— Как хочешь, Попробуй-убей. Ты отправишься вместе с женщиной.
— Хорошо, — сказал гладиатор и сел рядом с Мириэль.
— Нет, — возразила она. — Это неразумно. Если я буду сражаться, то не смогу оберегать Ангела.
— Я не нуждаюсь в твоей защите!
— Успокойся! Ты не имеешь никакого понятия о том, что нам предстоит, об опасностях, которые нас там ждут, и о том, как обороняться. Ты точно грудной младенец, и у меня не будет времени нянчиться с тобой!
Ангел покраснел и вскочил на ноги.
— Нет-нет! — сказал Кеса-хан. — Мне думается, ты неверно судишь о положении вещей, Мириэль, как поначалу неверно судил и я. Пустота — место опасное, но отважный человек пригодится и там. Я пошлю туда вас обоих и вооружу Попробуй-убей доступным ему оружием.
— А что будешь делать ты?
— Ждать здесь. Но мы с тобой будем связаны.
— Но ведь демоны явятся сюда?
— Нет. Они не за мной охотятся. Разве ты не понимаешь? Потому-то ты мне и нужна. Они будут искать твоего отца. Цу Чао знает, как опасен для него Нездешний. Он уже пытался убить его во плоти, но потерпел неудачу. Теперь он постарается заманить душу твоего отца в Пустоту. Нездешнего нужно защитить.
— У отца тоже нет Дара, — со страхом сказала Мириэль.
— Вот тут ты ошибаешься, — прошептал Кеса-хан. — Он обладает величайшим из всех даров — даром выживания.
Касай и его люди, проохотившись больше трех часов, увидели вдруг южанина на громадном рыжем жеребце. Касай придержал свою степную лошадку. Это было прекрасное животное, ростом в четырнадцать ладоней, но конь южанина насчитывал все шестнадцать ладоней, а то и больше. Двоюродный брат Касая Чулай поравнялся с ним.
— Убьем его? — спросил Чулай.
— Погоди. — Касай рассматривал едущего к ним всадника. Весь в черном, с черным меховым плащом на плечах. На его лице запеклась кровь. Он направил коня к охотникам, и Касай не заметил в нем страха. — Хороший конь, — сказал Касай, когда незнакомец приблизился.
— Лучше, чем его хозяин, которого я убил. — Всадник говорил весело, и это рассердило Касая.
— Ради такого коня стоит убить, — сказал он многозначительно, опустив руку на меч.
— Верно. Но ты сперва спроси себя, стоит ли ради него умирать.
— Нас пятеро, а ты один.
— Неверно. Ты один, и я один. Когда дойдет до дела, я убью тебя в тот же миг. — Спокойная уверенность этих слов дохнула на задор Касая, как зимний ветер.
— Ты так низко ценишь моих братьев? — спросил он, стараясь вновь подчеркнуть свое численное превосходство.
Всадник со смехом оглядел остальных.
— Я всякого надира ценю высоко. Слишком со многими из вас я сражался в прошлом. Похоже, мы можем выбирать одно из двух: либо сразиться, либо отправиться в ваш лагерь и поесть.
— Давай убьем его, — сказал Чулай по-надирски.
— Это будет последней попыткой в твоей жизни, недоумок, — на безукоризненном надирском проговорил всадник.
Чулай наполовину вытащил меч из ножен, но Касай остановил его.
— Откуда ты знаешь наш язык?
— Скажи сперва — есть будем или драться?
— Мы будем есть. Будь гостем в нашей юрте. Ну, так откуда?
— Я много раз бывал у надиров — и как друг, и как враг. Меня зовут Нездешний, но кочевой народ дал мне и другие имена.
— Я слышал о тебе, Бычий Череп, — кивнул Касай. — Ты славный воин. Следуй за мной, и ты получишь свою еду. — Касай повернул коня и поскакал на север. Чулай, бросив на дреная убийственный взгляд, последовал за братом.
Два часа спустя они уже сидели вокруг пылающей жаровни в высокой, крытой козьими шкурами юрте. Нездешний, поджав ноги, занял место на кошме напротив Касая. Оба ели из общей миски мягкий сыр, запивая его крепкой водкой из глиняного кубка.
— Что привело тебя в степь, Бычий Череп?
— Я ищу Кеса-хана из племени Волков. — Ему давно пора умереть, — кивнул Касай.
— Я еду не затем, чтобы убить его, — хмыкнул Нездешний, — я еду ему помочь.
— Быть того не может!
— Уверяю тебя. С ним моя дочь и мои друзья — я по крайней мере надеюсь на это.
— Но зачем? — изумился Касай. — На что тебе эти Волки? У нас до сих пор рассказывают о волшебстве Кеса-хана и о том, как он наслал на тебя оборотней. С чего ты вздумал помогать ему?
— Враг моего врага — мой друг. Я хочу смерти одного человека, который служит императору.
— Ты говоришь о Цу Чао? Да проклянут боги его душу на веки вечные. Да, это хороший враг. Но с помощью Волкам ты запоздал. Готиры уже осадили их горную твердыню. Ты туда не пробьешься.
— Я найду способ.
Касай кивнул, допил водку и вновь наполнил кубок из кувшина. Нездешний слегка пригубил предложенный напиток.
— Мы — племя Длинного Копья. Волки — наши враги на всю жизнь и после смерти. Но я не хочу, чтобы готиры истребили их. Я сам хочу вогнать клинок в Анши Чена. Сам хочу отрезать голову Белашу. Сам хочу вырезать сердце Кеса-хана. Эти удовольствия не для круглоглазых свиней, живущих в камне.
— Сколько у вас здесь мужчин?
— Бойцов? Шесть сотен.
— Как ты смотришь на то, чтобы помочь Волкам?
— Ба! Язык мой отсохнет, и предки повернутся ко мне спиной, когда я вступлю в Долину Покоя. Нет, я не стану им помогать, зато помогу тебе. Дам тебе еды и провожатого, если хочешь. В горы ведет несколько дорог. — Спасибо, Касай.
— Не за что. Если найдешь Кеса-хана, объясни ему, почему я тебе помог. — Непременно. Скажи, ты тоже мечтаешь о приходе Собирателя?
— Конечно — какой надир не мечтает?
— Какой он, по-твоему, будет?
— Он выйдет из Длинного Копья, это ясно.
— И как же он объединит надиров?
— Для начала он изничтожит Волков, — улыбнулся Касай, — и прочие вероломные племена.
— Ну а вдруг Собиратель произойдет не из Длинного Копья, а из Волков?
— Быть того не может.
— Он должен быть поистине необыкновенным человеком.
— Выпьем за это, — сказал Касай, передавая кубок Нездешнему.
Завернувшись в плащ, положив голову на седло, Нездешний лежал на кошме и слушал, как воет ветер за стенами юрты. По ту сторону жаровни спал Касай с двумя своими женами и детьми. Нездешний устал, но сон не шел к нему. Он перевернулся на спину и стал смотреть, как дым уходит через отверстие в кровле и как ветер уносит его прочь. Через дыру виднелись три звезды.
Нездешний закрыл глаза, вспоминая день, когда сражался за бронзовые доспехи. На него напали надиры — он убил их. Потом явился последний оборотень — две стрелы в голову остановили его. Нездешний, одинокий и израненный, хотел уйти — и увидел перед собой Черных Рыцарей. Их он победить не смог, но великан Дурмаст, вероломный Дурмаст, пришел к нему на выручку и отдал свою жизнь за него, человека, которого намеревался предать.
