По крайней мере, думал Кай, они не наводят на меня арбалеты. Было бы ужасно обидно после всего быть продырявленным в последнюю минуту, даже не успев вступить в переговоры.
Пока что они вообще никак не реагировали на его приближение. Может быть, до сих пор не видят? Уже, конечно, довольно темно, но вряд ли до такой степени… хотя — что он знает о зрении зомби? Или устав, которому они до сих пор следуют, не рассматривал одиночку, в открытую бегущего навстречу, как угрозу для целой армии? Даже если у этого одиночки за плечами мешок, в котором может быть, например, труп умершего от чумы. Или хуже того — живой маг… Нет, Вольдемару все же должно было хватить подозрительности, чтобы не пренебрегать подобными угрозами.
Кай уже прикидывал, как пробежит между выстроенными на поле полками, если те и дальше не проявят никаких признаков жизни… в смысле, активности, но, когда до ближайшей шеренги оставалось ярдов сорок, из той самой щели, в которую он намеревался проскочить, выехал всадник в вороненых латах на черном коне (куда более могучем, чем тот, на котором приехал Бенедикт). Кай знал, что воронение — всего лишь защита от ржавчины, но выглядело стильно, что да, то да, и к тому же в сгущающейся тьме рыцарь был едва различим, тем более что и конь его ступал по мягкой земле практически беззвучно. Длинное острое жало копья — тоже черное! — опустилось, направляясь прямиком в грудь Каю.
— Стой, кто идет? — раздался глухой, лишенный интонации голос из-за забрала.
«Никто не идет. Лично я бегу», — подмывало ответить Кая, но мертвец, конечно, не оценил бы юмора (впрочем, в подобной ситуации и живые воины не расположены к шуткам). Бенедикт остановился, как ему и приказали (сразу же почувствовав, как приливает к коже горячая волна) и, борясь с тяжелым дыханием и сгибаясь под тяжестью своего груза, прохрипел:
— Кай… Кай Бенедикт вернулся… выполнив задание… вашего начальства. Мне нужно увидеться с ним. Это очень важно… и очень срочно. От этого… зависит… исход войны.
Черный рыцарь подъехал вплотную, и копье уперлось в грудь Кая. У того не было сил даже отстраниться, да он и понимал, что это бесполезно. Наконечник копья скользнул выше, провел по мокрой от пота шее и уперся снизу в подбородок, заставляя Бенедикта поднять голову.
Кай посмотрел в черное забрало, тщетно пытаясь различить что-то за ним (теперь воображение рисовало горящие углями глаза, хотя он знал, что и этот образ неверен), и лишь теперь сквозь запах собственного пота различил тяжелый дух, исходивший одновременно от коня и всадника. Не разложения, пока еще нет. Влажной, разрытой земли.
— Ты боишься, — констатировал мертвец все тем же тусклым голосом. — Но ты не врешь.
Да, все сказанное Каем и впрямь соответствовало истине. Даже то, что он выполнил задание — ведь он убил Изольду, не так ли? А то, что ее еще можно оживить (можно ли?) — это уже другой вопрос…
Но откуда это… существо это знает?!
Маг, понял Кай. Они все-таки подняли Вольдемарова мага. Может быть, самого главного. А может, и всех трех.
Впечатленный этим открытием (интересно, врожденное ли это магическое свойство — отличать правду от лжи, и если так, насколько гарантированно оно приводит на Темную сторону?), Кай слишком поздно заметил, как что-то мелькнуло в воздухе над его головой, и тут же его шею захлестнула петля. Бенедикт мог бы поклясться, что мертвец при этом даже не шевельнул рукой.
— Эй! — возмутился Кай. — Я и сам пойду!
Но мертвый маг не удостоил его ответом. Он развернул своего коня (который сзади казался еще внушительнее, чем спереди) и поехал вглубь Пелльрондского поля мимо по-прежнему неподвижных полков. Каю ничего не оставалось, как бежать следом за ним, придерживая на плечах тело Изольды.
Безумная авантюра, думал Кай, из последних сил переставляя ноги (его мышцы — теперь уже, правда, не столько ног, сколько спины, плеч и рук — уже не просто ныли, а вопили в голос). Они меня обыщут, найдут кинжал… и пусть даже они не знают, что это, этому правдознатцу останется только задать вопрос…Пока у Кая, однако, даже не забрали шпагу — которая, впрочем, не могла причинить никакого вреда ни закованному в латы всаднику, ни его мертвому коню. Да и петля на шее явно была не простой веревкой и могла самостоятельно пресечь малейшую попытку сопротивления…
Несмотря на все проблемы своего положения, Кай старался поглядывать по сторонам и оценивать то, что видит. Он не мог, конечно, точно сосчитать выстроенных на поле зомби, но трехсот тысяч там определенно не набиралось. Что, впрочем, было совершенно закономерным — ведь триста тысяч (двести девяносто семь, по официальным данным) потеряли Светлые. Потери Темных никогда так точно подсчитаны не были, но даже официальные историки не отрицали, что они были меньше почти в два раза. Количественно. Зато куда серьезнее в качественном отношении, включая потерю всех командующих. И кстати, черепа, очевидно, уцелели далеко не у всех погибших, что с одной, что с другой стороны — об этом они с Изольдой тоже не подумали… Похоже, что общая численность армии мертвецов — порядка ста двадцати тысяч. Хотя, конечно, и это — весьма серьезная сила, особенно против Армии Любви, в которой настоящих тренированных солдат около тысячи, включая инженерные части…
Стало быть, нынешние наследники былых победителей, поднявшие армию тогдашних врагов, управились с делом быстрее, чем если бы они поднимали своих. И теперь их мертвое воинство уже полностью готово в бой. Может быть, они уже даже успели несколько отдохнуть и восстановить свои силы… а то и вообще ретироваться с поля? Куда тащит Кая этот тип — в ближайшую палатку или, может, в какой-то штаб, расположенный в милях отсюда? В последнем случае он точно не добежит… свалится, и петля его задушит… нет, он нужен им живым… хотя — нужен ли? Они сумели допросить мертвецов, три века пролежавших в Пантеоне Героев…
Но это все-таки менее удобно, чем допрашивать живого, сказал себе Кай, давя поднимающуюся откуда-то от живота волну страха. Хотя, наверное, и безопаснее. Вся надежда лишь на то, что они не считают его опасным. Несмотря на то, что сами сделали его убийцей…
Кай споткнулся и едва не упал со своей ношей, а когда, обретя равновесие, вновь поднял голову, то увидел впереди свет. Там — не на вершине Кургана Славы, что было бы эффектно, но неудобно, а в паре сотен ярдов правее от его подножья — стоял большой шатер, чьи полотняные стены подсвечивал мягкий желтый свет, пробивавшийся изнутри, и красно-оранжевый — снаружи. Было в этом, особенно в сочетании с темнотой и холодом вокруг, что-то от уличной новогодней декорации. Впрочем, Кай никогда не любил Новый год, как и дни рожденья. Что может быть глупее, чем радоваться очередной вехе на пути к смерти…
Впрочем, сейчас этот путь мог оказаться куда короче, а веха — куда буквальнее.
Хотя и не обязательно для него самого.
Главное, чтобы в этом шатре действительно заседал Светлый Совет. А не какие-нибудь, к примеру, унылые имперские чиновники или увешанные орденами «за выслугу лет» паркетные генералы, откомандированные сюда магами после того, как последние завершили свою работу по ремобиляции. Впрочем, трудно себе представить обыкновенных бюрократов, военных или штатских, командующих армией зомби! Да еще и зомби из воинства Вольдемара…
Мысль о том, что скоро все, так или иначе, кончится, придала Каю сил. Он бежал к шатру, едва не обгоняя черного всадника. Наверное, единственный пленник в истории, сочетающий веревку на шее и шпагу на боку, подумалось Каю. Он все же очень надеялся, что черный не войдет с ним в шатер. Это могло бы создать серьезную проблему. Если только те, что, вероятно, до сих пор без стеснения называют себя Светлыми, им не побрезгуют. Каким бы грозным и величественным магом он ни был при жизни, теперь он для них — не более чем сторожевой пес, который, конечно, полезен хозяевам, но которого не пустят за хозяйский стол.
Вблизи сходство шатра и с бумажным фонариком, и с праздничным павильоном несколько поуменьшилось. Оказалось, что он опоясан зловеще пылающим огненным кругом — то есть на самом деле там не было ни огня, ни углей, а просто вокруг шатра шла по земле полоса шириной с ладонь, испускавшая неровно пульсирующий свет, подобный свету яркого пламени, и именно эти красно-оранжевые отблески озаряли шатер снаружи. Кай понял, что это, видимо, какая-то магическая защита. Внутри круга, перед входом в шатер, стояли два гвардейца в обычных имперских мундирах, без всяких древних лат. Даже красные отсветы магического круга не могли скрыть мертвенной бледности их лиц, и в первый миг их тоже можно было принять за зомби. Однако неприкрытое выражение ужаса на лицах обоих развеивало эту иллюзию. Вместо того, чтобы нести караул согласно уставу — застыв по стойке «смирно» с обнаженными мечами по обе стороны от входа, они бросали пугливые взгляды по сторонам и невольно жались друг к другу.
