Будут ходить кругами юристы, будут встречи и консультации, но ощущение сбывшегося чуда никуда не пропадет. Потому что надо быть аристократом, чтобы видеть дальше цифр, больше, чем безликие пиктограммы на карте.
Окрыленный надеждой, богатый простолюдин сделает свой ход, с присущей ему решительностью влетев шеей прямо в раскрытую ладонь аристократа — того самого, из‑за которого в двадцать первом веке никто не обращает внимание на богатейшие залежи под живописной долиной, меж двух невеликих гор… Какой идиот решит копать там, где похоронены поколения предков рода Горчаковых? Нет таблички, нет описания в учебниках? Так разумение надо иметь — князей хоронят в родовом доспехе, с изукрашенном самоцветами оружием и перстнями. Кто же укажет такое место?
И вот уже богатый простолюдин бежит к своим друзьям, в панике и диком страхе — ему уже доложили, что в справедливой ярости сделали с теми, кто тронул ковшом и буром священную землю предков. Он грозит и требует, трясет бумагами и перепиской, но не находит ни малейшего понимания в ответ. Наумовы в его глупости не виноваты. Род Наумовых не заключал с ним ни одного договора. Но, так уж и быть, Наумовы помогут ему решить его очень крупную проблему и даже остаться в живых — за половину всего, что у этого простолюдина есть. И он согласится, можете не сомневаться.
Наумовы проведут переговоры, решая конфликт с отточенным за столетия изяществом. Будут приведены доводы, выслушано искреннее покаяние, распито коллекционное вино и высказаны пространные рассуждения о современном поколении. В итоге все обязательно уладится. Разумеется, кое‑что придется отдать — из той части, что еще осталась у, теперь уже, не очень богатого простолюдина.
А затем все, что взяли себе Наумовы, они вернут обратно, благородно и добросердечно. Разумеется, с одним крошечным условием — теперь это предприятие будет под их рукой. Но разве это так важно, в поистине царском предложении, потрясающим невероятной щедростью? Тем более, что подарок обязательно дополнят новыми перспективами сотрудничества, на этот раз — без малейшего подвоха. Окрыленный новой надеждой, новый слуга рода понесется восстанавливать утраченное, еще слабо осознавая, что теперь он работает не на себя, а на господина. Таким образом, восстановится должный порядок мироустройства, к вящему удовлетворению всех сторон.
Наумовы никогда не занимались подлогом — земли были действительно чужими, под ними действительно спали чужие предки, и конфликт определенно мог завершится смертью делового партнера, решившего жить по законам, а не по традициям. В этом странном коктейле из надежд и разочарований, уважаемый род умудрялся не совершать ни единой подлости — под собственным именем. Так что были не только безымянные долины с платиной под ней — те же Горчаковы сильно изумились бы, обнаружив двух идиотов, не желающих жить, за короткий срок. Всякое есть на карте — на земле и на море, что трогать нельзя, даже если место заявлено ничейным. За тысячелетия войн, перемирий, скопилось столько 'болезненных' точек на необъятных просторах империи, что хватит на долгие поколения Наумовых. Должно было хватить.
Тридцать лет назад слуги рода набрали очередной номер телефона. Новый 'партнер', к которому обратились представители уважаемого семейства, выглядел весьма перспективно. Подумать только, за какие‑то двадцать лет создать целый торговый флот, успешно действующий по всему миру! Благодаря размаху и отточенной логистике, предприятие вовсе не нуждалось в помощи аристократии — так сложилось, что во всех странах некоторые грузы весьма желательно было перевозить на нейтральных судах, а не под чьим‑то гербом. Компания успешно заняла свою нишу и процветала, расширяясь на невиданные десять процентов ежегодно — как же такое пропустить! Особенно роду, столетия привязанному к морскому побережью, с половиной Архангельска в личной собственности.
На этот раз богатым простолюдинам предложили удобный маршрут навигации, скинув карту течений и морского дна, совсем не совпадающую с той, что выдавали традиционные морские атласы. Выходило, что срок доставки по популярному трансатлантическому направлению можно было сократить на сутки, получив весомое конкурентное преимущество и экономию на топливе. 'Партнеры' весьма впечатлились, но верить отказывались. Ведь так не бывает в двадцать первом веке, верно? Висят над планетой спутники, летают над волнами самолеты, ходят по морям тысячи кораблей — как же можно не увидеть пролив там, где обещают островную гряду и рифы?
Для того, чтобы надежда запылала ярким светом, понадобилось половина года — моряки люди неспешные, основательные. Но и в самом деле, выходило, что уважаемый род абсолютно прав!
Конвой кораблей первого пробного рейса сожгли в пепел, стоило первому борту четко обозначить маневр на пролив. Сложно восстановить, какие силы были приведены в действие, что или кто пустил ко дну четыре морских борта. Ни свидетелей, ни передач по спутниковой линии — просто маяки, установленные на каждом корабле, перестали передавать сигнал. Поисковая бригада легко нашла чадящее нефтяное пятно на воде — такое попробуй, не заметь.
Тут бы главе рода с умным видом поведать о причинах морской трагедии, но он и сам не знал, какие интересы очень богатого княжеского рода заставили подделывать карты и не допускать пролета чужих спутников над этой частью мира. Для него это была просто очередная точка, на которую когда‑то показал его дед, сопроводив фразой 'нельзя'. Да и какая разница? Философские размышления в тот день тонули в суете юристов, адвокатов и иных специалистов, подготавливающих скорый визит растерянного, но пока еще богатого простолюдина. Не то, чтобы уже сообщили, что он выезжает, пылая надеждой, как и все его предшественники — но часом раньше, часом позже, какая разница?
Вскоре в город действительно прибыла делегация из трех человек, на барже, груженой углем. Только они не хотели разговаривать.
В воздух взвилась серая пыль, закрывая порт и кварталы возле него темным облаком, под растерянными взглядами горожан тут же разделившимся на рукава — вихри, растянувшиеся по всему городу. И грянул гром — непрекращающийся, заставляющий прятать глаза от ярко — синих вспышек, закрывать уши от страшного грохота.
Первобытный страх ломал волю, прижимая взгляд к полу — потому что в небесах творилось нечто невероятное. Плясали по темно — стальным вихрям электрические всполохи, со злым рокотом вонзаясь в невидимые из резиденции цели, куда бил враг — север города, гвардия и арсенал; северо — восток, электростанция; юг, телевизионная вышка и связь. Сердце ныло, не замечая ответных всполохов огня защитников, не слыша ответного гула родовой артиллерии в диком реве стихийного бедствия. 'Лишь бы остались живы' — шептал разум, пока глава рода железной рукой организовывал оборону там, где находился сам. Наумовы — сильны союзниками, и достаточно продержаться, пока подоспеет подмога. Через мгновение выяснилось, что никто не поможет. Попросту — не узнает о чужой беде.
