– Если ты решишь продолжить начатое, я забираю детей, и мы уезжаем так далеко, что ты не увидишь нас даже случайно. Я придумаю, как спрятаться, и, если понадобиться, пересеку море, - уверенно сказала я и внутри что-то оборвалось. Я ждала, что сейчас он бросит миску в сторону и начнет говорить о важности задуманного, о том, что не мне решать судьбу Мэри и всего королевства.
– Продолжай, - спокойно ответил он, аккуратно отставив миску.
Я не могла сидеть, стоять. Я кружила по небольшой комнатке, словно тигр в клетке, иногда смотрела на Филиппа, ища в его глазах хоть одну мысль, которая даст мне понять – что он решил, но он словно не чувствовал вообще ничего, и это меня немного пугало.
– Полка, тут к тебе пришла девушка. Говорит, ты ее звала, чтобы работать. Она не входит внутрь. Боится. Тебе самой придется выйти, - громко прокричал снизу Артур.
Глаза Филиппа забегали, и я увидела в них страх. Это было неприятно, но я была рада, что в его голове что-то происходит, что он думает, боится, анализирует и может принимать решения.
– Это Эвити. Она художница. Ты даже не представляешь, какие картины она будет писать! – ответила я и присела рядом с ним на колени. Сжала найденную своей ладонью его ладонь на одеяле, крепко сжала и прошептала: - Все будет хорошо, вот увидишь, Филипп, только прошу, подумай о нас и Мэри, которой постоянно грозит смерть от врагов. Она больше не может быть принцессой. Когда она вырастет, ты все расскажешь ей. Сам. Если она будет тебя в чем-то винить, я поддержу тебя. Прошу тебя, прими правильное решение.
Я вышла из комнаты, за спиной воцарилась полнейшая тишина, словно он и не просыпался вовсе, и не было той радости от его возвращения. На секунду мне даже показалось, что все это я выдумала, и я обернулась. Он с теплом и любовью смотрел на меня.
Девочка стояла за дверью напуганная, видимо, ее напугало предложение Артура, да еще и ребята вышли поинтересоваться, кто там явился в мастерскую, о которой никто и не знает.
– Эвити, входи, не бойся. Эти ребята тебя не обидят, - с улыбкой я пригласила ее внутрь, но она все еще была не уверена, что хочет войти. – Если хочешь, мы поговорим здесь, но лучше будет внутри, - я указала на небо, с которого шел то снег, то дождь.
Печи топились в мастерской обе. Сегодня я должна была сделать раствор темной морилки, с мальчишками прокрасить доски и вынуть сохнуть. А вечером я хотела поехать домой. Желание рассказать об отце моей малышке, привезти ее к нему, заставляло забыть обо всех делах.
Эвити, озираясь, последовала за мной. Мы пили чай, она рассказывала, как научилась рисовать еще совсем маленькой, а я рассматривала ее работы. Я видела картины в некоторых домах, и они были куда худшего качества, чем ее зарисовки простым карандашом.
– Если хочешь, можешь работать с нами. Пока я могу брать тебя с собой, и ты будешь рисовать кухни, полки, шкафы и другую мебель, если хочешь, в свободное время ты будешь рисовать. Я готова купить тебе краски и бумагу. Мы найдем, куда применить твои умения, дорогая, - я могла бы обойтись и без нее, но не хотела терять этот бриллиант.
– Тогда мне негде будет жить, и придется вернуться в поселок. Там совсем нет работы. Уголь и железные камни, которые там добывают, идут в большие города. Работа есть только мужская.
– Я хочу взять тебя сегодня с собой к одной очень хорошей женщине, Эвити. Думаю, она согласится оставить тебя. Она ценит искусство, любит книги и музыку. Мне кажется, художника твоего уровня она оценит точно!
– Мне страшно, что я останусь без жилья и без денег.
– Если не получится к ней, я найду тебе комнату неподалеку, - заверила ее я. – Ты можешь сегодня не идти на работу?
– Да, сегодня у меня выходной. В такие дни я обычно езжу к родителям, но сегодня решила поскорее встретиться с вами. Мне очень нравится то, что вы делаете.
– Отлично. Тогда ты подождешь меня, посмотришь, что мы здесь строим, и как только я освобожусь, обязательно поедем к Дэйзи.
– Это та кора, с которой вы приходили к моей хозяйке? – она заметно испугалась. – Она же строгая и очень грубая!
– Нет. Ты ее не знаешь, и даже не представляешь, какое у нее большое сердце.
Эвити расслабилась немного, но бояться не перестала. Мои мальчишки делали все, чтобы ее отвлечь. В это время я проверила воду в ваннах. Она начинала закипать. Мне оставалось положить в каждую тканевые мешки с корой и шишками, а когда все это извлечется, туда же пойдет травка, купленная у бабули.
Филипп подремал и сам попросил еды. Меня это очень радовало, и свежий супец он уплетал за обе щеки. Я боялась спрашивать у него ответа на свой вопрос, но и замалчивать эту тему не хотелось.
– Сегодня я должна уехать, а завтра вернусь с Мэри. Она была здесь, но я не сказала, что ты нашелся. Я боялась давать ей надежду, - я присела к нему и прижалась к его плечу.
Он, казалось, боялся дышать, чтобы не спугнуть этот мой жест. Для меня он означал доверие к нему, и чуточку хотелось почувствовать, что я не одна, и у меня есть защитник. Пусть он пока не силен, болен, но все придет в норму, и мы заживем лучше, чем раньше.
– Что мы будем делать дальше, Полка? – он спросил это так осторожно, словно боялся нарушить связь, что наконец восстановилась между нами.
– Мы найдем дом неподалеку, и будем жить вместе, как раньше. Конечно, если у тебя нет других планов, - видимо, он почувствовал, как я напряглась и обнял меня сам.
– Нет, других планов у меня нет. Я многое обдумал, будучи там, прикованный к стене. И хотел умереть быстрее, потому что без вас я не видел смысла жить, Полка. Сегодня ночью, когда я открыл глаза и увидел рядом твои очертания, думал, что это сон.
– Сегодня с тобой останется Гарри. Ему не терпится наговориться. Я приеду после обеда. Утром мне придется посетить еще пару домов. Нам нужно поднять эту мастерскую, а теперь, с твоей помощью, думаю, это будет несложно.
– Я сделаю все возможное, чтобы не подвести тебя, моя любимая Полка, - хохотнул он и прижал еще сильнее.
Когда я спустилась в мастерскую, Эвити стала героем дня, потому что от скуки накидала легкий портрет каждого. И это часа за три, не больше!
– Теперь у меня есть своя картина, как у богатых мальчишек. Мы как-то пролезли в один о-очень богатый дом, и там над камином висели все они! – кричал Рони.
– Прям-таки они сами висели? – засмеялась я.
– Нет, вот такие-же картинки на огромной бумаге! – ответил мальчишка, показывая мне лист, на котором был изображен он в кепке со своей ухмылкой и веснушками на носу.
– Это очень красиво. Храни ее, потому что через несколько лет первые зарисовки этой девушки станут очень дорогими.
– Чего это? Кому нужна моя морда? – удивился пацан.
– Увидишь. А пока твоя морда нужна всем нам, понял? Мы оставим вас. Вечером покормите Филиппа, а я приеду завтра.
Я закончила с досками, и мальчишкам оставалось вынуть их из ванн и поставить на просушку. Зашла к Филиппу и нашла его спящим. Он набирался сил. День был воистину хорошим. Теперь мне нужно было придумать, что сказать Дэйзи, и как объяснить ей, что мы не будем больше жить вместе.
Дэйзи не подала вида, что я пришла не одна. Мэри скакала как козочка, рассказывая о том, что они не сидят без дела, и ходили сами с моими рисунками по известным Дэйзи домам, куда ее теперь ждали с нетерпением.
– Это Эвити, и я хочу попросить тебя, Дэйзи, оставить жить здесь. Я сама буду платить за не, и она будет работать со мной, - заявила я.
– Но у меня нет дополнительной комнаты, милая, - подняла брови старушка, но в тот же момент, словно поняла, что это еще не все новости, погрустнела. – Ты хочешь, чтобы она жила здесь вместо вас? Ты покупаешь дом?
– Мэри, покажи Эвити дом. Сегодня она поедет к себе, а на днях, если позволит Дэйзи, будет жить здесь, - я решила поговорить без детских ушей.
– Дэйзи, милая, в моей жизни произошли очень серьезные перемены. Сегодня ночью. У меня не будет возможности жить здесь с вами, как бы мне этого ни хотелось.
