потому что ничего больше не остаётся. Просто, ты не понимаешь свои чувства, ведь думаешь, что бояться можно только закрытой двери. Это не так. Гораздо страшнее наличие множества закрытых дверей, "содержимое" которых ты знаешь, но не можешь выбрать правильное. Ведь ошибка равнозначна смерти, а остаться там, где ты есть сейчас, просто невозможно. Такая же ситуация с твоей попыткой разобраться в своём прошлом и природе леса. Тебя, Каин, отягощает слишком большое количество вариаций, из которых ты хочешь выбрать всего один верный, чтобы в итоге сбежать. Но что если верного варианта нет? За всё то время, которое я провёл здесь, мной так и не был найден такой вариант. Я уже вообще ничего не понимаю и просто плыву по течению в надежде на чудо. Сейчас, в момент уже третьего апокалипсиса, я больше плачу по старому миру, ибо вижу рядом с тобой кое-кого из прошлого. — он обратился к Авроре, — Мы были знакомы с тобой. Ещё до того, как наш былой мир был подорван бомбой и я отправился в бункер. Это было мимолётное знакомство, но мне хотелось, чтобы ты пережила тот термоядерный взрыв. И если ты всё-таки здесь, значит былой мир не мёртв и кто-то ещё, кроме нашей семьи мог пережить конец света. Твоё недавнее появление внушило мне надежду.
— Мне казалось, что я здесь очень и очень давно. — сказала девушка, — Чуть ли не с самого начала.
— Время здесь очень странная вещь. Могу уверить, что тебе могло как раз просто показаться. Я же, как тот, кто знает о лесе многое, могу сказать, что не видел тебя ранее. По крайней мере, до того, как Каин впервые встретился с птицами лицом к лицу. Именно тогда, когда я вновь увидел тебя, понял, что и моя милая может быть жива где-то там, за пределами чащи.
— Ты имеешь в виду мою мать? — спросил я.
— Да, я уверен в том, что она пережила взрыв и всё это время искала нас. И, если уж я тут заперт навсегда, то я могу хотя бы тебе, сынок, подарить шанс воссоединиться с ней.
Картинка происходящего вдруг выстроилась в моей голове: всё, что было со мной раньше, устроил отец, решивший освободить меня из плена леса, чтобы я нашёл маму. Он не слишком любил свою семью, с которой, в прошлом, ему предполагалось "восстанавливать цивилизацию". Однако он любил меня и ту женщину, от союза с которой я появился. Судя по всему, подговорив других богов, он провёл меня по этому странному пути воссоединения с самим собой и снятия всех "печатей", для того, чтобы я в итоге пришёл к выходу из леса.
— Ты уже обо всём догадался? — спросил волк, — Я не сомневался. В конце концов, ты действительно весь в мать.
— Так ты специально пожертвовал другими богами? Ты привёл меня в их земли?
— Они сами хотели умереть, каждый по своей причине. И всем им нужен был лишь правильный толчок. Это ты. Они все боялись тебя, пусть и не показывали этого. Потому что их жизни полностью подчинены твоей. В нашем с тобой случае, всё наоборот: твоя жизнь зависит от моей. Ведь это я, устав от чужих махинаций, решил провернуть, наконец, свою. Не так уж и много надо, чтобы подтолкнуть тебя в правильном направлении. Особенно, если мы говорим о самой свободолюбивой твоей части, которая изначально хотела сбежать. Пусть я много не знаю о происходящем, мне кажется, что я всё сделал правильно. У тебя есть шанс на свободную жизнь. Нужно только сделать шаг.
— А если я не хочу его делать?
— Когда я умру, у тебя не будет выбора.
Волк опустился на снег и открыл перед нами свою огромную пасть так широко, что челюсть его хрустнула и по стенкам глотки потекла кровь. Внутри, за мясистым языком, лежал мрачный и тёмный храм, сложенный из брёвен. Я видел это ветхое здание в своём видении. И теперь оно было прямо передо мной, нависая угрожающей громадой. Его скрипучая дверца распахнулась. Из тёмной глубины храмового чрева повеяло смертью.
Наступает время делать выбор. Ваш собственный выбор. Самум
Сказание седьмое — Исход
Храм нависал надо мной чем-то страшным и потусторонним. Само это место отзывалось болью где-то в глубине моей грудной клетки. Я знал, что уже бывал тут. И, несмотря на это, я всё равно боялся оказаться внутри. Но деваться было некуда. Дверь была открыта, а снаружи остался лишь мёртвый и замёрзший лес.
Я сжал руку Авроры поплотнее, не для её спокойствия, но для моего собственного. И мы пошли внутрь. После выхода от паучихи мы мало говорили друг с другом, да и сейчас всё было ясно без слов. Я знал, что она видит и чувствует всё тоже самое, что и я. И это действительно помогало мне не сойти с ума, ибо я делил свою потерянность и запутанность с ней.
Из нутра бревенчатого здания доносился стойкий запах сырости и древности. Пол внутри скрипел и, казалось, был готов обрушиться в любой момент. Стоило пройти по нему пару шагов в темноту, в которой даже факел сразу же потух, как перед моими глазами вдруг открылось внутреннее убранство.
Разом зажглись свечи, расставленные по всему полу, давая представление об этой странной церкви. Она была крайне скромна на мебель и украшения: внутри не было даже окон. За то единственный жилец вполне компенсировал собой "пустоту" помещения.
Это было огромное, разбухшее существо, своим дородным телом упирающееся в стены, а горбом в потолок. Его кожа была отвратительного болезненно-бежевого цвета и покрывалась россыпью различных волдырей: чёрных и белых. Своей "растёкшейся" пастью, существо беспрерывно хлюпало, мотая отвисшую нижнюю губу. Его ассиметричные малюсенькие глазки, со вселенской болью смотрели на меня. В то же самое время, оно что-то активно размешивало в котле, стоявшем перед ним. Отродье активно двигало четырьмя тоненькими ручками, больше походившими на лапки насекомых, исполняя круговые движения длинной ложкой в глубинах бурлящей кислотно-голубой жидкости.
Когда оно заговорило, то я был удивлён даже тому, что речь его, а точнее её, была внятной и вполне себе человеческой:
— Снова твой путь пришёл сюда, Каин.
Я вдруг вспомнил этот голос. Он звучал в одном из моих видений прошлого. Том, в котором я разговаривал с огромной лисой у мегалитов. Быть может, это она? Хотя теперь это можно было лишь предположить, ссылаясь на фантомные образы прошлого.
— Кроме всего прочего, ты впервые появился здесь
