— Здесь небезопасно, черные будут приходить все время, мы находимся прямо на пути их миграции, Нел, — она, конечно, не поняла некоторых фраз, но общую суть уловила.
— А разве в других местах не будут ходить люди, Макс Са?
— Не будут, если мы поселимся на острове, — я снова притянул ее к себе и теперь ее голова лежала у меня на плече.
— Что такое остров?
— Это земля, а со всех сторон вокруг неё вода, — пояснил доверчиво прижимающейся жене.
— Не хочу остров, здесь хорошо, — Нел подняла голову с плеча и спросила, — мы останемся здесь или остров?
— Посмотрим, Нел, как дальше пойдут дела, пойдем покушаем, я голодный. Съел бы целую козу.
Пока Нел накрывала на стол, решил поделиться своими соображениями с американцами насчет непрерывной миграции черных с африканского континента. Прошедший год показал, что парни надежные товарищи, при этом не имеют амбиций на лидерство, безоговорочно признавая мой авторитет. Мы еще не успели обговорить атлантический переход на Бермуды, который мне казался все более нереальным. В любом случае пришло время, когда надо было определяться, что делать дальше.
Мои Русы в этом мне не могли помочь, несмотря на то что они все схватывали на лету, их мышление еще не было способно видеть глобальные проблемы. Есть вода и пища — хорошо, а зачем заглядывать на годы вперед и строить планы. Нел поставила на стол подогретое мясо и лепешки, похлебку она просто не стала варить, потому что я был слишком голоден. Из спальни появилась сонная Миа, которая даже не накинула топ и дразнила меня своей налитой грудью. Она протянула руку к куску мяса. Но получила по рукам от Нел:
— Вымой руки!
Мытье рук было фетишом моей первой жены и во многом благодаря этому мы пока не подхватили кишечных инфекций. Миа не просто вымыла руки, она даже обтерла себя водой по пояс и появилась снова, с капельками воды на упругой груди. Знает чертовка, как на меня влияет ее грудь, специально дразнит. Пришлось отвлечься и перевести взгляд, чтобы не думать о сексе.
После завтрака решил пройтись по Плажу, чтобы своими глазами увидеть, чем обернулось нашествие дикарей. Лара и Гора, спешащих ко мне, заметил издали. По их озабоченным лицам было видно, что идут они с плохой вестью.
— Макс Са, — Лар обратился по праву старшего, — черные мужчины сбежали.
— Как сбежали, — невольно вырвалось у меня, — Гор я же поручил тебе следить за ними.
— Да Макс Са, — потупился великан, — я их разместил в трех хижинах и поставил двоих часовых. Но они ночью убежали, когда часовые уснули. Мне надо было поставить больше часовых.
— Где часовые? — спросил я у своих офицеров, что стояли с виноватым видом.
— Они спят, Макс Са, — ответил Лар, — не просыпаются. Я их даже бил, но они не просыпаются.
— Пошли к ним, быстро, — у меня мелькнула мысль, что часовые не спят, а скорее всего отравлены. Но как это удалось сделать безоружным пленникам?
Беглый осмотр часовых подтвердил: глубокий сон, похожий на коматозное состояние. Зрачки размером с острие иголки и поверхностное дыхание, тахикардия была за сто пятьдесят ударов в минуту. Вот так значит? Так они соблюдают договоренности? Ярость охватила меня, заставляя вспотеть от злости на сбежавших.
— В какую сторону они сбежали, Лар? — великан махнул рукой в направлении перевала. Логично, там скорее всего находятся женщины и дети племени.
— Лар, Гор, берите верблюдов, берите лучников. Догоните и перебейте всех! Мужчин, женщин, детей, — от злости я сам не понимал, что несу. Но у Лара хватило ума переспросить:
— Женщин и детей тоже, Макс Са?
— Нет, женщин и детей не убивай. Отбери самых молодых женщин и детей, которых можно тренировать, чтобы сделать воинами. Мужчин убейте, остальные пусть уходят.
Когда вернетесь, разберемся со всем остальным. Бери лучших лучников и перестреляйте мужчин, не приближаясь к ним. Берегите наших лучников, а теперь бегом выполнять приказ, — рявкнул на офицеров, заставляя сорваться с места.
Когда оба умчались выполнять приказ, послал за Хадом и Зиком. Раг, на которого накануне было возложено произвести разведку и выяснить, где находится племя, вернулся еще вчера вечером, но не стал тревожить мой сон. Сейчас он в стороне дожидался, пока я распекал нерадивых офицеров.
— Макс Са, вчера я сам пошел с лазутчиками на перевал и вышел в долину. Племя там было, остались их следы, но они ушли день назад туда, — он показал рукой на запад.
— Я не стал их преследовать без твоего приказа, поэтому вернулся обратно, — закончил он отчет.
— Правильно сделал, Раг, мне они в принципе не нужны, на них нельзя положиться. Сейчас присоединяйся к Лару и найди мне сбежавших черных. Ни один из них не должен уцелеть, ты меня понял?
— Понял, Макс Са! — поняв, что указаний больше не будет, Раг побежал за провинившимися офицерами.
Зика все еще не было: или этот шельмец спал, или что-то очень важное задержало его. Решил сам проверить скотный двор, хотя внутренне боялся увидеть там разруху и опустошение. Недоеденная туша буйвола встретилась у самого края хижин, что находились ближе к скотному двору. Животное тащили по земле метров двести. Видимо его убили еще в скотном дворе и притащили, чтобы голод могли утолить те дикари, что сражались с нами в первый день. Следующий, практически полностью обглоданный скелет, встретился уже у самого скотного двора. Еще две туши, частично объеденных, находились совсем рядом.
Загон был сломан в двух местах, внутри загона находилась буйволица с новорожденным теленком, которая при виде меня жалобно замычала. Практически два дня животных никто не кормил и не поил. Больше буйволов не было, либо их туши утащили, либо животные разбежались. Загон с овцами и козами был сломан в нескольких местах, ни одного животного не обнаружилось. Была сломана перегородка между этим загоном и тем, где находились свиньи, и здесь меня ожидал сюрприз. Десять овец, среди которых был крупный баран и четыре козы, прятались в свином хлеву, вперемешку с кабаном и двумя свиноматками.
Кабан ринулся в атаку, как только увидел меня, я еле успел увернуться от его клыков. Даже не успел заметить, как такой здоровый кабан вырос среди моего поголовья свиней. Хлев мы построили недавно, чтобы свиньи могли укрываться от жары. И этот хлев оказался спасением для коз и овец, которых самоотверженно защищал кабан с полуметровыми клыками. Но здесь были не все животные, часть свиней и овец была съедена или просто разбежалась. Часть костей, принадлежавших мелкому скоту, была мной обнаружена у пяти костров: один был непосредственно у скотного двора и четыре — на границе с крайними хижинами, где, видимо, часть дикарей провела ночь.
Следы человеческих испражнений были повсюду: Русы с утра убирали за незваными гостями, брезгливо морщась при виде очередной кучи. Несколько хижин было разобрано, хозяева переставляли их в паре метров от прежнего места. Прошло всего четыре года, как я высадился в этой бухте, но за это время произошел колоссальный сдвиг сознания в моей унии племен. Теперь Русы не считали и не отожествляли себя с дикарями, презрительно говоря о последних «дикарь».
Туалеты стали нормой, как нормой стало для большинства мыть руки. Это было удивительно, ведь даже средневековая Европа жила с канализацией, что текла по улицам городов, жители мылись пару раз в жизни, а мытье рук происходило лишь при сильном загрязнении. Поэтому в Европе вспыхивали страшные эпидемии, приводившие к вымиранию целых городов.
Даже внешне мои Русы казались более одухотворенными, чем крестьяне средневековья, какими последних изображали на картинах и гравюрах. Часто, смотря как Нел или Миа морщат лоб или поправляют волосы, ловил себя на мысли, что если переодеть их в платье современных женщин, с первого взгляда трудно будет увидеть разницу. Со стороны леса послышалось мычание и среди оголенных ветвей мелькнули силуэты. Через пару минут показалось трое буйволов, за которыми шли человеческие фигурки.
Зика я узнал почти сразу. Двое остальных тоже были юношами его возраста. Когда буйволы поравнялись со мной, заметил, что у одного из них была колотая рана с запекшейся кровью.
