Сначала его внимание привлекла маленькая глиняная жаровня, в которой можно было сжечь, разве что пригоршню углей. Она стояла на гладко отполированной доске. Глиняная чашка с каким-то серо-белым веществом и квадратная бутылка — вот и все. Два сидения — и это странное собрание предметов.
Он не слышал, как вернулась волшебница, и вздрогнул, когда раздался ее голос:
— Кто вы, Симон?
Их взгляды встретились.
— Вы знаете. В Эсткарпе есть свои способы отличать правду от лжи.
— Есть. Вы действительно сказали правду. И все же я должна спросить вас — кто вы? На прибрежной дороге вы почувствовали засаду раньше, чем Сила предупредила меня, но вы мужчина! — впервые самообладание покинуло ее. — И вы знаете, что делается здесь, вы чувствуете это!
— Нет, я только знаю, что здесь присутствует что-то невидимое, но оно существует.
— Вот оно! — она свела кулаки, — вы не можете это чувствовать, однако чувствуете это! Я здесь использую свою Силу. Не всегда использую ее, чтобы узнавать, что лежит в сердцах моих посетителей, и чего они желают. Три четверти моего дара — иллюзия. Я не вызываю демонов, не призываю заклинаниями другие миры. Но Сила все же есть и иногда она приходит на мой призыв. Тогда я действительно могу вызвать разрушение, хотя не всегда знаю, какую форму оно примет. Я могу делать это, клянусь в этом своей жизнью!
— Я верю, — ответил Симон, — и в моем мире происходят события, которые нельзя объяснить только логикой.
— И ваши женщины делают это?
— Нет, у нас это не зависит от пола. У меня под началом были мужчины, которые могли предугадывать смерть, свою или чужую. Я знавал и дома, старые дома, в которых скрывалось что-то невидимое. Его нельзя ощутить. И все же оно там.
Она с удивлением смотрела на него. Потом ее рука начертила в воздухе между ними какой-то знак. Он на мгновение вспыхнул огнем.
— Вы видели? — было ли это обвинением или радостным признанием? У него не было времени на размышления: снаружи прозвучал гонг.
— Алдис! И с нею — охрана! — волшебница пересекла комнату и отдернула гобелен, за которым Корис спрятал топор. — Туда! — приказала она. — Они обыщут дом, как всегда это делают. Не нужно, чтобы они обнаружили ваше присутствие.
Она не дала ему времени на возражения и Симон обнаружил, что находится в слишком тесном для него месте. И тут же понял, что этот шкаф — скорее укрытие для шпионов. В резьбе находились отверстия для доступа воздуха и для осмотра комнаты.
Все произошло так быстро, что он не успел опомниться. Он уже собрался выйти, когда обнаружил, что изнутри дверь не открывается. Его закрыли вместе с топором Вольта. Придется ждать, пока волшебница не выпустит его.
С нарастающим раздражением, Симон прижался лбом к резной стене, чтобы лучше видеть комнату. И затаил дыхание. Вошла женщина, вместе с ней вошли два солдата, которые тут же начали заглядывать во все углы и за занавеси.
Волшебница рассмеялась, глядя на них. Потом через плечо бросила кому-то, оставшемуся по ту сторону двери:
— Похоже, что одного слова в Карсе недостаточно. Но когда этот дом и живущие в нем обвинялись в злых делах? Ваши псы могут найти немного пыли, паутину или две — признаю. Я не очень хорошая хозяйка. Но они своими обысками тратят ваше время.
В ее словах звучала еле заметная насмешка. Симон ощутил ее словесное искусство. Она говорила, как взрослый о детских шалостях, как-будто испытывала нетерпение заняться другими, более важными делами. И пригласила невидимую собеседницу присоединиться к ее взрослости.
— Хальсфрик! Доннар!
Воины вытянулись.
— Ищите в других комнатах, если хотите, но оставьте нас наедине.
Воины встали по сторонам двери и вошла другая женщина. Потом солдаты вышли, волшебница закрыла за ними дверь и повернулась к вошедшей. Та отбросила роскошный плащ, который упал на пол алым пятном.
— Добро пожаловать, леди Алдис.
— Время идет, женщина, как ты уже заметила, — слова звучали хрипло и вместе с тем как-то бархатно. Такой голос мог свести мужчину с ума.
Фигура любовницы Ивьяна вовсе не напоминала фигуру портовой шлюхи, с которой сравнивала ее волшебница. Это была юная девушка, еще не вполне уверенная в своих возможностях, со скромно прикрытыми маленькими высокими грудями. Женщина противоречий — резвая и спокойная одновременно. Разглядывая ее, Симон понял, как она могла так долго и успешно удерживать при себе такого развратника, как герцог.
— Ты сказала Фирте…, — снова резкая нота, обернутая в бархат.
— Я сказала вашей Фирте, что могу делать, и что необходимо делать, — волшебница была так же резка, как и ее клиентка. — Вас это устраивает?
— Устроит, если ты докажешь свои способности, и не раньше. Дай мне то, что обеспечит мне безопасность в Карсе, и тогда требуй плату.
— У вас странный способ заключать сделки, леди. Все преимущества на вашей стороне.
Алдис улыбнулась.
— Но если ты обладаешь Властью, как ты утверждаешь, мудрая женщина, ты можешь не только помогать, но и заставлять. Я для тебя в таком случае — легкая добыча. Говори же, что я должна сделать и быстро — я могу доверять тем, что снаружи лишь до тех пор, пока держу в руках их жизни. Но в городе есть другие глаза и уши!
— Дайте мне вашу руку! — волшебница подняла чашу с пола.
Алдис протянула украшенную кольцами руку и волшебница уколола ее иглой, взятой из платья. Капля крови упала в чашку. Волшебница долила туда жидкости из бутылки и все смешала. Потом раздула огонь в жаровне.
— Садитесь, — она указало на табуретку. Когда Алдис села, волшебница положила ей на колени доску, на которую поставила жаровню.
— Думайте о том, кто вам нужен, только о нем, леди.
Волшебница начала петь. То неуловимое, что тревожило Симона в этой комнате, когда она начертила в воздухе знак, теперь улетучилось.
Но в пении было очарование, изменявшее мысленные образы, вызывающее ответные изображения. Симон прикусил губу. Подходящая магия для Алдис и ей подобных, но не подходящая для холодной красоты Эсткарпа. И она начала действовать на Симона. Симон заткнул уши, чтобы не слышать, не ощущать вздымающегося в его теле жара.
Он отнял руки лишь тоща, когда увидел; что губы волшебницы перестали двигаться. Лицо Алдис порозовело, раздвинутые губы увлажнились, она смотрела невидящим взглядом, пока волшебница не сняла с ее колен доску с жаровней.
— Добавьте щепотку этого в его пищу или питье, — вся жизнь ушла из голоса волшебницы, она говорила, преодолевая усталость.
Алдис взяла у нее сверток и сунула его за лиф платья.
