— Уля! — Роланд не удержался, потянулся к моей груди, обхватил пальцами тяжелые полушария и приподнялся, потянувшись к ним губами. Тело отозвалось странным покалыванием. Мне стало жарко, очень жарко и тяжело там, где этой тяжести быть не должно, а ведьмак продолжал целовать кожу на моей груди, а затем обхватил губами затвердевшую вершинку и чуть прикусил, заставив меня выгнуться навстречу в каком-то странном животном порыве. В голове оставалось все меньше мыслей. Все они словно улетучивались под напором мужчины.
Я не заметила, как оказалась уже лежащей на шкурах и теперь Роланд нависал надо мной, сверкая огненным взором. Он прижимался ко мне слишком тесно, и я не могла не ощутить его желания. Щеки зарделись, но отталкивать мужчину не стала, хотя мне и было немного страшно.
А затем он снова склонился ко мне, целуя шею и спускаясь все ниже, пока его руки гладили нежную кожу бедер.
— Уля, — шептал он мое имя, словно заклинание, — Уля… Уля…
И я позвала его в ответ. Сама не знаю, как с моих губ сорвалось его настоящее имя.
— Анджей! — выкрикнула я, пока пальцы и жесткие губы искусно мучили мое тело, заставляли выгибаться навстречу новой ласке умоляли о ней каждым изгибом, каждой клеточкой… И он принял мой зов, отозвался, обнял, прижал к себе, соединившись со мной в древнем как мир танце любви…
Ветер за окном продолжал свою монотонную песню. Снежная буря стучалась в стекло, словно хотела посмотреть, что творится там, за этими стенами. Где-то за пеленой облаков, плыла луна. Недосягаемая, отрешенная от всего мира и от таинства любви, что разрушая преграды, соединило в эту ночь два любящих сердца.
«Свершилось!» — улыбнулась старуха и погасила шар.
«Свершилось!» — подхватил ветер и разнес над домами.
Лежа в объятиях своего мужчины я почувствовала острую боль и вздрогнула, широко распахнув глаза. Но не посмела разбудить стоном уснувшего крепким сном мужчину.
«За все в этой жизни надо платить! — поняла я. — Даже за любовь».
Мы отъехали от деревни на приличное расстояние, так, что даже не было видно дыма, тянувшегося по небу тонкими серыми полосами. Ветер не утих с той самой ночи, подарившей мне любовь Роланда и все еще шалил, мотаясь по небу. Прошедшая ночь связала нас еще сильнее, еще крепче, чем могло казаться. Я видела во взгляде мужчины откровенную любовь и нежность, к которой теперь примешался оттенок страсти, такой глубокий и насыщенный, что я тонула в нем, словно в омуте, стоило только Роланду посмотреть на меня.
Он был предельно осторожен и нежен, но от боли мне уйти не удалось. «Откат» оказался очень силен и даже самое сильное из моих зелий, призванное уничтожить боль, не помогало, но я терпела и не говорила моему мужчине о том, что испытываю на самом деле и даже улыбалась, когда он с тревогой смотрел на меня.
— Ты ведь не обманываешь меня? — то и дело спрашивал он, пока мы ехали прочь от деревеньки Стефана.
— Нет! — ответила я и это была единственный раз, когда я обманула ведьмака, хотя, не думаю, что он мне поверил, поскольку заставил выпить что-то из собственных запасов. Помогло. Боль полностью не ушла, но стала не такой острой, и я почти витала в облаках от облегчения, хотя и понимала, что она вернется снова. Только даже знай я о том, какие муки буду испытывать, я все равно сделала бы так, как прошлой ночью, даже не задумываясь.
Дед Стефан проводил нас до самой калитки. Тяжело ступая по снегу, он смотрел куда-то мимо, но стоило Роланду заговорить, как мужчина повернул голову на звук и впился немигающими взглядом в лицо ведьмака. Мне отчего-то стало жутко, но я промолчала. Стефан мне нравился. Никто не был виноват в его слепоте. Вылечить ее тоже не было возможности. Глаза старика были мертвы слишком давно.
— Прощайте! — произнес он и больше не добавил ни единого слова, но стоял у калитки и смотрел на дорогу еще долго. Смотрел так, словно мог или хотел, видеть.
Я ехала за Роландом, но то и дело оглядывалась назад, и его темная фигура медленно таяла, пока не скрылась из виду, растворившись словно дым на ветру.
Сейчас мы оказались посередине белого поля. Тут и там торчали, пробивая толщу снега, сухие стебли пшеницы. Вдали темнел лес и именно к нему вела лентой дорога, но мы остановились именно здесь.
Мрак сидел, ожидая нашего приказа. В его глазах я видела все меньше человеческого, а это означало, что нам стоило поспешить. По всей видимости, времени, отведенного Генриху, было меньше, чем мы предполагали и это вызывало опасение за молодого князя.
Спешившись, Роланд помог мне слезть со своей лошаденки. Осторожно поставил на снег и подождал, пока я достану из своей сумки черный камень, который тот час же перекочевал в вырытую в снегу ямку.
— Ты впервые перейдешь через портал? — спросил тихо Роланд.
Я кивнула, чувствуя некоторое волнение.
— Я пойду первым, — продолжил ведьмак, — это надо для того, чтобы мы оказались там, где надо. В моей памяти слишком еще жива память о доме родителей, так что ошибки быть не должно! — и он улыбнулся мне, стараясь подбодрить. Затем взял под уздцы Призрака и, позвав Мрака, спросил:
— Готова?
Была ли я тогда готова — даже не знаю, но все же кивнула, и ведьмак, наклонившись над камнем, простер над ним свою ладонь.
«Пусть все идет как должно!» — решила я и увидела, как из ладони ведьмака потянулась тонкая темная нить, закручивающаяся маленьким подобием смерча. От камня-портала потянулась точно такая же, только темнее и толще. Когда они соединились, Ведьмак резко вскинул руку и нить поднялась на высоту выше человеческого роста, а затем расширилась темные зевом и задрожала по краю образовавшегося прохода в никуда.
— Идем! — Роланд первым прошел в портал, уверенный в том, что мы с Мраком шагаем следом.
Я не знала, сколько времени будет раскрыт портал и потому поспешила не мешкая. Роланд первый, вторым запрыгнул Мрак, а мы с моей лошадкой заканчивали процессию.
Едва я перешагнула в темноту с белого снега, как вокруг тело словно охватила неприятная холодная оболочка. За спиной оглушительно хлопнуло, словно крылья огромной птицы раскрылись на ветру.
«В таких находятся младенцы!» — невольно сравнила я.
Все пропало на несколько секунд. Я словно плыла по черной реке и при этом не видела ни своих рук, ни тех, кто находился впереди. Лишь сплошная темнота, холодная и пронизывающая.
Я затем все неожиданно исчезло и меня выбросило на снег. Я с трудом удержалась на ногах, подхваченная сильными руками Роланда. Подняла глаза и огляделась, понимая, что мы действительно переместились. Теперь мы находились не посередине поля, а на какой-то лужайке, а впереди, в получасе ходьбы, возвышался огромный замок, величественный и грозный с темными серыми стенами, выделявшимися на синем фоне зимнего неба.
