Хруст древесины разогнал мысли о морали, и на землю упали части перекусанного оружия – Лайла спешно отвернулась. Ни душераздирающего вопля. Ни даже стона. Однако она слышала, как с сырым треском рвётся плоть, как ломаются кости, как, подчиняясь инстинкту выживания, по вытянутой морде глухо стучит кулак. Всё слабее и реже. Можно было представить, что виверна терзает тренировочный манекен, из грубой кожи и дерева, только из-за отчётливых бульков в воображении рисовались серебристые разводы на грязной воде…
– Conclamatum… est… – донёс ветер угасающий шёпот.
Раздался плеск, и всё стихло. Лайла уже поняла: это обмякшая рука безропотно плюхнулась в лужу. Убийца Джона получил по заслугам – вкрадчивый зов мести, всецело заполнявший душу, сменился ликующим гласом возмездия. Но вскоре он смолк, и внутри осталась зияющая пустота. Кратковременное облегчение растаяло метелью, вдруг спустившейся с морозных вершин на хмурые отроги.
Вампирша осмелилась перевести взгляд на место расправы. Виверна, уперев сложенные крылья в землю, нависала над раскинувшей руки жертвой, скорее всего, ожидая новых приказов колдуна. Стрелок же стал почти неузнаваем: верхняя часть тела была превращена в серебряное месиво и сливалась с лужей, напоминавшей пролитую ртуть.
Возведя взор к сумеречному небу, в сизости которого проступали первые звёзды, Леонардо опустил глаза на Лайлу:
– Время пришло, – в его руке появился тонкий кинжал. – Твоя кровь откроет портал в Эрмориум.
Вампирша посмотрела на тусклый блеск ритуального клинка:
– Почему именно моя? В чём её особенность?
– Сейчас не время для пространных речей, – с аскетичной серьёзностью изрёк некромант, а затем едва заметно улыбнулся. – Но я поощрю твою любознательность кратким ответом. В основе вселенского паритета также кроется эклектика, хоть и совершенно иного плана. Тем не менее она допускает вариативность. Представь запертый замок. Согласись, что для ключа гораздо важнее правильная форма, нежели сам материал. По твоим жилам течёт кровь созданий Света, пропитанная магией Тьмы, – пусть не идеальный, но устойчивый к деформации ключ, выкованный четырьмя столетиями.
– Тогда не будем медлить, – Лайла приблизилась к Леонардо и протянула ладонь.
Тот сдержанно мотнул головой:
– Нет, королева. Я удостою этой чести тебя. Прими свою уникальность и распахни врата времён.
В руку вампирши лёг холодный кинжал. Предложение больше походило на вызов, а потому, не сводя глаз с колдуна, девушка полоснула себя по пальцам и уверенным взмахом окропила валун кровью – тёмную поверхность украсила алая роса.
– Превосходно, – некромант наблюдал, как начинают светиться прожилки Филактерии. – И одновременно прискорбно… ибо мы остались одни, но ты до сих пор видишь во мне врага.
Лайла занервничала: Леонардо догадался, почему она не стала рассекать ладонь. Порез бы перечеркнул магический знак, и одна из рун утратила бы свою мощь, потребовав повторного наложения, – лишние секунды уязвимости для и без того не самого выгодного положения.
Сумрачную тишину потеснил тихий стук – на валу показалась серая лошадь с двумя всадниками.
– Бамбук?.. – не поверила собственным глазам вампирша.
– Весьма кстати, – строго сказал колдун, и кинжал неожиданно для неё растворился в траурном тумане. – Пожалуй, я преподам тебе урок, – он направил руку на новоприбывших – все трое замерли, словно позируя для картины. – Аенга!
Виверна материализовалась возле лошади: её изогнутая шея сложилась подобно готовой к броску кобре, а на морде застыл хищный оскал.
– Ты… – голос Лайлы предательски дрогнул. – Ты не посмеешь…
Леонардо сцепил пальцы над поясом, у рогатого треугольника пряжки, отдалённо похожей на стальной череп дракона.
– Уверена? – он задумчиво глядел на растерянную девушку.
– Немедленно сними заклятие и отзови виверну, – фраза выражала требование, но по тону больше напоминала просьбу.
– Столь оберегаемые руны говорят о том, что в случае опасности ты собиралась применить против меня магию огня. Этот миг наступил. Действуй, – некромант посмотрел на валун, покрытый сетью прожилок, сияющих, будто солнце. – Когда портал откроется, я отдам Аенге приказ… – созерцая игру света на шероховатой поверхности, он развернулся к Филактерии.
– Хватит… Хватит! – Лайла толкнула колдуна в плечо, и тот равнодушно качнулся. – Чего ты хочешь?! Убить меня?! Так убей! Но не трогай моих друзей!
Гневный выпад остался без внимания, а от камня стал исходить пульсирующий звук. Вместе с ним вампирша уяснила единственную важную сейчас истину: ничего не предпринять – самолично казнить Рэксволда и Эрминию.
– Я знала, что тебе нельзя верить… – нефриты глаз сменились рубинами, рассечёнными вертикальными зрачками. – Ищешь повод для войны? – Лайла медленно попятилась, а затем направила на Леонардо вытянутые руки. – Будь по-твоему!
С её ладоней сорвался поток огня – даже не повернув головы, некромант сомкнул большие пальцы, и бушующее пламя обогнуло его.
– Примитивная магия эпохи Великого Раздора, – хладнокровно констатировал он, когда обескураженная девушка прервала заклинание. – С таким штандартом ты скорее взойдёшь на эшафот, нежели сумеешь объявить войну. Время стерпит ещё одну попытку. Используй её с умом.
Невзирая на громкие заявления, вампирша не ведала, как одолеть такого могущественного противника. Выстоять против него уже было подвигом, недостижимым для её скромных способностей. Однако одна догадка всё же была: любой магический щит строился на распознании вражеских чар – чем замысловатей заклинание, тем меньше шанс отразить атаку. Вряд ли защитный телекинез относился к исключениям…
Пользуясь тем, что колдун непрерывно глядел на сверкающий валун, Лайла принялась возводить у него за спиной сложную иллюзию: пламенного единорога. Так быстро, как могла, с трудом игнорируя патовость ситуации. Но едва огненные ручьи сплелись в пылающего жеребца, в небесах раздался зловещий «крок». Следом за ним вмиг сотканная из тёмного тумана ладонь, размером с помост городского глашатая, прихлопнула единорога будто насекомое – по земле разметало искры и чёрные клубы: отдалённое напоминание о двух магических миражах.
– Ничто так не обесценивает масштабность заклинаний, как медлительность их воплощения, – Леонардо повернулся к вампирше, потерянной, словно сельская девчонка, заплутавшая в хитросплетении столичных улиц. – Конечно, если тебя оберегает преданное войско, мобильностью можно и пренебречь. До поры, пока не встретишь достойного соперника. Тогда, королева, за нерасторопность придётся платить не только жизнями других…
Пульсирующий гул Филактерии смолк. Она вдруг рассыпалась в песок, от которого к звёздному небу взметнулся неугасающий столп света, разогнавший мрак ярким ореолом.
– Время вышло… – с толикой сочувствия сообщил некромант.
– Нет… – пробормотала Лайла, в отчаянии сжав кулаки. – Нет!!! – она метнулась к Леонардо, но уже через шаг оковы телекинеза превратили её в немую статую.
– А теперь смотри… – круговым движением пальцев колдун развернул вампиршу к серевшему на валу коню с двумя всадниками, такими же беспомощными, как и она.
Виверна вспорхнула и, зависнув над Бамбуком, обхватила того лапами. Затем, усиленно хлопая крыльями, она оторвала жеребца от земли и понесла вместе с Рэксволдом и Эрминией.
– Мой тебе совет, – наблюдая за приближением Аенги, спокойно сказал некромант. – Не демонстрируй сомнения тем, кому не доверяешь, а коли решишься бросать вызов, адекватно оценивай свои возможности.
Магические тиски разжались, только Лайла и не думала шевелиться: с замиранием сердца глядела, как виверна, вновь зависнув в воздухе, начала опускать околдованную троицу в нескольких метрах от них. Когда копыта Бамбука утонули в грязи, вампирша ринулась к друзьям, что неподвижно сидели верхом, устремляя вдаль невидящие взоры.
– Рэкс… Эрми… – багряный пожар под ресницами потушили выступившие слёзы, которые держать в себе уже стало невозможно.
