— В храме.
— Где!?
— Чего ты удивляешься? Самое их дело — с такими бороться.
— Действительно… вот я дурак! — Серхио как-то про храм и не подумал. А ведь знал все, и про нечисть, и про боевых монахов… точно, дурак. Тан, спасибо!
Момент откровенности прошел, и Серхио собрался удирать. Эрнесто остановил его на пороге.
— Подожди минуту.
— Да?
— Когда пойдешь разговаривать с Лассара…
— Я хотел ее к себе вызвать.
— Тоже хорошо. И меня пригласи, договорились?
— Да. А зачем?
— Ну ты же сам сказал, что дурак, — поддел старого приятеля Эрнесто. — А я умный, я интересуюсь…
Серхио осознал, что действительно — дурак. Вот что бы Эрнесто и не спросить про записи предыдущих Лассара? Ему это наверняка по работе пригодится!
А девчонке?
А, пусть сами разбираются…
Следователь пообещал как можно скорее вызвать Антонию Лассара повесткой, сообщить об этом некроманту — и откланялся.
Оставшись один, Эрнесто протянул руку к бутылке и допил из нее остатки.
И было некроманту очень тоскливо.
***
— Я не хочу, чтобы Паула с нами ездила!
— Своей матери это скажи, — огрызнулась Тони без малейшего почтения.
Альба зашипела, словно жир на сковородке.
— Ты… да ты…
— Ну, я? — нагло осведомилась Тони. — И? Что я могу сделать, если твоя мамочка внятно попросила меня с вами не ездить? Не послушаться?
Альба задумалась.
Даже в ее затуманенную любовью голову проникла простая истина, что не в положении Антонии права качать. И девушка засопела.
— Ладно… прости. Паула, стукачка мелкая, так и бегает за нами…
Тони развела руками, мол, и рада бы, да где там!
Она действительно за Альбой не бегала. Смотреть на то, как они с Дженио целуются… да лучше мелкого Риалона слушать! Хотя и это тяжко. Интересно, в кого парень занудством удался? Даже и не отвлечешься, слушая его… нет, на такие пытки Тони готова не была. Все должно иметь свой предел.
— Если Паула с нами поехать не сможет, ты — поедешь? — впилась в нее глазами Альба.
— Если меня в этом не заподозрят, — поставила жесткое условие Тони — Сама понимаешь…
Сложность задачи тут же подскочила на несколько пунктов. Кажется, Альба по-простому, собралась добавить сестре зеленку в крем, или слабительное в суп. Но это на один раз хорошо, а на второй ритана Розалия догадается, что нечто неладно. И…
Кому влетит?
Правильно, Тони. А ей такое и даром не нужно, поэтому Альбу она мигом сдаст. И не задумается.
— Я что-нибудь придумаю, — уже с меньшей уверенностью пообещала Альба.
Тони развела руками и удрала. Ей надо было в лавку к синьоре Луисе. Поговорить с рыбаком, которого нашла синьора.
***
Могуч, вонюч и волосат. Таким и должен быть настоящий самэц гориллы… эээээ… простите, мужчина.
Наверное.
У Тони при взгляде на найденного моряка, все пальцы на ногах поджались. А был бы хвост — и он бы тоже поджался. А то ж!
Стоит этакий амбал, на две головы ее выше ростом, плечи шире двери, волосы ниже плеч, черные, с проседью, борода до середины груди, лицо (там, где его видно) просоленное насквозь, и пахнет от него рыбой. Да так, что аж жутко рядом стоять.
— Милейший человек. Синьор Гаспар Хильберто Ваэс, — представила его синьора Луиса.
— Рад знакомству, — прогудел синьор.
Голос у него вполне сложению соответствовал. И где-то внутри отдавался.
Тони поежилась и села без разрешения.
— Я тоже… рада…
— Опиши ему, пожалуйста, место, которое ты видела.
Тони горестно посмотрела на синьору Луису.
Опиши… ага.
Видела-то она — да. И описать пыталась честно. Но…
Не стоит забывать, что она видела все с одной точки — с той, на которой встретил свою смерть Шальвен. А как это должно выглядеть с моря?
Наверное, иначе?
Вот, окажись она на том пляже, мигом бы все узнала… а описать… вот почему она рисовать не умеет? Но ведь правда не умеет, вообще никак не получается.
Они бились почти два часа, пробовали нарисовать, рассказать, чуть ли не в лицах скалы изображали… первым сдался синьор Гаспар.
— Простите, ритана. Прости, Лу. По такому описанию это не найдешь, слишком много на побережье похожих скал.
Ага, остановили антиквара подобной мелочью!
— Гаспар, а если с другой стороны зайти?
— С какой, Лу?
— Вот, понадобится тебе труп схоронить? Или разобраться с кем… есть такие места на побережье?
— Конечно! Считай, все побережье и есть!
Синьора Луиса схватилась за голову.
— Но так же не может быть! Это должна быть укромная бухта! Чтобы ее не было видно с моря, чтобы можно было спрятать тело, то есть доступ в подводный грот…
— Лу, ну ты сама подумай, если ее даже с моря не видно — мне оно зачем?
Синьора Луиса вздохнула — и махнула рукой.
— Ладно! Пошли, выпьем!
***
— Жалко до безумия! Но если не судьба, то не судьба.
Моряка выпроводили через два часа и три бутылки рома. И синьора Луиса сидела за столом вместе с Тони, печально глядя на лампу.
— Синьора Луиса, мы не с той стороны подошли, — качала головой Тони.
— А с какой надо?
— Так вы все правильно сказали. Укромная бухта. Рыбаки в такой не нуждаются, им что главное — течения и клев. А вот контрабандисты… Или малышня, которая всюду лазит…
— А ведь и верно, — обрадовалась синьора Луиса. И тут же загрустила. — Контрабандисты… нет, Тони, не пойдет. Гаспар мне, считай, по гроб жизни обязан. А вот к тем ребятам у меня подхода нет. Если и найдется… мы все отдадим. Еще и умолять будем, чтобы взяли, понимаешь? Там народ серьезный…
Тони медленно кивнула.
— Понимаю. А дети?
— Можно поспрашивать. Только аккуратно. Не объясняя, что да зачем.
Тони кивнула еще раз. И принялась рассказывать про Риту и ее семью. Может, и правда чего выгорит? Интересно же…
***
Амадо Риалон вызывал у Эудженио только отвращение. А как еще можно относиться к человеку, которому все досталось с колыбели?!
Все!
Деньги, титул, статус, вообще — все! Разве что золотого ночного горшка не купили, и то, попросила б деточка, так принесли бы!
И где результат? Более самовлюбленного зануды свет не видывал! Ум? Нет, не заметил! Разные это вещи — ум и книжная ученость…
В чем-то Эудженио и был неправ, но в жизни бы никому не признался. А, какая разница! Но сейчас Дженио пришлось стиснуть зубы — и почти пихать в спину этого тюфяка.
— Тебе Паулина нравится?
— Она глупая и жеманная. Нет.
— Тогда почему ты не пригласишь Лассара?
— Ее тетушка против. Она дала это понять…
— Тебе тетка нужна — или Лассара?
Амаод задумался.
— Антония — хорошо воспитанная ритана. Она не пойдет против своей семьи.
Эудженио возвел глаза к небу.
Хорошо воспитанная!
Да вы это самое… воспитанное… видели? У нее на лбу написано: 'не тронь, укушу!'. А то и чего похуже! Лассара же!
Кто про некромантов не слышал?
— Тогда терпи и дальше эту приторную куклу.
Терпеть Амадо не захотел.
— Что ты предлагаешь?
— Сказать ее тетке в открытую, что тебе эта дура не нравится — нельзя. Сказать то же самое Пауле — не выход.
— Тогда что ты предлагаешь?
Амадо тоже не слишком привечал кузена. А чего он…
Эудженио был всем тем, чем не был Амадо. И это было… обидно.
Может быть, кому-то и казалось, что у Амадо Риалона нет никаких проблем. А вот как оно было на самом деле? Что он чувствовал, чего хотел?
Амадо в этом никому не признавался, но…
Но!
Легко ли быть разочарованием для своей семьи?
Он прекрасно знал, что именно было и чего не было между его родителями.
Что было?
Холодный голый расчет с обеих сторон. Жесткий и четкий. Матери нужны были статус и деньги. Отцу нужны были жена и дети… с последним возникли определенные сложности. Амадо отлично знал, что после его рождения доктора запретили матери носить детей. Та этим воспользовалась и старалась увиливать от интимных отношений с мужем, сколько могла.
