чем прикасаться к статуэтке я осмотрел сам пьедестал. Мало ли. Вдруг там ловушка спрятана. Паранойя приучила меня быть внимательным к каждой детали. Не может же «испытание» от местной гильдии воров быть настолько простым.
— А?! — обернулся я, когда услышал скрип половиц.
Кто-то идет сюда, а потому я поспешил прятаться под потолком и скрыться от глаз за балкой. С моим телосложением это не было проблемой.
Вскоре в зал входит очень старый пандарен, что медленно идет к пьедесталу.
Старик довольно улыбается и садится перед ним, а затем складывает руки перед собой и начинает молиться. Он сидел так минут десять, а я тихо ждал, когда тот уйдет.
Неожиданно скрип повторился и в дверях зала появился какой-то ребенок.
— Yéyé (Дедушка), — сказал он. — Shì shíhòu shuìjiàole (Пора спать).
— Wǒ zhīdào (Знаю), — улыбнулся старик. — Zhǐshì xiǎng qídǎo. Míngtiān tā jiāng qù diāoxiàng. Wǒ hěn róngxìng néng chuàngzào chū qīng shé zhī yá. (Просто хотел молиться. Завтра она отправится к статуе. Мне оказали великую честь, создать зуб Нефритовой змеи).
— Māmā jiào nǐ shuìjiào (Мама велела тебе спать), — надулся ребенок.
— Míngbáile. Wǒ yǐjīng qù shuìjiàole (Понял. Уже ложусь), — ответил монах.
Он встал и, взяв внука за руку, пошел обратно.
Я же некоторое время сидел на месте обдумывая услышанное.
«Так это… будущий Зуб…»
Я слышал о местной очень старой традиции. Об особом празднике или точнее ритуале проходящем раз в сто лет. Он связан с одним из Небожителей — Нефритовой змеи Юй’лун. По легендам, она когда-то была убита Лэй Шенем и с тех пор не может существовать как другие духи, и вынуждена находить себе новое тело. А потому пандарены раз в сто лет создают для нее огромную нефритовую статую небесного змея, в который и переселяется душа их покровителя. И принести кусок нефрита — это обязанность каждого пандарена, благо она простая и не дорогая, но вот лично создать какую-то часть — это именно огромная честь. Такое никак не оплачивается и ничто за это не дадут, но желание быть тем, кто сделает нечто особенное — мечта каждого резчика.
Спустившись, я снова посмотрел на эту штуку.
Вот только желание воровать её у меня резко отпало.
Воровать ценные безделушки, которые легко заменят — это одно, а вот отнимать у старика возможно последнее, что он успеет сделать в жизни — это совсем другое. По нему видно, что дед одной ногой в могиле и лишь подобная мечта стать частью великого ритуала держит его в этом мире.
«Я может и не самый честный тип, но уж не откровенная сволочь», — мысленно вздохнул я.
Печально, денег теперь не получу, но лучше так, чем заиметь тонну проблем со своей совестью. Я ведь странник, путешественник, а не вор и не расхититель гробниц. Могу порой что-то сделать, но только когда это не навредит никому и только поможет общему делу, а вот намеренно отнимать нечто столь ценное для чужого сердца не стану.
Покинув храм, я спустился обратно и дошел до места встречи с Фэй, где та уже ждала меня.
— Где статуэтка?
— В храме, — отвечаю ей. — Я передумал.
— Передумал?! — возмутилась она. — Ты хоть знаешь, что ты наделал?!
— Не дал себя подставить, — отвечаю ей. — Эта штука не просто статуэтка для коллекционера, а явно либо попытка присвоить чужую честь для Нефритовой Змеи, либо возможность подгадить конкуренту. Наверняка немало было желающих сделать такое, но зубов у Небожителя не так уж и много. А потому, Фэй, ищи другого дурака, что клюнет и влезет в такие проблемы.
Что на такое сказать пандаренке не нашлось. Видать и правда собиралась кинуть.
Я же молча прошел мимо.
Было желание сдать её страже, но доказательств вины этой дамочки у меня нет, а слушать какого-то чужака никто не станет.
Бум!
От храма послышался шум, когда часть черепицы рухнула и перебудила всех в храме.
— Что ты сделал?! — спросила Фэй.
— Наступил неудачно, — усмехнулся я. — Сегодня идти туда не получится.
А завтра зуб уже отправиться куда надо.
Главное теперь, чтобы меня не заставили чинить поломанную крышу. Помешать ей я бы не смог все равно, а сторожить эту штуку не стану, но вот усложнить жизнь иным ворам вполне можно.
Покинув раздраженную воровку, я двинулся к постоялому двору.
— Завтра придется драить полки…
1. Никто из нас языка пандаренов не знает и на китайском тоже не говорит, но я сделал все таким образом, чтобы хоть немного было аутентичности. Все же иная земля, главный герой слабо знает язык и как-то это отразить нужно.
Закончив с очередной унылой работенкой, я отчитался перед нанимателем, получил деньги и стал двигаться дальше. Пахать на фермеров и лавочников не самая приятная и прибыльная вещь, но лучше чем ничего. Разумеется, я еще десять раз успел пожалеть, что решил отказаться от предложения воровки, но совесть все же дороже. Не хватало еще и правда стать «профессионалом», которому плевать, сколько боли причинит кража и кому.
Так что жалел я именно об упущенных деньгах, а не о том, что отказался работать. Можно было бы что-то иное украсть, но вот где ворованное продавать я не знаю. Да и после такого, вряд ли со мной криминал захочет сильно работать.
Вот и приходится «честно» горбатится на всех подряд.
Не всегда мне за работу платили деньгами.
Порой ночлег давали, иногда едой или вещами.
Так или иначе, с делами я покончил, деньги получил, а потому можно двигаться дальше.
Два месяца в Нефритовом лесу мне уже порядком надоели, благо финансов я скопил достаточно, чтобы пройти оставшийся путь без особых нужд. Да и не так далеко осталось.
Нефритовый лес почти закончился, а дальше будут предгорья и, деревни вблизи гор, там я и куплю все необходимое для горного путешествия.
— Liúlàng zhě! (Странник!) — послышалось позади.
Ко мне подбежала дочка того фермера, которому я только что помогал.
— Māmā yào wǒ gǎnxiè (Мама просила передать), — маленькая пандаренка протянула мне сверток.
В нем оказались булочки. Свежие.
— Xièxiè (Спасибо), — улыбнулся я.
Девочка кивнула и убежала, а я, закинув почти все в сумку, пошел дальше, жуя подарок. Очень вкусно, булочки тут делают с разной начинкой, на пару, не жаря, от чего они всегда очень сочные. Их надо не кусать, а есть целиком. Очень вкусная штука. Вот эти — мясные, с вкуснющим бульоном, но в целом, их, с чем только не делают…
Местные блюда, если не мучаться
