Ответ неправильный.
— Да или нет, Шантэр! Да или нет?!
— Принесу-ка я тебе поесть. Ты, наверное, голодная.
Меня игнорируют!
Одно дело, когда Крист от моих вопросов уходит, но вот чтобы ещё и этот Дикий!..
Меня все кинули! Я никому не нужна!
"Точно, больная" — посочувствовал мой внутренний голос.
Есть я отказалась… Из вредности…
А потом появился Ионо Второй с сыном. И я с удовольствием переключилась на слушанье маленькой страшилки с моим участием.
Оказывается, Шантэр и не подумал меня послушаться. Вернувшись в свою комнату, он тут же рассказал всё моему "отцу". Тот, в свою очередь, не мудрствуя лукаво, решил не доводить дело до осложнений со здоровьем и вколол мне какое-то лекарство. Заметьте, он провернул это так, что я даже не проснулась! Всё бы ничего, только лучше мне не становилось. Благо — кошмары больше меня не посещали. А вот бедняге Шантэру полдня пришлось рядом сидеть, на случай, если мне станет ещё хуже.
Я искренне удивилась:
— Ну не подействовало лекарство, зачем такую панику поднимать? — Искренне удивилась я. — Как пришла зараза, так и уйдёт. К чему нервы тратить и ставить мне смертный приговор?
Отвечать мне было сложно: и больно, и трудно, и не очень-то хотелось.
Шантэр отрицательно покачал головой:
— Если укол не подействовал, значит, у тебя что-то посерьёзней.
Я хотела возразить, но разговор меня уже порядком утомил. Вроде проспала столько времени, а сил совсем нет. И упадок настроения ко всему прочему добавился.
— И что же мне делать?
Что же это со мной?
Я-то заболела. Мы это уже проходили. А вот что с другими происходит? Император избегает моего общения, любыми путями. Лишний раз даже не взглянет. С Риконом всё свободное время проводит, а на меня ноль внимания. Это не ревность. На отцовские чувства не претендую, но парой-то слов со мной перекинуться можно? С Шантэром постоянно треплется! И кстати, этот полукровка себя странно ведёт. Будто что-то знает, а говорить об этом не желает. И что-то странное чувствуется в его поведении. Настораживает. Что-то такое неуловимое… почти неуловимое…
Какая-то напряженность в разговоре…
Либо у меня обострилась паранойя, либо эти двое отчаянно стараются что-то от меня скрыть! Сговорились?..
— Ты не волнуйся, — сказал меж тем Император, — что-нибудь придумаю.
Врёт!
Уже придумал!
Когда Ионо Второй ушел вместе с сыном, я задумалась над тем, что же от меня утаивают. И главное, почему? Хотя нет, не главное. Почему, это и так ясно. Я заболела. Причин волнения Императора о моем здоровье: две.
Первая: он считает меня своей дочерью. И пусть двадцать лет с лишним он меня в глаза не видел, но я родной человек ему как-никак. Кто знает, может, он всю свою жизнь мечтал о том, что помимо сына у него ещё и дочь будет. Стало быть, немалое значение в его поведении играет и чувство вины.
Вторая (наиболее вероятная, на мой взгляд): отец он мне там или кто, но прежде он все же Император. Если с Риконом что-то случится, я всегда остаюсь запасным вариантом. Кто знает, какие в Империи законы и порядки.
С этим разобрались.
Значит, Ионо Второй и Шантэр нашли способ меня вылечить — другого не нашлось! — но способ этот явно не пришёлся им по душе, вот и ходят такие кислые. А мне не говорят, потому что… Потому что если я узнаю, что это за способ, то могу вообще отказаться…
Что же это такое? Что они мне могут такого предложить, что я предпочту смерть? Даже гипотетически представить невозможно… или возможно? У меня есть одна догадка, но она настолько абсурдна! В любом случае, чтобы подтвердить или опровергнуть её, мне требуется больше информации.
У полукровки всё узнать будет проще.
Только не сейчас.
А болезнь — штука отвратная. Ты лежишь, совершено беспомощная, и другие люди решают, что для тебя лучше, а что хуже. А ты и слова поперёк сказать не можешь, потому что сил на любое сопротивление просто нет. Беспомощность полная. Отвратительнейшее состояние. Если так и дальше пойдёт, то в скором времени я не то что возражать, говорить перестану.
Нельзя мне болеть! Мне еще Храм Летнего Солнца искать, если я всерьёз собралась отправить Рикона в его родной мир.
Но для этого нужно найти портал. Если уж он был на МИА-3, то и в Альяле его можно найти. Где? Да в том самом Храме, иначе для каких целей Крист меня туда отправлял с самого начала?
Надо рассказать Императору…
Потом…
Устала…
Мне б поспать…
Только без сновидений…
Надоело…
Проснулась я оттого, что засветился ЭМИТУП. Открыв глаза, я даже не удивилась тому, что оказалась в совершенно незнакомом месте. И лежу теперь, между прочим, не на диване, а на постели. Да уж, постоянство — не моё хобби.
Стоп. Признаю свою ошибку. Я здесь уже была. Причём недавно.
Снова куда-то переместилась?
Нет. За окном всё тот же милый лес, только виден мне в ином ракурсе. Ну, всё ясно. Пока я мирно спала, меня перенесли в другую комнату! Кто посмел?!
Кристалл продолжал нервно светиться.
Что-то не так…
На улице стемнело, а я совсем одна в пустой комнате… Или не одна? На соседней кровати… О, Светлый!
— Рикон! Как же ты меня напугал!
Ребёнок как-то осуждающе на меня посмотрел.
Ну, правильно, большая тётя, а боится маленьких детей. Точно, с психикой не всё в порядке.
А кристалл продолжал неравномерно сиять сиреневым светом.
"Какого ж Тёмного ты светишься?" — Поинтересовалась я у ЭМИТУПа, не особо, впрочем, надеясь получить ответ. И правильно. Как и ожидалось, ответа не последовало.
— Рикон, а где все? — Детским голосом залепетала я, ощущая себя полной дурой. — Где твой папа?
— Там.
— А почему он там, а мы здесь?
Теперь я чувствовала себя не просто дурой, а законченной идиоткой. Тоже мне, догадалась, что у ребёнка спрашивать. Ты ещё про законы физики поспрашивай или про теорию относительности.
Мальчик был воспитанным и о наличии (а точнее, об отсутствии) моих умственных способностей ничего говорить не стал. Но на вопрос мой ответил:
— К нам гости. Один.
Как же болит голова! Уже начинает казаться, что эта боль никогда не пройдёт. У-у-у! Когда ж это закончится? Стоп! Что он сказал?
— Рикон, солнышко, какие ещё гости?
— Папин хороший друг, — гордо ответил малыш. — Он часто приходил. Там, дома.
— Дома, это во дворце, да?
В ответ я получила утвердительный кивок. Вот Тёмный!
— Тише, — мальчик поднёс указательный палец к губам. — Папа просил не шуметь.
Да что же это такое творится?..
