– Это ново, – сказал Ефим, развалившийся в кресле.
– Эпатажно, – Ерем оторвал взгляд от книги.
– Тебе идет, – обнадежил Оська.
– Церковь бы одобрила, – комплимент от Ивара.
– Только надо совсем немного подправить, – тактично заметил Лас.
– Ага, – согласился юный гений, необычно разговорчивый в тот вечер. – Зашить по краям и на горле – в саване не должно быть отверстий.
– Ничего, – на этот раз роль утешителя для начинающего портного досталась мне. – Следующее обязательно получится.
– Да, не расстраивайся, – неожиданно поддержал меня Оська. – В комнате у Николетты тоже висят неплохие шторы.
Я многозначительно показала шутнику кулак.
Учитывая, что портняжный талант Михея остался не оценен, на бал поехало одно из старых платьев. Пусть даже оно и не прибавило внимания к моей персоне, заинтересованных взглядов публики мне вполне хватило, когда Алисия с горящими, словно у бешенного кота, глазами вцепилась в мой локоть чуть ли не в самом центре бального зала:
– Сегодня я собираюсь перетанцевать с каждым мужчиной в этом помещении, кроме Ласа. Пусть знает!
– Ну и кому ты сделаешь хуже? Лас едва ли заметит, зато ты к концу вечера стопчешь ноги до колена, – я попыталась ее успокоить, но, видимо, выбрала неправильные слова.
– Значит, я буду танцевать так, что заметит!
– Боюсь даже представить.
– И передай ему, что я не хочу его видеть и знать. Пусть даже не подходит ко мне!
– Алисия, у тебя и раньше слова расходились с делом, но чтобы так катастрофически – первый раз! Может, я лучше намекну ему, что ты в него влюблена? Зная Ласа, могу тебе сказать, что он до сих пор пребывает в блаженном неведении.
– Ники, ты мне подруга или кто?
Да-да, знаю, мой личный пример – не самая удачная модель для подражания. Но зачем же так неделикатно на это намекать?
– Приходится делать вид, что подруга, пока не найду другого определения для этих безобразных отношений, – заметив, что глаза Алисии опасно сузились, я пошла на попятный. – Ладно-ладно, только когда ты перейдешь все границы, обещаю что запихну тебя в карету и отвезу домой, даже если для этого понадобится тебя связать. А теперь иди танцевать, мне даже интересно, как это будет выглядеть со стороны.
Я подтолкнула ее на паркет, где девушку с распростертыми объятиями встретила добрая половина присутствующих мужчин. Популярность Алисии относилась к вещам неизменным в этом мире. Ну и еще, пожалуй, к ним можно было добавить готовность доктора поспать в любой ситуации.
– Сэр Мэверин, вы снова ленитесь танцевать? – своим вопросом я предотвратила самоубийственный нырок врача в чашу с пуншем. Уж очень опасно голова сони клонилась над столом.
– Признаться, не столько ленюсь, сколько опасаюсь. Общество здесь такое восприимчивое, а я настолько стеснен в средствах, что выбор партнерши становится делом неразрешимым.
Ну кто еще, кроме доктора, мог так изящно признаться в своем намерении жениться на деньгах? После таких фраз не возникает даже желания его в чем-то упрекать. И я решила немного подбодрить несчастного сребролюбца.
– Но в зале все же есть несколько дам, танцевать с которыми было бы безопасно, – на этой фразе весь мой гуманизм иссяк и я продолжила, – леди Рада, к примеру.
Доктор рассмеялся и очень похоже спародировал:
– Молодой человек, имейте совесть. Я понимаю, что вы красавец, да и я не лишена былой привлекательности, но у меня есть определенные обязательства по отношению к моему дорогому сыну.
Для меня так и осталось загадкой, имела ли место быть эта фраза на самом деле, или являлась плодом неуемной фантазии сэра Мэверина.
– Ну а леди Филиппа? Третий муж ей явно ни к чему.
Доктор с явным интересом посмотрел в сторону сестры фабриканта.
– Думаете, согласится?
– Ну, если вы расскажете ей пару-тройку своих баек, будет сложно отказать, – после этих моих слов случилось невероятное: сэр Мэверин не только окончательно проснулся, но даже приподнялся с места и привел в порядок свою одежду. Я не удержалась от шпильки: – Только не переусердствуйте, а то вам сегодня еще оказывать помощь моей подруге, которая твердо вознамерилась стереть ноги в кровь до конца вечера.
– Леди Николетта, вы меня все больше удивляете, – раздался над моим ухом голос господина Жерона.
– Чем же на этот раз? – я не стала поворачиваться и лишать себя удовольствия лицезреть сумасшедшие па, которые выделывала Алисия.
– Обычно молодые барышни предпочитают танцевать, а не ставить над окружающими психологические эксперименты.
– Не думайте, что я делаю это специально.
– Это-то меня и беспокоит, – партнер фабриканта все же обошел кушетку, на которой я так уютно устроилась, и дал мне возможность себя разглядеть. – Может, потанцуете со старым больным человеком, которым все остальные пренебрегают? А я вам расскажу что-нибудь интересное.
Предложение было заманчивым, поэтому я согласилась не раздумывая. Господин Жерон оказался довольно опытным танцором, и к моему безграничному удивлению и радости, не давал наступать себе на ноги.
– До этого мне все как-то не представлялось удобной возможности спросить как поживает господин Клаус? Он уехал так внезапно, что все соседи опасаются, уж не случилось ли какой неприятности, – спросила я, прекрасно понимая, что той неприятностью могла быть моя скромная персона.
Господин Жерон посмотрел на меня со снисходительной усмешкой, которая как бы говорила «я все знаю» и «вам меня не обмануть».
– Ему пришлось уехать в город: один из наших капризных покупателей пожелал вести дела только с ним. И мы решили на время поменяться: я послежу за производством, а он займется деловыми контактами.
– Капризный покупатель? – с удивлением переспросила я. Капризный покупатель мари представлялся мне существом еще более мифическим, чем просто покупатель мари.
– Женская интуиция не дремлет, а? – было видно, что моему собеседнику хочется подмигнуть, и только правила приличия удерживают его от этого безобразия. – Если покупатель носит юбки и шляпки с перьями, то переговоры по определению становятся тем более успешными, чем моложе и красивее продавец. К сожалению, я себя в этой роли уже исчерпал.
Я внутренне содрогнулась, представив господина Клауса ухаживающим за какой-то ловкой кокеткой с толстым кошельком, и тут же поспешила скрыть свое испортившееся настроение, принявшись убеждать господина Жерона, что он все еще очень даже импозантный мужчина.
– Ха-ха-ха, будь я хотя бы на десять лет моложе, вы бы пожалели о своих словах! – делец лихо развернул меня в очередном па, в спине у него что-то отчетливо хрустнуло, но гордец ценой титанических усилий превратил гримасу боли в выражение мужественного восторга на своем лице и закончил танец только через минуту под предлогом того, что, должно быть, уже утомил меня. – Не сочтите за наглость, что вмешиваюсь в ваши дела, – он усадил меня на свободный пуф и, наотрез отказавшись сесть рядом, тайком разминал себе спину, – но если вы испытываете какую-то симпатию к Клаусу, то выказывайте ее более осторожно. Вряд ли он способен правильно оценить и принять характер, подобный вашему.
