Он вздохнул, и переходя на серьезный тон, сказал:
— Однако у нас сейчас другие заботы, не так ли, профессор? Вы привезли нам новости?
— Да уж, — проворчал Бронштейн. — Доктор Соренсен скорее всего прилетит позже, если прилетит вообще. Она уже заканчивала разбираться в структуре, когда неожиданно обнаружила, как сказала мне перед отлетом, еще несколько очень любопытных вещей. Бессмысленно отрывать ее. Я думаю, с этим входом мы вполне разберемся и сами.
— В отчете оказалось что-то полезное для вас?
— Очень многое. Спасибо за информацию. А вот этот вход… он меня очень тревожит.
— Странный вход. Я так и не понял. Что за смысл был делать его в Цветке для человека без пароля?
— Не повторяйте ерунду, которую сказал кто-то, инспектор, — бросил Бронштейн, строго глядя на него. — Вход находится в самом центре Цветка. Причем здесь пароль? Туда так просто не попадешь. Просто это означает, что те, кто задумал это, хотели скрыть, для кого был сделан этот вход. А войти через него в нейросеть сможет любой. Вы поняли? Любой, кто в нужное время окажется рядом. И права у этого человека окажутся такие, что не дай бог!
Скикар замедлил скорость и начал опускаться.
— Вы говорили с доктором Сикорски? — спросил Бронштейн.
— Да. Я прилечу за вами в одиннадцать вечера, а он будет ждать у входа в Комплекс. Криста Кельми также выйдет этой ночью.
— Очень хорошо.
Бронштейн вышел из скикара и махнул Хару рукой.
— Жду вас вечером.
— Простите, профессор, — медленно начал Хар. — Этот чертов вход существует уже одиннадцать дней. Кто и что через него делал, неизвестно. Да и ночная нейросеть пока в состоянии отладки… Вы не хотите немного подстраховаться? Кто знает, что она в состоянии выкинуть.
Бронштейн посмотрел на него и улыбнулся.
— Спасибо за сомнения, инспектор. Вы быстро растете. Но меня не надо настраивать быть серьезным.
Он приподнял свою рабочую папку и легонько похлопал по ней рукой.
— Все необходимое с собой. Знаете, есть такое старинное высказывание: "Praemonitus, praemunitus". Никогда не слышали?
Хар покачал головой.
— Так вот. В переводе с одного очень древнего языка на интерлингву оно означает: "Предупрежден, значит вооружен".
1
Чисто теоретические занятия в институте закончились, они начали чередоваться с не менее интересной практикой. Теперь студенты не только учились, но и мотались по разным исследовательским организациям, где участвовали в монтаже и тонкой наладке новых нейросетей.
На четвертый год Хару понравилась одна девушка, на курс младше. Он ей вроде тоже не был безразличен, но их отношениям не суждено было развиться: Габи почему-то встретила его избранницу в штыки. Она тут же бросила своего очередного ухажера и теперь не отходила от Хара ни на шаг.
Хар не понимал, в чем дело. Они дулись друг на друга пару недель, пока однажды после сдачи зачета по практике Хар не поймал Габи в общем зале и отведя в сторону, решительно не потребовал объяснений.
Габи немного помялась, а потом сказала, что влюбилась. И на этот раз, кажется, очень серьезно.
— Молодец, — чистосердечно сказал Хар. — А причем здесь я?
Габи помолчала и немного покраснела.
— У него такой тяжелый характер, — несмело начала она. — На девушек совсем не смотрит. Он…
— Да какая разница, какой он, Габи? Расскажи ему все и точка. — Хар ничего не понимал. — Признайся первая. Ты же такая симпатяга, против тебя никто не устоит.
— Даже ты?
— Даже я, — согласился Хар. — Так кто это?
Габи набрала воздуху и покраснела еще больше.
— Ну… он… он…
— Я понимаю, что это он, а не она, — сказал Хар. — Не тяни, Габи. Кто этот таинственный "он"?
— Ты, — выпалила Габи и опустила глаза.
Хар от неожиданности присвистнул.
— Это что, шутка?
Габи отчаянно замотала головой, вскочила и вылетела из зала, а ошарашенный Хар так и остался сидеть на месте.
Потом он встал, покрутил головой и пошел искать девушку. Габи он нашел на скамейке, в саду. Она сидела, сжавшись в комочек, голова была опущена на руки. И тихонько плакала.
Хар присел рядом.
— Габи, — сказал он, — прости, это я от неожиданности.
Габи в ответ громко всхлипнула.
— Ну, прекрати, пожалуйста, — Хар придвинулся поближе и легонько обнял ее.
Габи еще раз громко всхлипнула и прижавшись к нему, тихонько сказала:
— Я тебя люблю. Давно. Понимаешь? Хочешь ты, или нет, а я тебя никому не отдам. Никому!
— Габи…
— Я сама буду за тобой ухаживать.
— А как это будет выглядеть? — неуверенно спросил Хар, поглаживая ее по голове.
Габи понемногу успокоилась.
— А как ребята ухаживают?
— Ну, ходят за девушкой, ласково смотрят, дарят цветы, — стал припоминать Хар. — Говорят всякие хорошие слова.
— Вот и я так буду, — мрачно сказала Габи.
— Слушай, — сказал Хар. — Давай лучше я буду за тобой ухаживать. А то это как-то непривычно. Может, любви у меня пока нет, но даю честное слово, что буду делать все от чистого сердца.
Габи промолчала, только как-то странно на него посмотрела.
С этого дня поведение Хара изменилось. Он стал поджидать Габи, когда она где-нибудь задерживалась. Ребята часто видели его с цветами. А один раз, когда Габи с блеском защитила трудную работу, Хар подхватил ее на руки и долго кружил в воздухе.
— Ребята, у вас что, наступило второе дыхание? — завистливо спросил рыжий Полли.
— Ага, — сказал Хар, нежно целуя Габи в щеку, которая сразу вся зарделась, как цветок. — Третье.
Он действительно постепенно начал воспринимать Габи совершенно иначе. Девушка, рядом с которой он прожил три года и которую прекрасно знал, вдруг стала совсем иной: загадочной и желанной. И однажды Хар никуда не полетел, а остался у Габи. И они провели вдвоем свою первую прекрасную ночь…
С этого дня учиться стало еще легче. Теперь учебу скрашивала любовь и оставшиеся годы пролетели совсем незаметно. И вот, наконец, наступил самый последний день.
После шумной и веселой церемонии, получив заветные дипломы, все по привычке пошли в институтский ресторан. На это раз празднование затянулось до утра. Хар, как всегда, сидел рядом с Габи. Ребята из их группы потихоньку решили отметить такой долгий союз: они были единственной парой, кто провел все эти годы вместе.
Полли встал и произнес прочувственный тост, которому все бешено аплодировали. А потом он от имени группы преподнес им маленький подарок: два блестящих сердечка, скрепленных институтским символом. Все дружно подняли бокалы и выпили за их счастье, а Хар с Габи поднялись и под приветственные крики группы крепко обнялись и расцеловались.
