А потом оставалось незаметно проследовать за полированной серебристой машиной начальника и увидеть, как она спускается на подземную парковку дорогого одноподъездного дома. Номер квартиры узнать не удалось, но это было и не нужно: спустя несколько минут свет на четвёртом этаже загорелся, осветив приблизившуюся к окну грузную фигуру.
Филипп на бегу улыбнулся. Дом Николая Андреевича находился не так далеко, и он решил навестить своего уже бывшего босса.
Начальство бывает разное: терпимое и не очень, дружелюбное и требовательное, человечное и недоброжелательное — тут уж кому как повезёт. И с большинством руководителей можно было работать, находить общий язык, договариваться. Главное — чтобы начальник понимал: у каждого человека есть границы, за которые лучше не переступать.
Николай Андреевич не понимал.
На самом деле, при всём своём скудоумии и мудаковатости, он привёл Филиппа в ярость лишь дважды. Впервые это произошло, когда он между делом сообщил на совещании, что отряд зачистки убыл на базу Скрипача. Едва дверь кабинета закрылась, Кратов бросился прочь с работы, надеясь, что успеет. Не успел.
Когда он прибыл на базу, всё уже было кончено. В отчаянии он метался по коридорам среди мёртвых тел, ища и одновременно боясь найти. Филипп искал до тех пор, пока негромкий голос откуда-то сверху не окликнул его:
— Эй! Филипп!
Кратов вздёрнул голову вверх. Там, за решёткой вентиляции, торчало морщинистое лицо, казавшееся ещё более старым из-за покрывающей его пыли. Лицо человека, который обещал оберегать его дочь.
— Где она? — стараясь говорить спокойно, спросил Филипп. Получалось плохо: голос предательски дрожал, а руки помимо воли прокрывались инеем. — Где моя дочь?!
— Я не знаю, — признал Григорий Геннадьевич, но тут же успокоил Кратова. — Но точно знаю, что она жива! Соне удалось сбежать.
Он вкратце поведал Филиппу о том, что произошло во время нападения СЗГ. Григорий Геннадьевич был на третьем этаже и не смог сразу спуститься вниз, а когда наконец добрался до комнаты Сони, там уже никого не было.
— Я обнаружил её в подвале. Она провалилась ногой сквозь прогнившие доски и застряла, — быстро говорил учитель Сони, периодически нервно оглядываясь по сторонам. — Двое бойцов СЗГ почти настигли её, но когда один из них взял её на прицел, второй оттолкнул его.
— Как выглядел этот второй? — прервал его Филипп.
— Да обычно он выглядел, — неуверенно ответил Григорий Геннадьевич. — Рост — чуть выше среднего, короткие тёмные волосы, молодой… — Старик задумался. Похоже, он не понимал, зачем Филиппу нужна эта информация. — Он выглядел… Не очень опытным. Как будто…
— Как будто участвует в подобном впервые, — закончил за него Кратов. — Ладно, я понял. Что было дальше?
— Они начали ругаться, и я вырубил того, кто стрелял. От второго — спрятался, сделав вид, что сбежал.
Филипп кивнул. Он знал, как искусно старик умеет скрываться.
— Я был готов убить его, если бы он решил причинить Соне вред, — прямо сказал Григорий Геннадьевич. — Но он освободил её. Помог вытащить ногу из досок и дал сбежать. А потом поднял своего напарника и ушёл.
— Где сейчас может быть Соня?
— У нас… Есть несколько схронов, — уклончиво ответил Григорий Геннадьевич. — Я проверю их и дам вам знать, что всё в порядке. Мне пора! Сюда идут ваши люди.
Старик скрылся в вентиляции. Кто-то сзади крикнул:
— Филипп, вы закончили осмотр здания? Нам нужно всё убрать.
Кратов обернулся. Сергей, заместитель командира штурмовиков, внимательно смотрел на него. Похоже, он не слишком-то поверил в легенду Филиппа о том, что он собирает данные для отчёта в отдел разведки, но это было неважно: Кратов давно ни от кого не ждал доверия.
— Да. Я закончил.
Второй случай, когда Николай Андреевич перешёл черту, произошёл, когда Кратов лежал в палате, и начальник пытался его разговорить. Филипп недобро посмотрел на окно четвертого этажа.
Не стоило ему угрожать.
Фигура в нелепой больничной накидке ловко карабкалась наверх. Пальцы в снежных легко находили углубления между кирпичами кладки. За время, проведённое в заключении, тело отвыкло от нагрузок, и лицо Филиппа заливали струйки пота, но он их почти не замечал. Цель была уже близка.
Поднявшись на уровень окна, Кратов заглянул сквозь стекло. Свет не горел ни в одной из комнат. Похоже, Николай Андреевич спал. Удерживая свой вес одной рукой, Филипп наступил на подоконник и разбил окно.
Он спрыгнул в комнату. В соседнем помещении раздалась какая-то возня — похоже, хозяин квартиры услышал звон разбитого стекла. Не теряя времени, Филипп распахнул дверь в спальню.
Николай Андреевич был не один. В широкой двуспальной постели находилась женщина, чей густой макияж на неопрятном лице не оставлял никаких сомнений в её профессии. Начальник вскочил с кровати и спешно натягивал штаны. Бросив взгляд на женщину, Филипп коротко скомандовал:
— Пошла вон.
Просить дважды не пришлось. Испуганно закивав головой, женщина обернулась одеялом, подхватила с пола короткое откровенное платье и торопливо выбежала из комнаты. Кратов повернулся к начальнику:
— Добрый вечер, Николай Андреевич!
— Кратов, что ты здесь делаешь?! — прошипел начальник. Он изо всех сил старался придать себе уверенный вид, но рыхлый голый живот и лихорадочно бегающие глазки сводили его попытки на нет.
— Ничего особенного, — проговорил Кратов, уверенными шагами приближаясь к начальнику. — Просто пришёл сказать вам, что увольняюсь.
Николай Андреевич не успел ничего ответить. Закованная в снежный доспех рука пробила его грудь, ломая рёбра и нащупывая сердце. Филипп с мрачным удовлетворением смотрел, как из широко раскрытых от испуга глаз утекает жизнь, а затем сжал пальцы.
Пытаясь схватить окровавленным ртом хотя бы глоток воздуха, Николай Андреевич грузно упал на пол. Филипп огляделся. Подойдя к комоду, он извлёк оттуда аккуратно сложенную белую рубашку и брезгливо обтёр об неё руку. Кратов в последний раз взглянул на затихшего начальника и направился к разбитому окну, насвистывая себе под нос весёлый мотив. Здесь ему больше нечего было делать. Нужно было успеть заглянуть в свою квартиру прежде, чем туда прибудут сотрудники СЗГ, а затем — бежать.
Возле дома его ждал неприятный сюрприз.
Его любимая машина грудой бесполезного металла стояла у трансформаторной станции на боку. Никто из жителей не озаботился тем, чтобы вызвать эвакуатор, и теперь автомобиль, много лет служивший Кратову верой и правдой, грустно глядел на хозяина разбитыми фарами.
Нападавшие тщательно убрали за собой, но от всех следов избавиться не удалось. Асфальт в нескольких местах был разбит. Пару раз Кратов увидел тёмные, спешно затёртые пятна. Кровь. Снежный элементаль подошёл к автомобилю, провёл пальцами по дырам в металле, оставшихся, несомненно, от десятков пробивших его пуль. В голове словно наяву вырисовывалась картина того, что здесь произошло.
— Похоже, Игоря надо спасать, — обречённо произнёс Филипп, поглаживая искорёженный дверной проём автомобиля. Судя по всему, побег из города придётся отложить. — А заодно — отомстить за машину.
ЭПИЛОГ
Больше всего тёмное помещение напоминало музей.
Вдоль стен, украшенных дорогой бордовой драпировкой, располагались стойки с оружием и доспехами. Изукрашенные и вычурные, они тем не менее были сделаны из качественного металла без единого намёка на ржавчину. Было очевидно, что любой из этих предметов не был дешёвой подделкой, годной лишь для создания антуража, и их вполне можно было использовать по прямому назначению. Но никто и никогда их не применял.
За спинами людей, сидящих у круглого стола, располагались огромные картины, изображающие основателей соответствующих Домов. Первой заговорила молодая улыбчивая женщина, чьи светлые, почти белые кудри точь-в-точь повторяли цвет волос высокого бородатого мужчины, выглядывающего с изображения над поверх её стрижки-каре. Несмотря на легкомысленный внешний вид, голос девушки звучал официально:
