Виктор приподнялся и медленно вытянул руку, показывая на гостя. Его голос внезапно сел и он с трудом сумел издать из себя членораздельные звуки. Но потом дело пошло.
– Менел, – просипел Антипов, стараясь говорить разборчивей. – Посмотри! Это же один из тех крестьян… меченосцев… которых ты убил!
Сейчас не было никакой внезапной тишины. Соседи Виктора, кто хорошо расслышал сказанное, схватились кто за меч, а кто за стол, пытаясь быстро отодвинуть от него кресло. Остальные, за исключением вскочивших ан-Суа и Менела, продолжали разговаривать, еще не вполне понимая, что произошло.
Виктор еще никогда не сталкивался с теми, кого считал мертвым. Конечно, видел их в гробу на похоронах, но чтобы они двигались, такого ему наблюдать не приходилось. И, надо сказать, сейчас он был даже рад, что все обстояло нормально прежде. То, что люди умирают, – конечно, печально, но несравненно более печально, если умершие возвращаются. Бывший студент полагал, что человечество рано или поздно достигнет бессмертия, но путем неумирания, а не возвращения с того света. Сейчас в его голове мелькнуло нелепое сравнение ожившего с гостем, который, покинув хозяев, тут же вернулся, потому что забыл свою шапку. И никому неясно: случилось это по умыслу или по рассеянности. Виктор считал, что если решил уходить, то уходи, колебания в этом вопросе не украшают никого: ни живого, ни покойника.
Антипов одним взглядом охватил присутствующих. Почему-то и герой и 'черный' барон застыли с оружием наизготовку и не пытались двигаться. Понимание распространилось среди людей очень быстро: слуги, музыканты и акробаты сгрудились в дальнем углу, а некоторые из них даже стали бочком пробираться ко вторым дверям, через которые обычно заходила графиня.
– Этого не может быть, – каким-то странно тонким голосом произнес Терсат. – Прошло слишком мало времени!
– Может, – медленно ответил Менел, снова ухмыляясь. – Это по вашей части, ваша благость.
Фигура крестьянина-меченосца, между тем, не пыталась никуда идти. Она замерла в круге яркого света и стояла так, даже не покачиваясь.
Терсат привстал со своего кресла, расположенного рядом с графиней. Нервным движением поправил белую мантию так, что его кисть почти задела золотистое платье Ласаны.
– Во имя господина нашего Зентела! – начал он постепенно крепнущим голосом. – Да обрету я силы, чтобы изгнать эту…
Терсат уже почти занес руку, чтобы очертить священный полукруг, как вдруг крестьянин-меченосец вскинул голову и произнес странную фразу, лишенную каких-либо интонаций:
– Жрец, передай Зентелу, пусть даст нам дорогу. Мы почуяли богов, они здесь. Пусть даст нам тела! И позволит обратиться к нему! Где Зентел? Мы не видим его, но мы чуем богов! Меня послали передать…
– … чтобы изгнать эту мерзость! – Терсат все-таки закончил фразу и сделал жест, от которого по коже Антипова побежали мурашки. Молодой воин ощутил непонятную силу, исходящую от жреца. – Вон! Изыди! Именем Зентела!
Теперь фигура явственно покачнулась. Жрец продолжал повторять свои слова снова и снова, а Виктора колотила мелкая дрожь. И она была вызвана не страхом, а странной и неприятной мощью, исходящей от Терсата. Антипов попытался взять себя в руки и тут же обнаружил, что в зале только он один воспринимает происходящее именно так. Окружающие просто наблюдали, словно смотрели интересное представление.
– Кретин! – с этим воплем фигура упала на пол, сумев подставить руки, чтобы смягчить падение. – И Зентел твой кретин! Вы все…
– Вон! – закричал жрец. Звук был настолько громок, что заставил всех присутствующих поморщиться, а эхо еще долго затухало под сводом зала.
Крестьянин-меченосец уронил голову на пол и больше не двигался. Менел своей упругой походкой подошел к лежащему и сильно пнул ногой в бок, отчего тело отлетело на пару метров. Затем повернулся к Терсату и сообщил:
– Готов. Но, ваша благость, у моего меча получилось бы быстрее.
– Много ты понимаешь, Менел, – буркнул жрец, тяжело плюхаясь обратно в кресло. – Уберите кто-нибудь тело! Илеа, сходите проверьте остальных.
– Иду, ваша благость, – отозвался темноволосый жрец, сидящий рядом. – Но что-то слишком быстро этот восстал. И нес какую-то чушь…
– И я о том же, – Терсат взял серебряный кубок с вином и сделал хороший глоток. – Ну, идите, идите! Возьмите с собой стражу на всякий случай.
Присутствующие будто ожидали этих слов, чтобы загалдеть. Виктор же, напротив, прищурив глаза, внимательно наблюдал за жрецами и неподвижно лежащим телом. Ему было интересно, что случилось. Что это еще за оживший труп? В чем природа сил священников для восстановления порядка? Почему только Антипов ощутил влияние этих сил? И, наконец, что крестьянин-меченосец говорил про богов и Зентела?
Молодой воин решил воспользоваться всеобщей суматохой и направился вдоль стола к Терсату, который продолжал пить вино и кивал в ответ на тихую речь графини, обращенную к нему. Но Виктору не удалось добраться до цели. Ему путь преградил Менел.
– Зачем ты меня злил, сын барона? – напрямик поинтересовался герой негромким голосом. – Что это за шутки? Или ты неблагодарный, как все прочие?
Антипов быстро огляделся. Почти все столпились неподалеку от лежащего тела, наблюдая за тем, как слуги берут труп за руки и за ноги.
– С чего мне быть благодарным, Менел? – спросил Виктор. – Все, что ты сделал, ты сделал для себя, а не для меня. Пусть я и не знаю зачем. А злил тебя для того, чтобы узнать, есть ли у тебя совесть.
Герой даже слегка отшатнулся от неожиданного предположения.
– Совесть? – переспросил он, подняв брови. – Что за ерунда? Я – герой, у меня нет совести.
– Вот и вижу, что нет, – быстро произнес Виктор. – Сматываешься со всеми, оставляешь графиню одну, хотя втайне спас ей жизнь. Неужели ты испугался короля, которого сам же терпеть не можешь?
Антипов не был уверен в том, что у него самого есть совесть, но всегда прибегал к этому слову, когда хотел разбудить в собеседнике добрые чувства, несущие пользу Виктору. В результате последних событий бывший студент испытывал большое желание занести героя в число потенциальных союзников, но как можно доверять тому, чьи действия окутаны тайной?
– Начистоту поговорить хочешь, сын барона? – поинтересовался собеседник. – Я это и предлагал! Сразу же, как…
– О чем вы там шепчетесь, господа? – Терсат с любопытством уставился на парочку, стоящую около стола. Было видно, что жрец готов говорить о чем угодно, лишь бы немного отвлечься от происшедшего.
– О мертв…, – начал Виктор.
– О героях, – перебил его Менел. – Сын барона произнес такую проникновенную речь!