– А что именно показывают?
– Да что пожелаешь. При полной, заметь, интерактивности. Я пробовал сначала полетать на пташке серии "Стриж 300" – ну, ты помнишь, я всё копил на неё, да так и не накопил. Во второй раз заказал романтическое свидание…
– Романтическое? Ты? -…и это вышло ещё покруче, чем виражи на "Стриже 300".
– Знакомая последовательность. Первым делом самолёт, а потом, на закуску – абсолютно фантастический виртуальный трах.
И вот тут Мила крепко удивилась. Потому что Кир поглядел на неё с глубокой обидой в телячьем взоре, а потом заявил (это Кир-то!):
– При чём тут трах? Та девушка… а, ты всё равно не поймёшь.
– Не пойму?
– Пока сама не испытаешь – нет. – Кир не глядел на неё, но прямо-таки излучал серьёзность. Чего за ним раньше, опять-таки, не водилось. – У нас с тобой всё иначе. Мы разные. И не очень хорошо подходим друг к другу.
– Не очень хорошо?!
– Ну, неплохо. Только идеальной парой нас всё равно не назовёшь. А с Ней… когда я держал Её за руку, смотрел на незнакомые звёзды и знал, что Она тоже на них смотрит…
– Ты меня пугаешь. Это же не было реально!
Кир посмотрел на Милу в упор.
– А ты меня не слушаешь. Я же сказал: стопроцентная иллюзия! Никаких отличий!
– Но ведь сенс…
– То, что можно поймать в эфире сенсом, тоже входит в набор.
– Невозможно!
– Возможно. А впрочем, скоро сама убедишься.
Разговор увял. Если бы не липкий страх за Кира, Мила немедленно повернула бы назад. Но Кир не повернул бы. Ни за что. Она чувствовала это так же ясно, как собственный страх. Поэтому они продолжали лететь вперёд – медленно, уклоняясь от выступающих элементов технических потрохов модуля, изгибаясь на поворотах узких коридоров, как пара глубоководных рыб.
– Ага, это здесь, – пробормотал Кир и толкнул неприметную дверцу в потолке коридора.
Видимо, здесь располагался какой-то склад или резервный объём, который в случае чего можно было бы использовать для установки дополнительного оборудования. Во всяком случае, у Милы не получилось с ходу определить, зачем в недрах модуля конструкторы, экономившие каждый кубометр, выделили эту неправильной формы коробку размером три на четыре на восемь. Но одинаковые ящики, наводящие на мысль о технологически навороченных гробах, вписались сюда очень естественно. Ни дать, ни взять – главный элемент дизайна.
– Это и есть твои виртуальные машины?
– Машины виртуальности, – поправил Кир, подходя к ближайшему ящику и нажимая на большую красную кнопку с краю мини-пульта. Тихо зашипела гидравлика. Ставшая прозрачной крышка поехала вверх.
– Что ещё за?.. – нахмурившись, Кир склонился над ящиком. Мила последовала его примеру.
Внутри лежал человек. Вернее, молодой парень немногим моложе Кира. Смугловатый, коротко стриженый, с правильными чертами лица. В облегающем тёмно-синем костюме, оставляющем открытыми ладони и ступни. И мёртвый.
Во всяком случае, его сенс молчал, как у замороженного покойника.
Меж тем крышка ящика откинулась почти под прямым углом и со щелчком зафиксировалась. А парень открыл глаза (как выяснилось, карие) и сказал:
– Сюрприз!
Мила и Кир машинально отпрянули. Парень, сенс которого по-прежнему не читался, сел, смерил взглядом обоих, а потом прогудел утробным басом:
– Кто лежал в моём саркофаге и сбил настройки его?
– Что это, Кир? – прошептала Мила, отлетая ещё дальше.
– Я – не "что", милая дама, – заметил парень вполне нормальным голосом, глядя с укоризной. – Я – Лим. А вы можете не представляться, вас я знаю.
– Лим – это просто имя, – сказал Кир. – А вот кто ты такой, я не пойму?
– Можете считать меня хозяином этих штуковин, – Лим похлопал по боку ящика, в котором лежал. – Вряд ли вас заинтересует список моих профессий, благодаря обширности которого меня взяли в экспедицию.
Мила нахмурилась.
– Что-то я не припомню твоего лица в списочных файлах экипажа. А ведь я, как врач, дол-жна знать всех.
– А я из резервного состава.
– Среди резервистов тебя тоже не было.
– В тех файлах, которые ты видела – да, – развеселился Лим. – Я воспользовался одним из трюков Эмо и парой своих собственных, чтобы попасть в межзвёздники.
– Заяц!
– Нет. Просто немного обманщик. Смею заверить, обязанности того унылого субъекта, который не попал на "Пионер" из-за меня, я могу выполнять гораздо лучше.
– Кир, что будем делать?
Лим в один миг утратил всякую весёлость. Впрочем, из-за нечитаемости своего сенса он и раньше не производил впечатления весельчака.
– Делать вы будете то, что не нарушит моих планов, – объявил он. Словно в подтверждение его слов раздался резкий металлический стук. Обернувшись, Мила обнаружила, что дверца, через которую они с Киром сюда влетели, закрылась. Она машинально попыталась сдвинуть её кинезисом – где там! С тем же успехом можно было двигать монолитную переборку.
– Кир!
– Что тебе надо?
Пустота на месте Лимова сенса неожиданно наполнилась обычным тёплым сиянием. Это сразу разрядило обстановку.
– Ладно, – хмыкнул он, – попугал, и довольно.
– Так что тебе надо? – повторил Кир упорно.
– Да ничего сверхъестественного, – ухмылка. – Главный вопрос звучит иначе: что надо вам? Рискну угадать без боязни промахнуться, что это – саркофаги. Так вот, возражений у меня нет. Их тут явно больше, чем надо мне одному. Но у меня будет условие.
– Никому ни слова?
– Точно. Если кое-кто раструбит о саркофагах не только своей подружке, но и более широкой аудитории, я просто исчезну. И вы уже никогда не найдёте дорогу сюда.
– Бред!
– Не бред, а обыкновенное заклинание. Скажите-ка, вы помните, какими именно коридорами летели сюда?
Мила и Кир переглянулись. Мила нахмурилась. Лицо Кира вытянулось от удивления. Лим улыбнулся, не скрывая довольства.
– То-то же. Если мы не сойдёмся в цене, часть вашей памяти так и останется у меня.
– В цене?
– Ты и так дважды попользовался саркофагом на халяву. Пора бы честь знать. Итак, пункт первый: молчание. Пункт второй: за погружением с параметрами, которые выбрали вы, будет погружение с параметрами, которые выберу я. Отдохнули – поработали, отдохнули – поработали.
– Какая же это работа?
– Более серьёзная, чем вы можете представить. Будет у меня и третье условие, но о нём я сообщу позже.
– Нет уж! – Мила упёрлась, и Кир подмигнул Лиму, посылая: "Сдавайся! Её не переупрямишь!" – Терпеть не могу таинственных условий и секретных предписаний.
– Что ж, если ты настаиваешь…
– Настаиваю! -…то условие будет такое: добычу делим поровну, а единожды запрещённым не пользуемся. Никогда и ни под каким видом.
