Открыв свои золотистые глаза, Устарте прошептала:
— Мне надо... отдохнуть.
Мужчины вышли и вернулись к Ю-ю.
— Как твоя рана? — спросил его Серый Человек.
— Лучше.
— На коня сесть сможешь?
— Конечно. Я великий наездник.
— Вы с Кисуму поедете к руинам и оттуда повернете на юг.
— И что мы там будем искать?
— Все, что покажется тебе знакомым. Долго ли шли Глиняные Люди, покинув поле битвы? День или больше? Устраивали ли привал?
— Нет, вряд ли. Мне сдается, холмы были недалеко от горящего города.
— Тогда вы должны найти эти холмы. Через пару дней я тоже присоединюсь к вам.
— Но что, если демоны вернутся, а мы с нашими мечами окажемся слишком далеко? — спросил Кисуму.
— Будем решать наши задачи по очереди, друг мой. Эмрин даст вам двух хороших коней и припасы на неделю. Не говорите никому, куда едете.
Князь Арик из Дома Килрайт, пройдя мимо двух часовых, вступил вместе с Элдикаром Манушаном в покои, где третий часовой учтиво принял у него кинжал с рубином на рукояти. Князь Панагин из Дома Ришелл развалился в кресле, положив ноги в сапогах на стеклянный столик. Это был крупный мужчина со стальными от седины волосами и огромным шишкообразным носом. Серебряная нашлепка на левом глазу придавала его безобразному лицу некоторое достоинство.
— Здравствуй, кузен, — приветливо сказал Арик. — Надеюсь, ты здесь удобно устроился.
— Со всеми удобствами, которые доступны человеку в крепости его врага.
— Ты ко всему относишься с подозрением, кузен. Здесь тебе смерть не грозит. Позволь представить моего друга, Элдикара Манушана.
— Польщен знакомством с вами, князь, — поклонился маг.
— Ну, для меня это удовольствие небольшое. — Панагин скинул ноги со стола. — Если ты ищешь союза с Домом Ришелл, Арик, можешь об этом забыть. Ты поддерживал предателя Шастара. Если б он не переметнулся, я убил бы Руалла, как убил его братьев.
— Ты совершенно прав. Это я убедил Шастара перейти на другую сторону.
— Ты признаешь это, презренный пес?
— Да, признаю. — Арик уселся напротив пораженного Панагина. — Но все в прошлом. Теперь мы можем добиться гораздо большего. Мы сражались друг с другом, чтобы получить власть над возможно более крупными областями Кайдора — крупными областями крошечной страны. Теперь представь на миг, что мы могли бы завоевать Чиадзе и Готир, а потом Дренай, Вагрию, Лентрию и стать во главе великих империй!
Панагин разразился презрительным смехом.
— Как же, как же, кузен. Мы будем облетать наши империи на крылатых свиньях — намедни такая как раз пролетела мимо моего окошка.
— Я не упрекаю тебя за твои насмешки, Панагин, и даже предоставлю тебе еще один случай пошутить. Мы не только будем править империями, но и обретем бессмертие. Как боги. — Арик помолчал и улыбнулся: — Ну что — не хочешь больше шутить?
— Не хочу, но буду крайне обязан, если ты дашь мне попробовать дурмана, которого наглотался.
Арик засмеялся:
— Как твой глаз, кузен?
— Болит. А ты как думал? В него воткнулась стрела, и мне пришлось вырвать ее вместе с яблоком.
— Что ж, возможно, небольшой опыт поможет нашим переговорам. — Арик обернулся к Элдикару.
Маг поднял вверх указательный палец. Голубой огонек слетел с него и закружился в воздухе.
— Это еще что? — опешил Панагин. Огонек между тем подлетел к нему и прошел сквозь нашлепку у него на глазу. Панагин со стоном отшатнулся, схватившись за кинжал
— В этом нет нужды, — сказал Элдикар. — Успокойтесь и потерпите: боль скоро пройдет, и результат удивит вас, князь. Ну вот, теперь боль должна утихнуть. Что вы чувствуете?
— Глазница чешется, — пробурчал Панагин, — будто туда вставили что-то.
— Так и есть. Снимите нашлепку. — Панагин повиновался. Элдикар коснулся пальцем его туго зашитых век, и они разошлись, а под ними обнаружилось вздутие. — Откройте глаз, — приказал маг.
— Святые небеса! — прошептал Панагин. — Он видит. Это чудо.
— Нет — всего лишь магия, — ответил Элдикар, рассматривая глаз. — И я не совсем верно подобрал цвет. Эта радужка чуть темнее правой.
— Боги, да наплевать мне на нее. Главное, что я избавился от боли и вижу обоими глазами. — Панагин вышел на балкон, посмотрел на залив, засмеялся и вернулся обратно. — Как вы это сделали?
— Мне пришлось объяснять бы очень долго, князь. Если говорить по существу, он восстановился сам. Глаза — это очень просто, а вот кости требуют несколько большей опытности. Если бы вы лишились, например, руки, мне понадобилось бы несколько недель и две дюжины магических пассов, чтобы отрастить ее. А теперь, князь, не угодно ли вам будет повнимательнее присмотреться к своему кузену?
— Хорошо, когда можешь рассмотреть как следует что бы то ни было. На что я должен смотреть?
— Как по-вашему, он хорошо выглядит?
— Ну да, я вижу, что он выкрасил себе волосы и бороду.
— Это не краска. Я вернул ему около десяти лет жизни. Теперь ему слегка за тридцать, и он может оставаться в таком возрасте несколько сот лет, если не больше.
— Боги, а ведь он и правда помолодел, — прошептал Панагин. — Вы и для меня можете сделать то же самое?
— Разумеется.
— А что вы потребуете взамен? Душу моего первенца? — Панагин заставил себя рассмеяться, но глаза смотрели серьезно.
— Я не демон, князь Панагин. Я такой же человек, как и вы. Я прошу лишь вашей дружбы и вашей преданности.
— И это сделает меня королем?
— Да, со временем. Наша армия собирается войти в эту страну, и мне не хотелось бы, чтобы ей сразу же пришлось вступить в бой. Гораздо лучше будет, если она не встретит здесь враждебности. У вас под началом три тысячи бойцов, Арик может созвать четыре тысячи. Я не хочу, чтобы боевые действия начались так рано.
— Откуда должна прийти эта армия? Из Чиадзе?
— Нет. Милях в тридцати отсюда откроются Врата, и через них пройдет тысяча моих людей. Чтобы провести всю армию, понадобится время — год или больше. Однако, закрепившись здесь, мы сможет завоевать Чиадзе и те страны, что лежат за ее пределами. Мы восстановим наши древние владения, а вы будете вознаграждены так, как вам и не снилось.
— А как же другие — герцог, Шастар, Руалл? Они тоже участвуют в вашем предприятии?
— К сожалению, нет. Герцог лишен алчности и воли к завоеваниям, Шастар и Руалл преданны ему и последуют за ним в любом случае. Поэтому страна, которая сейчас зовется Кайдором, будет поделена между вами и вашим кузеном.
— Значит, они умрут?
— Да, они умрут. Это беспокоит вас, князь?
— Все мы смертны, — улыбнулся Панагин.
— Не все, — поправил Арик.
