— Можешь идти, Уфина.
Отворившая дверь адиласка поклонилась и вышла.
— Рада снова Вас видеть, признаюсь, я так волновалась! — Её голос звенел ручейком. — Мы только утром приехали в Суфу и, увы, не успели подготовиться к Вашему приезду.
— Я тоже рада Вас видеть. Как Маркус?
— Хорошо. Я его не съела, — рассмеялась Урси. — Только сейчас его нет: он ушел в порт.
— Раньше Маркус целыми вечерами просиживал рядом с Вами, вы поссорились?
— Нет, просто я объяснила ему, что никогда не выйду за него, — пожала плечами адиласка.
— Бедный Маркус!
— Проза жизни, — улыбнулась Урсиолла.
— Чей это дом? — переменила тему принцесса.
— Моей двоюродной тетки. Я сочла возможным поселить вас здесь на время ее отсутствия. Все прошло удачно? — тихо спросила она.
— Да, — так же тихо ответила девушка и громко добавила: — Можно чаю?
— Разумеется! Уфина принесет.
Сквозь толстые стены пробрались отзвуки глухих раскатов грома.
— Странно, — мимоходом подумала принцесса, — пару минут назад на небе не было ни облачка.
Вместе со всполохом небесного огня на пороге возник Маркус; вода ручьями стекала с плаща, который еще не успела унести горничная.
— Стелла, ты вернулась! — обрадовался он и, забыв о мокрой одежде, бросился к ней, закружил по комнате.
— Маркус, Маркус, перестань, отпусти! — хохотала девушка.
— Представляешь, чрез пару часов после твоего отъезда Урсиолла велела мне собирать вещи, — он наконец избавился от плаща. — Сказала, что мы едем в Суфу — и больше ничего. Потом, конечно, объяснила, что ты сюда приедешь.
— Действительно, странно. Я недавно написала Урсиолле, сомневаюсь, что письмо могло дойти до нее раньше, чем было написано, — нахмурилась Стелла.
— Все просто, — отозвалась со своего места Урсиолла. — Я знала, что Вы его напишите: мне рассказал мой Бог.
— Чудеса! — Маркус увлек подругу на уютный диванчик. — Слушай, а не отметить ли нам твое счастливое возращение?
— Замечательная идея! — Адиласка хлопнула в ладоши и позвала Уфину. — Сходи в лавку и купи хорошего вина. Смотри, не скупись!
— Но на улице гроза, может, не стоит… — попыталась робко возразить принцесса.
— Уфина не сахарная, не растает! — рассмеялась Урсиолла.
Через полчаса Уфина, слегка покачиваясь на слишком высоких при ее полноте каблуках, внесла в комнату поднос с вином и закусками. Посмеявшись над ее неуклюжестью, Урсиолла пригласила гостей в соседнюю комнату, сделав знак служанке перенести поднос туда.
Устроившись за овальным ореховым столом, друзья с интересом рассматривали цветочный орнамент стен. Уфина откупорила бутылку и разлила по бокалам ароматную золотисто-бордовую жидкость.
Урси улыбнулась и предложила тост:
— За успех Вашего путешествия!
Они пригубили вино и вздрогнули — ветер с шумом распахнул окно. Сильный порыв ворвался в комнату и опрокинул один из бокалов. На редкость расторопная Уфина успела спасти хозяйский хрусталь, но скатерть, разумеется, не успела — багровое пятно медленно расползлось по столу. «Будто кровь», — почему-то подумалось Стелле.
— Какая жалость! — Принцесса встала и закрыла окно. — Хорошее вино… Урсиолла, Вы не станете возражать, если я налью немного Уфине? По-моему, она это заслужила — так ловко успела подхватить бокал!
Урсиолла пожала плечами:
— Если хотите…
Стелла долила вина в опрокинутый фужер и протянула служанке. Она улыбнулась, поднесла его к губам, сделала глоток — и переменилась в лице. Пальцы разжались, и бокал полетел на пол, разлетевшись на десятки искрящихся осколков.
— Какая ты неуклюжая, Уфина! — скривилась Урси. — Ты не заслужила недавней похвалы.
Уфина молчала; на лице с непомерно расширившимся зрачками застыл страх, мертвенно-серая бледность разлилась по коже. Внезапно она задергалась, начала задыхаться, упала на колени, в отчаянье протянув руки к изумленным свидетелям этой сцены, сползла на пол, покрытый осколками хрусталя, и затихла — ни единой судороги, ничего. Стелла подбежала к ней, взяла за руку и убедилась, что служанка мертва.
— Вино отравлено! — прошептала она. — Но мы все сделали по глотку, и никто из нас… Когда же… Или яд был на дне бутылки? Когда я разливала вино во второй раз, я немного взболтала бутылку. Маркус, не пей! — испуганно крикнула она.
Принц застыл с бокалом в руке.
Принцесса бросила взгляд на Урсиоллу, но та, похоже, была удивлена не менее ее.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Я доверяю местным лавкам… Ума не приложу, кто и когда мог подсыпать яд в вино.
Стелла вернулась к столу, взяла злополучную бутылку и, распахнув окно, выбросила ее на улицу.
— Осторожнее: ты чуть не попала мне в голову! — Огромный черный сварг положил голову на подоконник. — Иногда твоя неуклюжесть переходит все границы. Ладно, если бы ты попала в голову мне — а могла бы и в человека убить.
— Я не думала, — покраснела девушка, — просто хотела скорее избавиться от проклятой бутылки.
— Я был прав, гроза все-таки разразилась. Тебе нужно сегодня же отплыть в Лиэну.
— Так скоро? — удивилась принцесса.
— Да. Конечно, будущее неустойчиво, оно сто раз может измениться, но я вижу голод. Если ты не вернешься до зимы, может произойти необратимое. Стелла, — он неожиданно напрягся, впившись глазами в какую-то точку за ее спиной, — сейчас же обернись!
Стелла обернулась и увидела раздвоившуюся Урси.
— Но я же выпила всего капельку, всего один глоток… — Она попеременно смотрела то на Маркуса, то на Мериада. — Это просто иллюзия, верно?
Одна Урсиолла подошла к старинному резному буфету, а другая беззвучно шевелила губами, указывая на своего двойника.
Шарар, задремавший, было, у окна, встрепенулся и заворчал.
— Маркус, сейчас же отойди от нее, отойди от них обеих, — закричала девушка. Поведение пса красноречиво свидетельствовало о том, что в дом вошло Зло. — Одна из них колдунья!
Конечно, колдунья, иначе стал бы Мериад обращать на нее внимание.
— Что за чушь! — принц неохотно поднялся со своего места. — Это Урсиолла, и она одна. Вечно тебе что-то кажется!
Стелла беспомощно посмотрела на бога:
— Но Вы ведь видите, что их две?
Может, у нее галлюцинации, она ведь пригубила то злосчастное вино… Разумное объяснение, более разумное, чем предыдущее рассуждение о природе двойника Урси. О нем можно было смело забыть, это всего лишь плод больного воображения, разума, находящегося во власти ядовитого дурмана.
