— Не, по этому поводу не сержусь.
— Значит, я права! — довольно воскликнула маленькая чертовка. — Я права, и ты действительно скоро женишься на Анастейше, потому что она тебе нравится!
Я невольно втянула голову в плечи. Господи, ну что она такое говорит! Лорд Теодоро за такие речи, доносящиеся изо рта его дочери, выставит меня за дверь и правильно сделает. Надо немедленно остановить этот словесный поток!..
— Анжелик! — только и успела воскликнуть я, но Теодоро уже успел ответить дочери легким, заводным смехом.
— А что, — протянул он совершенно спокойно, улыбаясь, надо сказать, весьма искренне. — Отличная идея. Мне нравится, только если Анастейша будет не против.
Я стремительно покраснела.
— Анастейша, — бодро отозвалась Анжелик, — точно будет не против! Потому что она в тебя влюблена, вот!
— И откуда же ты об этом знаешь, дитя моё? — усмехнулся Теодоро.
— А вот знаю! — упрямо воскликнула Анжелик. — Знаю, и всё тут! Я же девочка, а девочки всегда разбираются в таких вещах.
В глазах лорда Теодоро засверкали веселые искры.
— Остается поверить тебе на слово, — промолвил он.
На самом деле, сейчас правоту Анжелик выдавало всё, в том числе и мои пунцовые щеки. Я даже взглянуть на Теодоро боялась, понимая, что он моментально поймет всё то, что я могла бы сказать ему в лицо — у меня же признание буквально написано на лбу. И сколько б я ни говорила себе, что нельзя влюбляться, нельзя позволять себе размякнуть, нельзя идти на поводу у своих чувств, факт остается фактом: я пропала. Даже смотреть на этого мужчину спокойно не могу.
Я не лала утром, когда рассказывала Теодоро о том, что не влюблялась. У меня на это не было времени, как не было времени и для развлечений, для походов по клубам и всего прочего. Даже просто посидеть за столом с коллегами-учителями я не могла, потому что практически сразу бежала к своей сестренке, спешила обнять её и убедиться, что с ней не случилось ничего дурного за несколько часов моего отсутствия.
Но теперь Эля была рядом, а в моей жизни появился человек, который согласился добровольно разделить мою ответственность за неё. Сам предложил помочь и не отказывался от этого обещания даже теперь, когда видел клубок проклятья в груди у моей сестры. Как можно не влюбиться в такого?.. Это не было чувством благодарности, нет, и я четко знаю, что не путаю, не произвожу подмену понятий. Моё сердце принадлежало Теодоро Раньери, потому что он — лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала.
Что ж, иногда девушки влюбляются и в правильных мужчин…
Правда, сейчас нам двоим всё ещё было не до любви.
Теодоро, перехватив мой взгляд, мгновенно стал серьезным, словно вспомнил о чем-то, и промолвил:
— Анжелик, я хочу провести ещё одно дополнительное тестирование твоей магии. Уже подготовил площадку. Ты будешь готова завтра утром?
Девочка вздрогнула и подняла на отца взгляд своих огромных глазищ. Кажется, она была растеряна, не ожидала, что Теодоро заговорит о тестировании, и тихо спросила:
— Папочка, тебе что, так сильно не нравится, как я себя веду?
— Зачем сразу не нравится? — удивился Теодоро.
— Но ведь ты хочешь меня тестировать!
Мужчина опустился на колени и обнял дочь за худенькие плечи.
— Анжелик, — спокойно, но очень твердо промолвил он, — это тестирование не предназначено для того, чтобы признать тебя плохой, непригодной или что-нибудь ещё в этом роде.
— Когда Светлые учителя меня тестировали, — надулась Анжелик, — они говорили, что я непригодная! И они меня ругали за то, что тесты не показывают то, что им нужно. Я спрашивала, чего именно они хотят, может, я сделаю, если им так нужно, а они не хотели мне отвечать! Только говорили, что я сама должна знать!
Теодоро нахмурился. Судя по всему, он не знал, что тестирование для Анжелик проводилось неоднократно, ещё и без его ведома и разрешения, потому что зло сцепил зубы и посмотрел на дочь таким гневным взглядом, что девочка даже попятилась прочь от отца.
Но Раньери уже успел опомниться, прийти в чувство и вновь притянуть к себе ребенка, прижать к сердцу.
— Анжелик, — серьезно и совершенно спокойно промолвил Теодоро, — я вовсе не жду, что ты сделаешь что-то конкретное. Ты моя дочь, и я, разумеется, приму тебя любой. Но я хочу убедиться в том, что учу тебя тому, что тебе подходит…
— Мне подходит! Я не хочу, чтобы кто-то другой меня учил!
— Другой и не будет, — пообещал Теодоро. — Но, возможно, буду учить я, но немного другому. Как тебе такой вариант? Потому нам очень надо всё тщательно проверить и удостовериться в том, что мы выбрали правильный путь для твоего развития. Я не хочу случайно навредить тебе. Ведь ты мой самый ценный, самый дорогой человечек, и люблю я тебя сильнее всего на свете!
Кажется, это немного успокоило Анжелик. Она неуверенно улыбнулась, а потом подошла к отцу и крепко обняла его за шею.
— Папочка, — выдохнула она, — а если тебе не понравится то, что ты увидишь, ты не станешь выгонять меня из дома?
— Ни в коем случае, — заверил её Теодоро. — Анжелик, я люблю тебя сильнее всего на свете…
— Даже сильнее, чем Анастейшу?
Если б Теодоро сейчас понадобился образец пунцового цвета, он вполне мог бы воспользоваться моим лицом для сравнения оттенков.
— Это разная любовь, Анжелик, — ответил Раньери вместо того, чтобы заявить, что я в его системе ценностей рядом с дочерью даже не стояла — хотя, как по мне, это было бы правильно. — Анастейша занимает место в моем сердце как девушка. А ты — мой ребенок. Мою любовь к тебе никто и ничто затмить не сможет.
— Но сердце же одно, — вздохнула Анжелик. — И места в нем не так много…
— Не думай так. Сердце, может, и занимает мало места физически, но мир чувств не ограничен никакими рамками! Человек рождается и любит своих родителей. Потом у него в жизни появляется вторая половинка, но она не делает любовь к родителям меньше! Она просто занимает место рядом. После рождается ребенок — возможно, и не один, — и каждый раз пространства для этой любви становится всё больше, и больше! Потому про тех, кто любит искренне, говорят, что это человек с большим сердцем!
Анжелик серьезно кивнула. Казалось, разговор шел об очень важных, сложных вещах, но она, даром, что всего лишь восьмилетняя девочка, всё-всё поняла.
— Спасибо, папа, — промолвила она. — Теперь мне всё ясно.
Теодоро улыбнулся, обнял Анжелик, а потом, неохотно выпустив девочку из кольца своих рук, поднялся на ноги. Выглядел он немного смущенно, словно понимал, что слишком разоткровенничался, но всё равно вроде как не жалел о том, что сказал. Я и сама не знала, куда девать глаза, но при этом радовалась услышанному.
Идиллию прервали внезапно. Никто не успел проронить ни слова, как внезапно раздался жуткий гудок. Теодоро оглянулся, вокруг его ладоней вспыхнуло тёмное пламя.
— Проклятье! — прошипел он.
— Что случилось? — ахнула я.
— Прорыв! Кто-то попытался открыть портал из Бездны на территории поместья! — в голосе Теодоро беспокойство тесно переплеталось с ненавистью к незнакомому вредителю. — Будьте здесь, не выходите ни в коем случае из поместья! А лучше отправляйтесь в мой кабинет, он защищен лучше всего! Я вынужден бежать, пока не…
Он не договорил, запнулся, но я поняла: пока в этот мир не хлынули жуткие твари, которые растерзают всех, и нас в том числе. Теодоро не сомневался, что пощады ждать нет смысла, надо сражаться прямо сейчас.
— Береги себя, папочка! — только успела крикнуть Анжелик в спину удаляющемуся отцу.
Я не знала, расслышал ли он дочь сквозь вой сирены, так мужчина спешил, и не смела его задержать. Сейчас там, снаружи, он однозначно был нужнее, чем рядом с нами.
Глава двадцать вторая. Эля
Звук напоминал пожарную сигнализацию. Эле хотелось зажать уши руками и сбежать куда-то подальше от этого ужасного воя, но, как бы она ни старалась, оградиться от воя не удавалось. Лорд Теодоро бросился прочь, на зов, а они остались втроем — двое не владеющих магией девушек и маленькая девочка, пусть и обладающая даром, но всё равно ж ещё совсем ребенок.
