Я ногой столкнул упыря с Розана. Тот как будто не заметил этого. Задушевный визг не стихал. Пришлось применить более радикальные меры. Пара пощечин, в такой момент, самое то. Вот их-то я и применил.
— Все-все! Хватит! Выключай сирену! — скомандовал я Розану. — Видишь? Он тихий, мирный, лежит, и ему нет до тебя дела.
Розан приподнялся на локтях, недоверчиво вглядываясь в усопшего упыря.
Кетван, несмотря на свои заплетающиеся ноги, наконец, справился с мечом. Но справиться с инерцией ему не удалось, поэтому он смачно приземлился на пятую точку.
— Вот этот подвиг, кавалер, ты можешь смело записать на свой счет! — многозначительно кивнув на половинки упыря, сообщил я. — Заметь, у тебя уже есть такой задел, что любая дама сочтет за честь стать твоей дамой сердца.
— Это ты, верно, говоришь, эльф, — пробурчал Кетван, пытаясь рассмотреть то, на что он, влекомый инерцией, сел (а это был пирог с лесной ягодой, кстати, очень вкусный).
— Кстати, какого ордена ты кавалер? — заинтересовался Семен, собирая наши вещи в сумку.
Кетван почему-то засмущался. Хрончик старательно очищал его штаны от остатков пирога.
— Я член ордена Сумрачных Походов, — наконец, выдавил Кетван, — Все, кто в наш орден вступает, автоматически становятся кавалерами.
— Сумрачных Походов? — удивленно поднял брови Семен. — А почему сумрачных? И куда походы?
Кетван засмущался еще больше.
— Ну, походы, пока, только по тавернам и харчевням. До большего мы еще не успели добраться.
— Угу, — кивнул я. — После таверен и харчевен, добираться еще куда-нибудь. Ох, как трудно! Но я не пойму, причем здесь сумрачные?
— Так просыпаются-то кавалеры, только к сумеркам, — пояснил Хрончик, закончив очистку кавалеровых штанов. — Они же до утра ходють. Потом спать заваливаются.
— А, так значит, ты решил вот так добраться до большего, — догадался Семен.
— Я хочу доказать, что наш орден тоже может быть героическим, — совсем тихо сказал Кетван.
— Ты уже начал доказывать, — великодушно сказал я, наблюдая за Розаном.
Баронов сынок наклонился над тушей упыря, ранее лежавшей на нем. К моему удивлению, он вытащил из тела упыря кинжал. Так значит, он тоже принял участие в схватке?
— Розан, тебя можно поздравить? — не вытерпел я. — Это твой кинжал?
Розан кивнул, рассматривая измазанное черной кровью лезвие.
— Поздравляю! — Семен улыбался, радуясь за своего протеже. — Все-таки кровь — великое дело! Барон будет тобой гордиться.
— Не профессионально мы действуем, — пробурчал я, покачиваясь в седле Джупана.
— То есть? — откликнулся Сема.
— Ну, перебили мы тех упырей, что на нас напали. Ну, перебьем тех, что на нас еще будут нападать, — недовольно сказал я. — Хартроп-то все равно остался, а значит, будет еще покушения.
— И что ты предлагаешь?
— Надо будет одного из них захватить живьем, — изложил я свои соображения. — Выбить из него сведения, где этот кандидат в покойники обитает, и сделать кандидата депутатом. Это будет уже чисто технический вопрос. Алгоритм я составлю на основании данных «языка».
— Ты думаешь, что «язык» нам что-то скажет? — задумчиво спросил Семен.
— А у тебя в заначке ничего нет для таких случаев? — вопросом на вопрос ответил я.
— Ну…, — замялся Сема. — Мармиэль меня кое-чему обучил. Но я не уверен, что это подействует еще на кого-нибудь, кроме людей.
— Вы об упырях это? — обозвался, сидящий на облучке, Пэрто. — Дык, это просто, господа эльфы. Они страсть, как серебра боятся. Вы ему серебром погрозите, он сразу вам все расскажет.
— А ты откуда это знаешь? — повернулся к Пэрто Семен.
— Дык, я с бароном в походах не один год хаживал, — даже несколько обижено ответил тот. — В таких делах побывал, что и вспомнить боязно.
— Слушай эксперта, Семенэль! — покровительственно сказал я. — Он в здешних реалиях разбирается лучше всех эльфов, вместе взятых.
Конечно же, пришлось перебираться на другое место для ночевки. Но предварительно Пэрто, под чутким руководством Розана, отделил головы упырей от тел и приготовил их для сдачи специальному комиссару. Специальный комиссар и платил от имени короля за головы нечисти.
Голову «своего» трофея Розан велел упаковать отдельно. Ее он хотел при первой же оказии отослать папуле, как доказательство, что сын стал на верный путь.
Кетван, подумав, заявил, что для первого подвига он совершил более чем достаточно. А значит, надо вернуться в Саринтию и хорошенько этот подвиг отметить. Монету, полученную за голову, он не собирался тратить.
— Повешу ее на цепочку, и буду носить, — важно заявил он, наблюдая, как Хрончик тщательно упаковывает обе половинки головы упыря в холстяной мешок.
Не успели мы устроиться на привлекательной полянке, как появился длинный обоз торговцев. В моем понимании длинный — это телег семь-восемь. Повинуясь повелительному взмаху мужика на первой телеге, все остановились.
Мужик спустился с телеги и направился к нашему бивуаку.
Зашевелился Кетван, подтягивая к себе, почему-то, свой двуручник. Пэрто не обращая внимания на прибывших, помешивал аппетитно булькавшую похлебку в котелке.
— Вечер добрый, благородные господа, — поприветствовал нас мужик. — Я главный торговец Пурык. Не позволите ли вы нам устроиться на ночевку рядом с вами? Вместе и веселей и безопаснее будет. Охрана моего каравана обеспечит нам спокойную ночь. Орлы ребята, сам подбирал!
— Ну, что же, — отозвался Семен. — Мы не против. А как баронет? …Кавалер?
Розан только пожал плечами, показывая, что ему все равно. Кетван некоторое время грозно сопел на купца, сверля его взглядом, потом буркнул:
— Пусть устраиваются. А охрана пусть бдит! Мы после сегодняшней битвы слегка утомились.
— Какой битвы? — удивился Пурык.
— Славной! — отрезал Кетван, устраиваясь поудобнее около костра.
— Мы, уважаемый Пурык, сегодня с упырями местечка не поделили, — испросив взглядом разрешения говорить у Розана, пояснил Пэрто. — Славное было местечко. Шагов сотни три отсюда. Дык, они, значицца, у нас его купили.
— Кто купил? — ошарашено уставился на Пэрто купец, сделав знак своим, что они могут остановиться здесь.
— А упыри купили, — невозмутимо пояснил Пэрто.
— Место купили? — все еще не мог понять Пурык.
— Ну, не все же вам торговать, — улыбнулся я. — Мы тоже иногда можем торгануть. Правда, плату берем специфическую.
— Спе…, какую?
— Особую! — вмешался Семен, укоризненно взглянув на меня. — Они нам головы, а мы им место.
