В ЧУЖУЮ пропасть.
В бездны чьей-то памяти.
Да, пан Мацапура умен! Не испугался (а может, испугался, да себя преодолел) - и проверить решил.
На мне.
На своем верном псе Юдке.
Так-так…
Интересно, что моему пану привиделось? Нет! Не привиделось!
Что ОН заставил моего пана увидеть?
Кто же ты, Пленник?
* * *Нюхать соль я отказался, и от стопки знакомой гданьской вудки - тоже. Пан Станислав не настаивал. Мы присели к столику, на скатерть легла толстая книга с позеленевшими медными застежками переплета.
Я узнал - книга "Задея".
Так-так…
Для того и собрались. Пан Станислав и тут верно рассудил. Пани Сале в своем Сосуде некромант не из последних. И сам пан Мацапура не один год такие книги почитывает. Ну, и я, глупый Юдка…
Слушать о "Багряных Вратах" было неприятно. Читать - тоже. А смотреть на рисунки - тем более. И не только из-за "чистой крови". Я не брезглив; тем более людей, кто попадет в замок, все равно не спасти. Говорят (говорили - прежде), что такой кровью пан иногда ноги парит.
От боли в суставах.
Может, врут?
Другое не нравилось. "Багряные Врата" - все равно, что топор в руках ювелира. Или портного. Вместо тонкой работы - удар сплеча.
Хотя…
Я вновь перечитал затейливую вязь скорописи, проглядел густую киноварь рисунков. Три круга: глумленье, Имена и кровь. И дорога - тоже из крови. Грубо! Очень грубо!
Но кто знает?
Обнадеживать не стал. Может, и выйдет. Хвала Святому, благословен Он, мне таким заниматься не приходится!
И не придется.
Пани Сале принялась что-то рассказывать о настоящих Воротах - о тех, которые стерегут Малахи, - но я не стал слушать.
Захотят рискнуть - пусть!
Я им не спутник.
Другое сводило с ума, не давало покоя.
Пленник!
Чего он хотел от меня? Помощи? Или просто угрожал? Или?…
* * *Дверь хлопнула, пан Станислав откинулся на спинку кресла, улыбнулся.
- Тебе и вправду надо отдохнуть, пан Юдка! Завтра поспи, а послезавтра работа будет.
Я плечами пожал. Впервые, что ли?
Мацапура поглядел на дверь, за которой скрылась пани Сале, и внезапно подмигнул:
- Хитра баба! А ведь врет! Чую - врет! И ты, пан Юдка, врешь!
Он понял. Да и мудрено не понять! Пани Сале все-таки баба - увлеклась и сболтнула о Рубеже то, о чем лучше молчать.
- Значит, эти твои Малахи некоторых задарма пропускают?
Да, кое-что пан Станислав сообразил. Но не все. О том, что перед ним - консул Рубежа, он все-таки не догадался.
- Ладно, после поговорим… А теперь о деле. Пора с Валками кончать. И побыстрее!
Я кивнул, вспомнив худую некрасивую девочку, ладно сидевшую в седле. Моя Смерть… Можно ли покончить со Смертью?
- Утром гонец прискакал - Циркуны согласны под мою руку пойти. И Мерла тоже…
- Поздравляю зацного пана!
Он дернул щекой, огромная ладонь рассекла воздух.
- С чем? Два села - разве того мы хотели? Проклятые селюки! В норы забились да поглядывают, кто верх возьмет! А из Полтавы, того и гляди, наказной сотник приедет. Полковник там не дурак - знает, как таляры звенят, но и он тянуть долго не сможет.
Я задумался. Легко пану приказывать!
- Валки с налету не взять, - осторожно начал я. - И Минковку не взять. Да это зацному пану и не нужно. Черкасов там нет, все на панне Загаржецкой держится…
- Верно! - пан Станислав хохотнул. - Ты, пан Юдка, мне ее живой привези! Прежде чем шкуру содрать, я хочу знать, чем ее кожа пахнет!
Перед глазами вновь встало ее лицо - плосконосое, некрасивое. И глаза - темные, как ночь. Как та ночь, когда встретились все трое - Смерть, Пленник и Двойник.
Двойник!
Мальчишка показал мне!…
- Что молчишь, пан Юдка?
Я заставил себя улыбнуться.
- Пану нужна панна Загаржецка? Он ее получит. Да только она зацного пана ласкать не станет.
Он захохотал - громко, до слез. Затем махнул широкой ладонью:
- Ну ты и скажешь! Нагайки или железа каленого испробует - враз захочет. А нет - руки свяжу, да рот заткну. Не в том дело!
Да, не в том. Мне не пережить свою Смерть. Значит? Значит, вот он, мой час?
Страшно, глупый Юдка?
- Пан Станислав сказал "послезавтра", - я встал, взглянул ему прямо в глаза. - Значит, будет послезавтра. Пан меня знает.
Он хотел что-то сказать, но осекся. Да, он меня знает. Иегуда бен-Иосиф выполнит панскую волю. И не потому, что я предан ему - зацному пану Станиславу Мацапуре-Коложанскому, бешеному псу, парящему ноги в теплой крови. Просто от судьбы не уйдешь, а долги надо платить.
Моя Судьба рядом - протяни руку.
И я протягиваю.
Но сначала…
* * *…А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем, и щитом, а я иду против тебя во имя Г-да Саваофа, Б-га воинств Израильских…
Средний треугольник - Гевура, Теферэт, Хесед.
Гевура - созвездие Шор, могучий Телец.
Теферэт - Кешет, Стрелец-из-лука.
Хесед - Мознаим, Весы Б-жьи…
Неярко горит семисвечник, белые линии на деревянном полу проступают четко, вбирая священный огонь и отдавая свет обратно.
Желание Отдавать - то, чем озаботился Святой, благословен Он, сотворив мир из самого Себя.
Нижний треугольник - Год, Йесод, Нецах…
Я не тороплюсь. Время тоже послушно, его можно сжать, можно развернуть, как ночное небо.
…А Давид отвечал Филистимлянину…
Маген Давид - Щит Давидов, великий образ Творения, путь к Двейкут - Единению. Шесть лучей - шесть дорог…
Год - созвездие Арье, гривастый Лев.
Йесод - Бетула, небесная Дева.
Нецах - Г`ди, лобастый Козерог.
Линии замкнулись, и свет, до того сдерживаемый, наполнил комнату. Не огонь светильника - пламя Сфирот, отблеск Вечного Пламени.
Шесть лучей, шесть созвездий, шесть пророков. Теперь вы со мной, Ицхак, Иаков, Авраам, Моше, Йосеф и Аарон!
И Ты, Б-г отцов моих, вспомни обо мне!
Пора!
Я ступил на самую середину, в Крепость Малхут, в средоточье Давидово, сияющее под пламенем Творца. Космос раскинулся вокруг - бесконечные слои сфир. От Мира Малхут - сфиры Действия до Мира Кетер - Великой Короны.
И Космос объял меня.
Я прикрыл веки - обычное зрение уже не служило мне. Тени сгинули, и я узрел блистающую белизну. Мир ждал моего слова, и на миг душу объяла гордыня, невероятная, безмерная, как море, в котором до поры затаился Левиафан.
Я МОГУ ВСЕ!
ВСЕ!
