понимала, как больно и холодно мне будет без горячих рук Эйлара, его силы и уверенности, и, всё
равно – шла.
Чудилось: ещё чуть-чуть, всего один крохотный шажок, и сердце разорвётся на куски. Нежное
восторженное чувство внутри билось в истерике, сыпало короткими и острыми вспышками боли то в
желудке, то в боку, то ещё где. Знала бы, что любовь это так... непросто, ношпой запаслась бы. Или
нурофеном, каким-нибудь.
Занятая борьбой с собственными тараканами, даже не заметила, как вышла из рощицы.
Остановилась, хмуро глядя перед собой. Дальше дорожка шла вверх. Не самая радостная новость,
но было кое-что и похуже. До замка оставалось едва ли больше пары километров пути. И всё бы
ничего, да пройти их предстояло по абсолютно лишённой растительности желтоватой плотной земле.
Вот тут-то и поддалась искушению: пройдя несколько метров, всё-таки обернулась. Выход из
ущелья находился выше рощицы и деревья не помешали увидеть... Именно! Несколько десятков
верховых спускались по склону, а Эйлар... Он нас ещё не заметил, но сомневаться не приходилось:
заметит.
Лица воина я не видела, но воображение дорисовало то, что скрыло расстояние. И бугрящиеся под
одеждой мышцы, и уверенно сжимающие повод длинные пальцы, и пристальный, ищущий взгляд
чарующе голубых глаз, и едва заметную морщинку между нахмуренными широкими бровями, и сурово
поджатые губы... И ореол восторженного обожания вокруг. Моего обожания и моего же восторга.
Хмыкнув, мысленно послала воздушный поцелуй тому, кто навсегда останется в моём сердце.
Принципы – это здорово, но мне тех, что есть, откровенно не хватает – колбасит, как ежа в
центрефуге. Даже ноги подгибаются. Значит, придумаю новые. Не ноги, конечно, а принципы.
Например...
В голове крутились слова, фразы, воспоминания... Не отрекаются любя? – не мой случай. Русские
своих не бросают? – Не то. Пару секунд терялась в раздумьях, всё ещё не решаясь выйти из-за
прикрытия деревьев, но тут подал голос горбун, задремавший с полчаса назад:
– Похоже, сомневаешься в сделанном выборе, малыш? У тебя ещё есть возможность всё
исправить. Я мешать не буду.
Алехандро шевельнулся, явно собираясь слезть на землю. Я же окончательно уверилась в своей
правоте: не зря отказалась от брюнета. Изогнув шею, глянула на седока и ободряюще подмигнула
зомбику. Калека этого никогда не узнает, но с сегодняшнего дня у меня будет ещё одна путеводная
веха: Не пытайся вернуть назад того, однажды отпустил. Пусть это – лишь строчка из популярной
песни. Пусть. Главное – идея стоящая.
Глубоко вздохнув, я бодро потрусила вперёд, напевая про себя ‘шагай, не грусти’... И окрик Эйлара,
заметившего нас всего пару минут спустя, ничего уже не изменил.
Несмотря на золотистое чувство, сжавшее сердце, на душе было светло. Жить стоит так, чтобы
потом не было стыдно. А любовь... Пусть будет! Кто мешает любить на расстоянии?! Даже если у нас
с брюнетом не сложилось, не собираюсь забывать искрящееся золотом счастье, пережитое в его
объятиях. В конце концов, оно того стоило.
Я уже вошла в раж и земля словно сама ложилась под копыта. Остановись я, наверняка рухнула
бы, а так бежала на голом упрямстве. Ну, и по инерции тоже. И вот чёрт меня дёрнул оглянуться через
плечо! Нет, не споткнулась и моськой дорогу не вспахала, но сбледнула от души. Даже кошмарик
заметил.
– Что не так?! – Крикнул, наперекор бьющему в лицо потоку воздуха и тоже обернулся, чтобы
зашипеть: – Богиня!
Действительно. Всадников уже видно не было, но у входа в ущелье сверкала и переливалась тонкая
фигурка в длинном алом платье. Солнце до дна долины ещё не добралось и оттого свечение округ
небожительницы казалось ярче. Было бы нереально красиво, да как-то дурно сделалось. Раз уж
блондинка явилась при свете дня и не во сне – дело худо.
Откинув гнетущее предчувствие, я сосредоточилась на дыхании. Чему быть, того не миновать!
Алехандро лишь крепче вцепился в гриву, когда у меня с перепугу открылось даже не второе – третье
дыхание. Ломанулась я, будто впереди не замок, а последняя грандиозная распродажа века в
любимом магазине.
Но, как ни торопилась, шум погони и крики вылетевших из рощи всадников раздались слишком
быстро. Оглядываться я не рискнула, экономя силы и решимость. Впереди виднелась пропасть, но её
пересекал узкий перешеек. Словно мостик, чуть выгнутая арка желтоватого, припорошенного камня,
вела прямо к распахнутым настежь воротам замка. А за воротами... а за воротами пустой широкий
двор и ничего больше.
Когда же, первое копыто коснулось мостика, в глубине двора открылась широка лестница и
вспыхнула нежным зеленовато-жёлтым светом. На верхней ступеньке стоял... Шариз! У меня от
напряжения уже в боку кололо и в голове шумело, а шатен преспокойно помахал ручкой и двинулся
вниз по лестнице.
Мы с Алехандро едва ли треть мостика преодолели, когда погоня настигла. И вот если наёмники
сгрудились на краю пропасти, не решаясь направить лошадей к арке, один высокий, темноволосый и
бесконечно любимый мною воин, не раздумывая вылетел на перешеек.
– Стой! – Крикнул Эйлар, зло. – Остановись, тебе нельзя туда!
Золотистое нечто внутри меня вскипело, захлестнуло, обволакивая и заставляя почти против воли
замедлить шаг. Тряхнув головой, попыталась разогнать застилавший взор нежно-восторженный
туман. Боже, как же люблю этот голос! От одного его звучания в животе сладко ёкает и эйфория
растекается по венам... Я остановилась.
– Вот, так, – одобрительно, – Я тебя никому не отдам, девочка. Если так хочешь, обещаю даже
оставить жизнь твоему уроду. Иди ко мне, хорошая моя.
Может и пошла бы, да сиплое ‘Девочка? Моя хорошая?’ вернуло к действительности. Алехандро мог
солгать насчёт племянника и своей семьи, но я своими ушами слышала обещание Эйлара богине.
Верить любимому очень хотелось. Очень-очень! А я... не верила.
Посмотрела на застывшего горбуна. Подмигнула ему и, стиснув зубы, сделала крохотный шажок,
преодолевая сопротивление собственных мерцающих нежным золотом чувств. Ещё один шаг.
Осторожный, едва заметный и... я рванулась вперёд, стряхивая оцепенение. Из под копыт брызнули
мелкие камушки, а сзади взвыл не своим голосом Эйлар:
– Стой, идиотка! Что ты творишь!
Я не обиделась. Ничуть. Мне было уже всё равно. Не пытайся вернуть назад... Когда у самых ворот,
преграждая путь в замок, из ниоткуда появилась фигурка блондинки в алом, и не подумала
останавливаться. Поздно уже! Лишь чуть-чуть отклонилась в сторону, чтоб не протаранить
небожительницу, но та... Стерва шагнула навстречу!
– Последнее предупреждение, – холодно и зло прошипела блондинка, – немедленно остановись.
Ага! Счаз! Да и не смогла бы при всём желании. Не та скорость. Богиня совсем по-девчоночьи
взвизгнула и вцепилась в ногу зомбика, прильнувшего к моей шее. Тропка-то узкая, особо не
разминёшься. Так что в распахнутые ворота на полном ходу мы влетели втроём: я, Алехандро и
верещащая фальцетом небожительница.
Я пробежала по инерции ещё сколько-то метров, сжимаясь от приближающегося грохота копыт
позади. На полпути к ожидающему уже на последней ступеньке Шаризу неожиданно исчезли все
звуки. Мгновенно. Резко. Страшно. И в ту же секунду перед глазами полыхнуло!
Вспышка! Яркая, ослепительная! От удара всем телом о невидимую преграду сердце на пару секунд
будто выскочило из груди, дыхание перехватило, а к горлу подступила едкая желчь. Но почти сразу же
всё вернулось на круги своя и, прорвав неизвестное, упругое и чуть отдающее дыней нечто, мы, аки
пташки, полетели дальше. Прилетели...
– Доброго утра, девочки, – насмешливо, но как-то очень по доброму прогудел низкий, красивый
голос Шариза. – Наконец-то вы здесь.
Я только ошалело моргала, пытаясь избавиться от пары десятков белых пятен-солнышек,
мешающих увидеть хоть что-то. Правда, и вслепую могла с уверенностью сказать, что прилетела
прямо в надёжные объятия шатена. Удачно. Как ни крути, лучше висеть подмышкой у сильного
мужчины, чем разбить голову о каменные ступеньки. Стоп! Висеть?! Эм....
Эм....
Прежде чем успела вякнуть, меня бережно поставили на землю, но не отпустили, предупредительно
придержав за талию. Рядом гневно и возмущённо визжала богиня. Сквозь выступившие слёзы,
разглядела: Шариз легко, будто невесомую, держал блондинистую красотку навесу. Но как держал!
Одной только левой рукой, наотлёте и... за шкирку!
Небожительница испуганной кощёнкой трепыхалась в его горсти, растеряв всё былое величие, а
