины обменялись взглядами и разом бросились к юноше. Мелькнуло лезвие кинжала, но Тико уклонился с такой скоростью, что его очертания, казалось, расплылись. Он перехватил руку с оружием и выкрутил, ломая кости.
Тико подхватил кинжал, прежде чем тот упал на мостовую. Мужчина заорал, но клинок у горла сразу заставил его умолкнуть. Второй, бросив своего приятеля, бежал к Сан-Пьетро ди Кастелло, надеясь укрыться в церкви. Он не знал, что Атило, Якопо и Амелия ждут у дверей. Тико метнул кинжал. Точный бросок перерубил ахиллесово сухожилие.
— Я дам тебе денег, — обещал мужчина. — Больше, чем ты можешь себе представить. Скажи сколько, я все тебе дам.
В голосе слышался настоящий страх. Но его предали глаза, и Тико пригнулся. Над головой просвистел камень.
Тико сломал бегуну ногу и выкрутил клинок. Пусть зовет Стражу, неважно. А потом вернулся к метателю камней и сразу понял, почему этот человек должен умереть.
— Господи Боже, — выдохнул Якопо. — Что с тобой случилось?
С губ Тико капала кровь. Он дрожал, все тело зудело от энергии, будто сражалось само с собой. Тико получил свою награду за успех и взял ее не задумываясь.
— На меня напали.
— И тот, кто напал?.. — ровным голосом спросил Атило.
— Мертв, — Тико пожал плечами. — И его приятель. Мне пришлось вырвать ему горло. А второму я сломал шею.
Амелия рассмеялась, но сразу попросила прощения.
Атило отмахнулся от извинений и приказал Тико вытереть лицо. Пока юноша ополаскивал рот и лицо водой из лагуны, его дыхание выровнялось, дрожь утихла. Теперь он знал, что должен сказать, когда вернется. Хотя первым будет говорить Атило.
— Ты не справился.
В глазах Якопо мелькнула радость.
— Нет, — ответил Тико. — Я справился.
— Ты убил двоих вместо одного. И не убил того, кого следовало. Даже если бы ты полагался на удачу, у тебя был один шанс из пяти. Ты взял два и все равно не справился.
— Вы думаете, мне следовало убить девушку?
Лицо Атило не выражало ничего.
— Ведь так? Из-за того, что она видела?
— Кто рассказал тебе? — в ледяном голосе ясно звучала угроза. Рука Атило дернулась к кинжалу, но он сумел овладеть собой.
— Она ничего не поняла.
— Ты это знаешь?
— Да, — ответил Тико. — Я это знаю.
— Тогда почему ты убил других?
— Они заказали убийство, которое она видела. Вы говорили, Клинок — правосудие в действии. Разве убийство невинных — правосудие?
«Неужели он издевается надо мной?» — подумал старик.
Госпожа Джульетта приподнялась на подушке и задала вопрос, который тревожил ее последние несколько месяцев. С того самого момента, как принц Леопольд перевез ее в небольшое поместье на материке.
— Вы убьете меня, когда родится ребенок?
Леопольд отер ей лоб тряпкой, смоченной в винном уксусе, и поморщился от запаха.
— С какой стати?
— Это не ответ.
Принц взял ее за руку и дождался, пока девушка не посмотрела ему в глаза.
— Нет. И я не могу поверить, что вы решили, будто я…
— Вы ненавидите Венецию. Помните?
Он выглядел виноватым.
И тут Джульетта неожиданно принялась ругаться:
— Вот дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
— Я пошлю за повитухой.
Лицо Джульетты исказилось от боли. Она держалась руками за живот и чертыхалась, пока длились схватки. Потом девушка перевела дыхание, мышцы чуть расслабились. Леопольд прибыл час назад. Но эти мучения продолжались уже пять часов.
— Сначала ответьте на мой вопрос.
Она следила, как Леопольд осматривает ее маленькую комнату на верхнем этаже полуразвалившейся фермы неподалеку от Равенны, и гадала, что же он видит — потную пленницу с раздутым животом и опухшей грудью, кричащую от боли? Молодую женщину, которая страшится будущего? Ребенка, который, еще не родившись, доставляет столько хлопот?
Ей не следовало посылать за Леопольдом.
Она выгнала повитуху, послала за Лео и этим только укрепила слухи. Стражники внизу уже шептались, будто принц — отец ее ребенка. Теперь они уверены.
— Любовь моя, — произнес Леопольд.
Она почувствовала, как по щекам потекли слезы. Джульетта слишком измучилась и не могла справиться с ними. Поэтому она просто отвернулась.
— Что случилось? — он осторожно повернул ее голову обратно.
— Ты назвал меня… Ты никогда не называл меня…
Леопольд погладил ее по щеке и смахнул слезинку с ресниц. Он улыбался.
— Я не смел.
— Ты ничего не боишься.
— Я боюсь потерять тебя.
— С чего ты решил?..
— Ты любишь того мальчишку, о котором рассказывала.
— Леопольд!
— Это правда, — сказал он. Когда повитуха вернулась вместе с лекарем и горничной, Джульетта все еще плакала.
В последующие часы боль была настолько острой, что Джульетта кричала не переставая. Она никогда не думала, даже не представляла, что такая боль возможна вне камеры пыток. Каждые новые схватки сильнее предыдущих. Но ребенок, похоже, не собирался выходить на свет. Джульетта упросила открыть ставни, хоть немного проветрить комнату. Но вскоре лекарь распорядился закрыть их. Наверное, духота — необходимая часть лечения. Потом до нее дошло: ставни приглушают ее крики.
