Дом по указанному адресу был совершенно обычным и ничем не примечательным. Крашеный в нейтральные цвета фасад, в меру запущенный земельный участок и старая, скрипучая калитка — все то же, что и у других домов в округе. Но что-то все-таки отличало его от соседей. Быть может это была мрачная аура здания, окружающая его сплошным коконом и каждому из прохожих дававшая понять, что сюда соваться не стоит, если только конечно не хочешь нажить себе неприятностей. А может пара мордоворотов, с самым угрюмым видом разместившаяся у входа и охранявшая его.
Меня они пропустили без вопросов, молча окинули внимательным взглядом и кивнули на дверь.
Войдя внутрь, я остановился. Несмотря на день за окном, в доме было довольно сумрачно. Кто-то плотно задвинул все имеющиеся занавески в доме. Моих ноздрей коснулся запах масла и горелого воска. А из одной из дальних комнат донесся, приглушенный прикрытой дверью, монотонный речитатив на старом, мертвом языке. Чем это господин инквизитор тут занимается?
Идя на звук, я дошел до нужной комнаты и аккуратно толкнул дверь. Картина, возникшая перед моими глазами, навела меня на мысль, что, наверное, стоило сначала постучать.
Прямо посреди комнаты стоял большой обеденный стол, а на нем, в окружение горящих свечей, лежала абсолютно голая женщина.
Вся остальная мебель была сдвинута к стенам, чтобы оставить вокруг стола пустое пространство. Освобожденное таким образом место на полу, было все покрыто какими-то письменами и знаками, начертанными красным воском. Впрочем, стол и женщина, насколько мне было видно, не остались чистым холстом, их тоже кое-где покрывали восковые каракули. Кроме того, тело женщины было все блестящее от масла.
Над столом аистом возвышалась фигура нашего экзорциста. Якоб был одет в, должно быть, специальную, ритуальную тунику, вышитую символами, похожими на те, что были выведены на полу. В правой руке он держал раскрытую книгу в коричневом кожаном переплете, левая была вскинута в каком-то неизвестном мне жесте. Вид у него был какой-то горделивый и торжественный, словно он делал что-то действительно значимое.
Оба оставшихся инквизитора из нашего отряда тоже были здесь. Но им досталась роль всего лишь сторонних наблюдателей. Они сидели подальше от центра у одной из стен. На лице Ганса читался вежливый интерес, Корвуту же было откровенно скучно. Думаю, ему по душе пришелся бы совсем другой обряд. С лезвиями и щипцами.
Не я один оказался ошарашенным такой встречей, мои сотоварищи, видимо не ожидая моего столь резкого появления, в немом удивлении смотрели на меня. Это застывшее и затянувшееся мгновение разрушила особа, лежащая на столе. Приподняв голову и взглянув на меня, она, как бы между прочим, поинтересовалась: собираюсь ли я входить, или нет.
К слову сказать, женщина была довольно непривлекательна. Ей было лет пятьдесят, и очарование молодости давно покинуло ее тело. Если вообще когда-то в ней жило. Ее лицо мне показалось некрасивым, слишком уж резкие черты его украшали. Длинный нос, тонкие губы и очень темные, колючие глаза. Захотелось разорвать с ней зрительный контакт, что я и не преминул сделать.
Но тут проснулись и остальные.
— Ты! — почти взревел Вебер, вскочив со стула и указывая на меня перстом. — У меня к тебе есть серьезный разговор!
— Ганс, он мешает ритуалу! — одновременно с ним взвизгнул Малек. Запнувшись на мгновение от напора инквизитора, этот каланча снова подал голос. — Потише, ваше инквизиторство, потише. Вы ведь не хотите нарушить обряд? Если у вас накопились вопросы к нашему другу, и они не терпят отлагательства, то выведите, пожалуйста, его наружу, и там беседуете.
Вебер засопел, но, огибая стол, молча направился к выходу, прихватив меня с собой. На улицу выходить мы не стали, ограничились другой комнатой.
— Что это было? — прежде чем Ганс начал выплескивать на меня свое недовольство, я решил задать ему вопрос, и тем самым хоть немного сбить его гневный запал. Да и, если честно, было все же интересно, чем таким они занимались.
Ответа инквизитора я особо не ждал, но Вебер, чуть смутившись, как мне показалось, недовольно пробурчал:
— Госпожа Футильда Гарух, которую ты только что имел счастье лицезреть во всей красе, наведавшись в орденское отделение, заявила, что это она под чарами колдуна соблазнила священника и довела его до того состояния. Она сама предложила произвести над ней обряд очищения от скверны. Зная, что именно мы курируем это дело, женщину передали нам. Малек обнадежил нас, сказав, что во время обряда, если повезет, возможно получится вызнать у нее личность искомого мага.
— И вы поверили этой женщине? — Я не стал сомневаться в словах нашего экзорциста, хотя кое-какие выражения и просились на язык. — Странно, что она не поведала эту историю еще при допросе. Она ведь присутствовала при инциденте?
— Нет. По ее словам, она приходила на службу за три дня до печальных событий. А еще за неделю каялась священнику в каких-то своих греховных мыслях.
— Да вы, верно, шутите! — я поднял глаза к потолку. — Чары были наведены на священника в тот же день, не за три дня и не за неделю, а иначе он пошел бы все крушить еще тогда.
Госпожа Гарух, по всей видимости, была из тех людей, кто желает быть причастным ко всем громким событиям, зарабатывая таким сомнительным способом свою славу на день. Я встречал таких индивидуумов и раньше, которые, живя в постоянной серости и повседневности, начинают придумывать несуществующие факты для поднятия в своих глазах и глазах окружающих собственной значимости. Многие из них начинают верить, что на все, даже самые простые события, происходившие с ними, повлияла магия, выходцы из бездны, Низший, либо же наоборот, благотворная длань самого Высшего. Другими словами, видят в ночи черную кошку там, где ее нет.
Я ни в коем случае не хочу обвинять Футильду в злонамеренной лжи, скорее всего, она и сама верит в то, что говорит. Но вот инквизиторы с экзорцистом, они просто тратят свое время впустую на какую-то ерунду.
— Мы все равно были обязаны проверить. — нахмурился инквизитор. — И вообще, это не я, а ты должен сейчас передо мной отчитываться.
Я принял, как мне кажется, свою самую покорную позу. Сейчас начнется!
Ганс Вебер отчитывал меня довольно долго, в основном налегая на то, в какое неприятное положение я поставил его перед начальством. О том, что я четыре дня игнорировал свои обязанности и не расследовал дело о магии и множестве убийств, он упоминал только вскользь. Видимо, для него это было не так важно, как первое. Наконец, выдохнувшись, он отослал меня с приказом, до вечера найти хоть какой-нибудь след колдуна, после чего обязательно явиться к нему на доклад.
Эту бурю я выдержал с честью, но снаружи меня ждала еще одна. На этот раз настоящая. Ветер на улице усилился, да еще и притащил с собой более плотную облачность. В груди шевельнулись холодные пальцы страха. Захотелось вернуться в дом и оставаться в нем, чем бы там не занимались мои товарищи по отряду. Но я пересилил себя и сделал первый шаг по брусчатке. Затем еще один. И еще.
Вебер обещал мне все кары небесные, если я в кратчайшие сроки не нападу на след. Не то чтобы я его сильно испугался, но ссориться с инквизитором всегда себе дороже. Да и к тому же, у меня действительно были мысли, как его порадовать.
Первым делом я отправился на рынок Бедняков, и там прикупил самое порченое и вонючее мясо, которое сумел найти. Кроме того, я приобрел старый подержанный, но вполне рабочий и под завязку заправленный маслом, фонарь. Пока я шагал к своей следующей цели, случайные прохожие старательно обходили меня стороной. Сверток, что я держал в руках, даже сквозь бумагу источал целое зловонное облако, которое своими размерами покрывало чуть ли не половину квартала. Неплохой способ избавиться от толчеи на улице, правда я приобрел его по другой причине.
В третьем по счету тупике я нашел то, что искал. Большую и тяжелую решетку стока канализационной системы, расположившуюся в небольшой впадине у самой стены одного из домов. Убедившись, что ни людей, ни каких других нежелательных свидетелей в проулке нет, я принялся за работу. Развернул мясо и положил его прямо на землю рядом с решеткой, но не слишком близко. Так, чтобы охотнику до падали, если он вдруг появится из канализационного колодца, пришлось вылезти из своего укрытия. Сам же я, прислонившись к противоположной стене, стал ждать, поглядывая с опаской на свинцовое небо.
