Ознакомительная версия.
— Ничто не мешало ему вернуться. Когда надо, бестелесные могут быть совершенно невидимыми, бери любой костюм и… — Мужчина подошел ближе. — Надо лишь исключить невозможное, то, что останется, и будет истиной.
— Значит, — я поставила книгу на полку и взялась за следующую, оказавшуюся ничем не лучше, «Наркотические и психотропные вещества», — яд подсыпал либо мертвец, либо тот, кто может игнорировать приказы Кирилла.
По следующему корешку я провела пальцем. «Primum saga daemonnis». Латинский язык не самая сильная сторона моего образования, но что-то о демонах. Я с уважением посмотрела на вестника и потянулась к четвертой книге. «Немедикаментозные методы изменения сознания».
— Я провожу исследование. — Александр остановил мою руку и продолжил: — Думаю, слуг можно исключить, они жить хотят сильнее, чем мы с тобой, вместе взятые. Прекрасные или бес? На кого ставишь?
— На саму себя, — раздался знакомый голос от двери, которую мы так и не удосужились закрыть.
Александр склонил голову, не подобострастно, как это делают многие, а спокойно признавая чужую силу. Седому действительно повезло, он заполучил не трусливого раба, а думающего и умного работника. Вакансия, с которой увольняются вперед ногами, не пользуется бешеной популярностью.
— Хозяин? — спросил вестник.
Мои чувства обмануть несложно, но мужчина тоже не услышал его приближения, значит, Кирилл не хотел быть услышанным.
— Ты могла подсыпать яд сама. — Демон смотрел на меня. — Я делился с тобой душой, и ты приняла ее с жадностью. — Кирилл вошел в комнату, вестник так и стоял, опустив голову. — Но, уйдя в тебя, она перестала быть моей. Ты не подчиняешься приказам, дерзишь, сбегаешь, пытаешься врать… И живешь дальше. Даже сейчас я рядом, но никакого отклика, — он встал напротив меня, — можешь предавать не стесняясь. — Седой коснулся пальцами толстой цепи на шее, которую я застегнула сама. — Доверие — очень дорогая вещь. Хороший подарок вы сделали. Он предупредит меня, когда рука, надевшая его, перейдет на сторону врагов.
Ему удалось напугать меня. Не артефактом, который он заставил меня надеть на том балу, а словами. В них не было предположений, одна уверенность. Он не сказал «если», он сказал «когда».
— Зачем мне травить служанку? — дрожащим голосом спросила я.
— Кто знает, — он отвернулся, — возможно, ты хотела разыграть покушение? Привлечь мое внимание? Или его? А может, девчонка наступила тебе на ногу? — Он пожал плечами и, повернувшись к вестнику, добавил: — Ужин через час. Считайте, что вы приглашены.
Женщина, шедшая впереди, пританцовывала на каждом шагу. Легкая изящная походка, плавные движения и радость, излучаемая всем телом. Это вызывало нешуточную тревогу у секретаря, недоумение у вестника и желание присоединиться у меня. Они отлично чувствовали женщину, которой было поручено привести тех, кого считали ближним кругом, в столовую.
— Последний раз, когда карка танцевала, убили Трифона Седого и Нинею. — Бессмертник зло посмотрел на меня и добавил: — Прольется кровь демона.
— Прекрати, — Александр качнул головой, — даже если и так, в цитадели полно демонов. Не впадай в крайности, — сопровождающая распахнула двери столовой, — лучше вообще молчи.
Стол уже накрыли. На восьмерых. По комплекту посуды с торцов и по три с каждой стороны. Рапиры пусты. Я даже нашла в себе силы улыбнуться во встревоженные глаза Ивана, с удивлением осознавая, как мы все напряжены. Не на ужин пришли, а на алтарь. Рядом с деревяшками стоял невозмутимый Тём.
Горели светильники, высвечивая столовую, как подготовленную для спектакля сцену, четкими безжалостными лучами. Декорации готовы. Статисты заняли свои места. Не хватало исполняющих главные роли.
— Хозяин, — склонился охотник, стоящий лицом к двери.
— Прошу. — Кирилл вел под руки Прекрасных гостий, позади маячила надменная рожа секретаря южан.
Седой отодвинул крайний стул по правой стороне для Екатерины. Возражать никто не стал.
Странная это была трапеза. Больше всего к ней подходило небезызвестное «пир во время чумы». Тревожное ожидание висело в воздухе и тяжелым грузом давило на плечи. Что-то происходило. Невидимое и нехорошее.
Без особого удивления я поняла, что второе место с торца стола напротив Седого, занять которое никто из наших мужчин не решился, предназначается для меня. Иван, Тём, Александр напротив Екатерины, Тамарии и безымянного сопровождающего Прекрасных. Я напротив Кирилла, стало быть, это моя роль на сегодня, главное, чтобы в конце пьесы королеву-самозванку не ждал алтарь.
Их ввели сразу после того, как наполнились бокалы. Вкуса напитка я не почувствовала, да и тоста хозяина дома не вспомню, хотя и подняла кубок в ответном жесте, нацепив на лицо диковатую улыбку. Но никого не обманула. Они наслаждались эмоциями, выпивая их с большей жадностью, чем вино.
Ассортимент «главных блюд» слегка изменился. Сегодня это были две девушки. Белые платья, босые ноги, высокие девчачьи хвосты. Брюнетка и блондинка. Пашка и хрупкая незнакомка с небесно-голубыми глазами. Они пришли сами, без малейшего принуждения, встали спиной к рапирам, раскинули руки, ожидая, когда сноровистые слуги прикрутят их к перекладинам.
— Кто желает начать? — спросил Седой, и один из слуг тут же выступил с подносом, на котором поблескивали ножи и вилки для разделки мяса.
Хотели все. Кроме меня и Александра. Екатерина с Тамарией демонстративно отвернулись. Очень уж демонстративно, в то время как глаза горели голодом. Ужин начался.
Они разговаривали, ели, пили. Тарелки и бокалы наполнялись. Капала кровь. Пахло медью и болью. Уже успели отметиться Тём, безымянный сопровождающий Прекрасной, Иван и даже Кирилл, лично нарезавший кусочки для Екатерины, вызвав у той глухое раздражение. Белые платья девушек были красны от крови.
В голове поселился тонкий гул. Он то отдалялся, то приближался, делался то громче, то тише. Я не слышала их разговоров, считая минуты до того, когда можно будет встать и уйти. И то, что Прекрасная обращается ко мне, поняла, когда лица всех сидящих за столом, похожие на круглые воздушные шарики на шеях-ниточках с нарисованными алыми улыбками, повернулись в мою сторону.
— Поздравляю, — повторила гостья.
— С чем? — Я сглотнула и поспешно отпила от бокала, гудение усилилось, голос Прекрасной звучал как перебор фортепианных клавиш под неумелыми пальцами, резкие отрывистые, не соответствующие мелодии звуки.
— С первой охотой дочери. Легенда зимы, — она посмаковала словосочетание, как еще минутой раньше смаковала чужую плоть, — есть чем гордиться.
Ознакомительная версия.
