- А она лапы не сломает, спрыгнув с такой высоты? - поинтересовался Тарен, кивнув на Конфетку.
- Может… - помрачнела Телия.
- Так может ей лучше взобраться выше, на скалу, а оттуда в воду? Всяко безопаснее…
- Сейчас спрошу.
Ненадолго замолчав, принцесса снова заговорила:
- Она согласна, хоть и не слишком хочет. Сами знаете, что карайны воду не особо любят…
- Тут уж не до любви или нелюбви, - вздохнул офицер. - Речь о жизни идет. Ну что ж, удачи!
- Спасибо…
Гвардейцы вытащили на стену длинную лестницу и приставили ее к скале - даже карайн не заберется по ней, слишком гладкая. Принцесса снова прижалась лицом к шее Конфетки и крепче вцепилась в ручки упряжи. Ей было до смерти страшно, но оставить тут дедушку на верную смерть она не могла. Наконец девушка зажмурилась, чтобы не так бояться, и тихо шепнула на ухо карайне: «Вперед, моя хорошая…»
Та встала, смерила оценивающим взглядом лестницу и оставшийся кусок скалы, чтото решила, рыкнула и отошла к дальней скале, чтобы разогнаться. А затем молнией мелькнула по крепостной стене, взлетела по лестнице и прыгнула вверх. Дотянувшись до края скалы, она вцепилась в него когтями и повисла. Немного повисела, подтянулась и перевалилась через край, исчезнув из виду гвардейцев. Минуты две ничего не происходило, после чего послышался громкий всплеск. Воины кинулись к краю стены. Конфетка быстро плыла к берегу, с неудовольствием отфыркиваясь и порыкивая.
Бунтовщиками явно командовал опытный офицер, так как сразу же послышались резкие приказы, и восемь человек принялись обстреливать карайну. Неизвестно, попали они или нет, но она выбралась на берег и со все ног рванулась к зарослям, за несколько мгновений скрывшись в них. Только ветки затрещали. Арбалетчики еще довольно долго стреляли ей вслед, хоть и понимали, что это бесполезно.
Воины облегченно переглянулись и приготовились дорого продать свои жизни. Однако их предположения оказались верны - бунтовщикам был нужен только герцог, остальные их не интересовали. Поэтому не прошло и двух часов, как осада была снята. Но Тарен не собирался уходить из крепости - их всего пятеро. В творящейся в провинции кровавой вакханалии пятерым не выжить, лучше дождаться своих в крепости. Но ждать их, похоже, придется долго, это было ясно каждому. Пусть так, свой долг они исполнят до конца и умрут, если понадобится.
Карайны осторожно пробирались по дну оврага, стараясь не создавать шума. Вокруг было слишком много врагов, обойти их нет никакой возможности, вот и пришлось рисковать. Марк недоумевал, пытаясь понять откуда их столько здесь взялось. В конце концов он пришел к выводу, что бунтовщики когото ловят - облава велась по всем правилам, прочесывался лес, даже буреломы и болота не оставались без внимания. Все это сокращало шансы добраться к своим почти до нуля. Однако выбора не было, все равно пробирались, только очень осторожно. Многие небольшие отряды можно было бы перебить, но обнаружив трупы своих бунтовщики насторожились бы и нагнали сюда еще больше войск. Приходилось прятаться, используя все свои знания и умения. Беда, что с ним были не опытные невидимки, а мальчишки, которые еще ничего толком не умели. По крайней мере, о маскировке они понятия не имели, Марк учил Кенрика с Ниром на ходу, очень надеясь, что им все же удастся прорваться через перешеек. Десятник ругался про себя: шли бы с ним опытные невидимки, они прошли бы сквозь заслоны, как нож сквозь масло, но ученики то сухую ветку задевали, то еще какую глупость учиняли.
Кенрик ехал, поглаживая по загривку мурлыкающего котенка, который высунул голову изза пазухи и с любопытством оглядывал окрестности. Малыш уже пытался мысленно говорить с кровным братом, по крайней мере свои ощущения передавал легко - юноша теперь всегда знал, когда тот хочет есть или сбегать в кусты. Чувствовал, где у него чешется или болит. Мало того, мог полностью подключиться к глазам или ушам Черныша, став на короткое время им. Когда Марк впервые рассказал о такой возможности, Кенрик ему не поверил, но вскоре сам убедился в правоте наставника. Они с котенком постепенно становились единым целым. Это одновременно пугало и вызывало восторг. Вот и сейчас он смотрел на мир одновременно своими глазами и глазами Черныша. Очень странное, знаете ли, ощущение.
Нечто, поселившееся в нем, за последние дни ничем себя не проявляло, однако Кенрик продолжал оставаться настороже. Ему не хотелось снова поглощать чужие души - такое слишком страшно для человека, а он, несмотря ни на что, человек. Убить, защищая свою жизнь, можно, но лишать коголибо посмертия? Это слишком. Он снова поклялся не допускать подобного, уловив в ответ волну сомнения и насмешки. Нечто, похоже, отличалось ехидным характером и не собиралось ему подчиняться. Но Кенрик был уверен, что больше не позволит сделать себя покорной марионеткой. Откуда взялась эта уверенность? Трудно сказать, но юноша четко знал, что будет так, как он решит. И не иначе! Главное не поддаваться страху, не позволять ему взять над собой верх в критической ситуации.
До перешейка осталось не так и далеко. Была бы возможность двигаться по дорогам, к вечеру бы добрались, но бунтовщики перекрыли все подходы. Десятки отрядов прочесывали местность, изза чего приходилось прятаться, продвигаясь вперед хорошо если на несколько миль за день. Вчера вообще ходили по кругу - куда ни двинься, везде оказывались враги. И ладно бы это были обычные отряды, так нет - в каждом не меньше десятка арбалетчиков, а это опасно даже для карайнов. Подвергать риску их жизнь Марк не хотел, и Кенрик его в этом полностью поддерживал.
- Стоп! - вдруг поднял руку десятник. - Молния говорит, что к нам идет еще один карайн. Просит о помощи.
- С всадником? - уточнил Кенрик.
- Понятно, что с всадником. Точнее, с двумя. Думаю, именно за этими всадниками и идет охота.
- Темный Прохвост им на шею! - выругался юноша. - Что делать будем? Может, уйдем?
- Своих без помощи оставлять грех, - тяжело посмотрел на него Марк. - Запомни это раз и навсегда. Сам погибай, но товарища выручай!
- Я понял, - наклонил голову юноша. - Спасибо за урок, наставник. Извините, привык за годы бродяжничества только о себе думать…
- Отвыкай, - проворчал тот.
Они спешились. Карайны тут же скрылись в зарослях, взяв на себя роль боевого охранения. Кенрик покосился на хмурого Нира, которому все еще не доверял. Да и тот часто поглядывал на него с подозрением, все еще не веря, что ронгедормец не кукловод. Но они постепенно находили общий язык, иногда даже разговаривали о том, о сем. Нир расспрашивал Кенрика о родном городе, да и сам немало рассказал о жизни в Игмалионе. Как ни странно, у молодых людей нашлось немало общего, на многое они смотрели одинаково, многие их взгляды совпадали, хотя и выросли в совершенно разных условиях. Ронгедормец даже както поделился с игмалионцем своей мечтой о мире, где люди не делают друг другу зла. Тот в ответ грустно улыбнулся и сказал, что такое, к сожалению, невозможно - люди есть люди, в большинстве своем они думают прежде всего о собственной выгоде.
