— О, боги! Грэг! Грэг Дэвери!
Аркал расплылся в улыбке, хотя глаза его казались немного разочарованными.
— Ты хороший экземпляр, Грэг Дэвери. Интересно, когда ты начнешь умолять меня прекратить…
Мальстен напряженно посмотрел на принца.
— Бэс, — предупреждающе окликнул он. Аркал разочарованно выдохнул и остановил свое воздействие. Охотник устало уронил голову на грудь. Его широкое лицо, казалось, тут же осунулось и побледнело.
— Мой друг — очень беспокойная натура, Грэг, — непринужденным тоном сообщил Бэстифар. — Можно сказать, тебе повезло, что он здесь. Я иногда увлекаюсь, когда мне выпадает шанс так поработать.
Охотник обжег данталли долгим взглядом.
— Я разузнал о тебе, — хрипло произнес Грэг Дэвери, — Мальстен Ормонт, анкордский кукловод. Выходит, слухи врали, и ты не изжарился на одном из костров Колера!
Данталли поморщился, вызвав у охотника нервную улыбку.
— Такое мучение изображаешь на лице, я диву даюсь! Считаешь себя мучеником? Изгнанником? Несправедливо осужденным? Я видел таких, как ты! Мните себя высшей расой, помыкаете людьми, как марионетками! Убиваете их, не моргнув глазом! А сами прячетесь за спинами таких монстров, как этот, еще со времен битвы при Шорре, — взгляд охотника обратился на миг к Бэстифару. — Даете им силу, чтобы они отдавали вашу боль кому-то другому! Сколько человек уже умерло, потому что пожиратель боли заставил их почувствовать твою расплату? А, данталли? Сколько?!
Мальстен распахнул глаза, не веря собственным ушам. Он недоверчиво посмотрел на Бэстифара.
— Мою расплату? — упавшим голосом переспросил он. Аркал непонимающе приподнял брови. Охотник нервно хохотнул.
— Хочешь сказать, ты не знал? Пожиратели могут ведь не только отнимать боль, но и передавать ее! Откуда, по-твоему, у этого выродка силы? — глаза Грэга Дэвери нехорошо блеснули.
Мальстен не сводил глаз с аркала, который сохранял до безобразия невинный вид.
— Это так, Бэс? Ты использовал расплату для пыток?
— А как, по-твоему, я должен был увести тебя тогда из дэ’Вера? — нахмурился Бэстифар, склонив голову чуть набок. — Сомневаюсь, что Томпс так легко отпустил бы нас, заставь я его почувствовать боль от пореза на боку или какого-нибудь перелома. Нужно было нечто посерьезнее.
Мальстен поджал губы.
— Но люди не могут этого пережить! Они не…
— Здесь нет твоих зрителей, данталли — усмехнулся Грэг. — Можешь не притворяться, что печешься о людях.
Бэстифар хмуро посмотрел на охотника, и его ладонь вновь засветилась.
— Ты не видишь, мы разговариваем? — процедил он, заставив пленника задохнуться от боли.
— Бэс! — возмущенно воскликнул данталли. Аркал со скучающим видом закатил глаза.
— Мальстен, это лишь малая часть того, что я могу ему передать. Она его не убьет. По крайней мере, не должна, — на последних словах губы Бэстифара вновь тронула нехорошая усмешка.
Данталли перевел взгляд на дрожащего от боли охотника.
«Я никому и никогда не желал почувствовать того, что приносит расплата!»
В памяти невольно всплывали первые уроки с учителем в глубоком детстве…
Мальстен довольно резко отнесся к высокому худощавому незнакомцу, чьи длинные черные мелко вьющиеся волосы, схваченные в низкий хвост, больше напомнили ему прическу какой-нибудь дамочки.
— Не собираюсь ничего делать по приказу безродного крестьянина! — надул губы мальчик, все еще не веря, что Иннесса Ормонт подобрала ему в учителя этого неприятного человека со странным глупым именем.
— Сожалею, но именно для этого твоя матушка наняла меня, Мальстен, — спокойно отозвался мужчина.
Его колкий взгляд при этом успевал замечать все вокруг: слуг, занимавшихся своими делами, их детей, бегающих по двору, животных, испуганно поспешивших отойти как можно дальше от него и его недовольного юного воспитанника.
— Ты мне не нравишься, хочу другого учителя! — нахмурился мальчик. — Ты похож на даму с такими волосами.
— Твоя матушка предупреждала, что ты вежлив лишь с ней одной, — широко улыбнулся Сезар, покачав головой. — Но поспешу тебя расстроить, другого учителя у тебя не будет. С этого момента заниматься твоим воспитанием и образованием преимущественно буду я. А ты должен слушаться.
Мальстен насупился и едва удержался от того, чтобы топнуть ногой.
— Я герцог! И не обязан тебе подчиняться!
В этот момент ребенок кого-то из слуг испуганно вскрикнул и полетел вниз с дерева, на которое забрался. Сезар прищурился, из его рук вдруг протянулись тонкие черные нити, связавшие мальчика, и ребенок умело сделал кувырок в воздухе, успешно приземлившись на ноги. Нити тут же исчезли.
Мальстен изумленно посмотрел на длинноволосого мужчину.
— Как ты это сделал? — округлив глаза, спросил он. Сезар нахмурился, схватил своего нового подопечного за ухо и повел за собой. Мальчик захныкал, безвольно следуя за учителем.
— Ай, ай! Пусти! За что?
Сезар остановился у хлева и строго посмотрел на Мальстена, отпустив, наконец, его ухо.
— Значит так, слушай сюда, — тихо заговорил он. — Никакой ты сейчас не герцог. А вздорный мальчишка, который своим неосмотрительным поведением может погубить себя и свою мать! Госпожа Ормонт пригласила меня обучить тебя тому, чему больше никто не обучит, и, если будешь паинькой, научишься искусству, которому нет в природе равных. Теперь расскажи, что ты сейчас видел.
Мальстен пожевал губу.
— У тебя… — начал он. Сезар нахмурился.
— Не «у тебя», а «у вас, учитель».
Мальчик шмыгнул носом и недовольно повторил.
— У вас, учитель, из рук появились какие-то веревки, и вы заставили крестьянского мальчишку не расшибиться. Это ведь вы сделали?.. Учитель…
Сезар расплылся в улыбке.
— Верно, Мальстен. Верно. И ты можешь так же. Хочешь, я научу тебя этому?
Тут же забыв обиду, мальчик энергично закивал.
— То, что ты видел, называется искусством данталли, — улыбнулся Сезар. — Но ты не должен рассказывать о нем ни одной живой душе.
Мальстен непонимающе нахмурился.
— Все ведь и так увидят…
— Никто не увидит эти нити. Их можешь видеть только ты, потому что ты — тоже данталли. И об этом никому нельзя знать. Эта тайна стоит дорого, но она открывает и множество возможностей. Ты кукловод, Мальстен. В будущем. Я покажу тебе, как…
